Страна городов - Дмитрий Щёкин

Академию как заведение решили организовать первоначально в виде факультетов, на которых с практическим уклоном будут изучать: сельскохозяйственное дело — животноводство и полеводство, металлургию и горное дело с обязательными химией и физикой, военную науку и охрану порядка с началами права, и для всех факультетов были обязательными естествознание, языки и письменность со счетом. Желающие могли заняться медициной, музыкой и рисованием — факультативно. Потом, после обязательных трех лет обучения, планировалось особенно одаренных, проявивших себя и желание учиться, ребят оставлять для обучения дальше, чтобы готовить из них учителей, мастеров и исследователей. Однако, годичная практика на полях, в мастерских и на фермах была обязательна для всех. После следующего трехгодичного курса учеников планировали направлять для практики в мастерские и лаборатории снова. Мы совершенно точно знали, что наши знания — конечны. В некоторых случаях у нас были только начала знаний, а еще чаще — только знание, о том, что какое-то явление возможно, и если достаточным образом изучить процессы, происходящие при образовании такого явления — то возможно получить хороший результат. Например — мы знали, что существует легированная сталь. Она получается, если добавить в нее при варке добавки — магний, никель, марганец и другие металлы. Какие и сколько — предстояло изучать металлургам, но зная, чего добиться и чего добавить — можно было сократить по времени процесс поисков. Кое что мы в легировании металлов достигли, но когда гномы замахнулись на вожделенный булат, дело кончилось «скипидарной бомбой». Зная законы Ома, природу электрического тока, — можно было подумать и о электричестве, и о радио. И так во всем.

Над Академией поставили педсовет, поначалу он состоял из одних только учителей, но потом как-то естественно в него вошли ведущие мастера — практики, полеводы и другие облеченные доверием люди. Представьте мое удивление, когда за советом, и зачастую — вовсе не педагогическим, а житейским и помощью стали обращаться в него окрестные поселки и совет Аркаима, так из поначалу чисто педагогического инструмента педсовет преобразовался в орган власти. А так как и самая реальная и обученная военная сила была у нас, то и за помощью в охране и координации действий по предотвращению всякого рода нарушений типа браконьерства на чужих территориях то же шли ходоки как в верховный орган. Поэтому педсовет постоянно развивался, немного бюрократизировался, обрастая небольшим аппаратом. Но ко всем входящим в него, как педагогам, но и даже чисто управленцам, было единое требование — работник педагогического совета должен был учить, и давать уроки — хоть взрослым, хоть детям, но не менее двух часов в день заниматься педагогической или научной работой. Для находящихся на острове — это были уроки в аудиториях, а командированные читали просветительного толка лекции, на которые с охотой шли и дети, и взрослые, отвечали на вопросы людей, записывали их нужды. Постоянная смена деятельности и контроль за качеством работы не давал работникам аппарата оторваться от нужд людей и превратиться в чиновников «в чистом виде» — замкнутых на себя бюрократов. Кстати, «бюрократы» наши были пожалуй самыми отъявленными «филонщиками», норовя слинять от своих писчебумажных обязанностей в лес, в караул, на лекцию, куда угодно — лишь бы «сдуться» с вожделенного кресла к живой работе.

Я решил сделать небольшой крюк, возвращаясь на базовый лагерь — надо было посмотреть, как разместились питекантропы на отведённом им месте, и не испытывают ли люди нужды в чем либо. Я не беспокоился о чрезвычайных происшествиях, в этом случае Федор послал бы гонца, и он бы встретил нас в пути, несомненно — другой короткой дороги не было.

Добежав до ущелья, мы были встречены шумом — удары по камню, рабочие возгласы раздавались от импровизированного карьера, встретившиеся нам по пути люди поприветствовали нас доброжелательными возгласами — бригада из пяти человек катила в тачках готовые тесаные блоки к берегу реки. Человек из племени Детей Кремня, тоже тащивший со всеми камень к лодочной пристани, пояснил, что эти блоки — для дорог, и их завтра отвезут на остров, а камни для плотины на Бобровой уже заготовлены, и со дня на день ее начнут запруживать — гномы определили место, но велели без них не начинать — что то не ладилось с доставкой леса. Но место под водохранилище уже очищено, негодные для строительства деревья переведены на уголь, а годные — положены на просушку, но их не хватает.

Разговаривая с Острым Копьем — так звали собеседника, я обратил внимание на странное поведение моих новых знакомых — Платонова и Еремина. Они стояли, застыв на месте и уставившись на четверку питекантропов. Те, нисколько не смущаясь вниманием, наоборот, горделиво демонстрировали добротную замшевую одежду и красивые каменные украшения, располагавшиеся рядами на груди, сменившие убогие набедренные повязки. По внешнему виду — люди были сыты и довольны, чего еще нужно. Ни злобы, ни агрессии во взглядах — значит, вмешательства здесь не требуется. Люди доброжелательно смотрели на моих спутников, показывая всем видом, что они рады появлению новых людей, но сейчас заняты, и лучше им не мешать. Я попросил спутников освободить проход, и рабочие двинулись по своим делам. Только последний в цепочке остановился, и приложив руку сначала к своей груди, потом к моей, произнес почти по-русски:

— Род — племя — мы — племя Рода — хорошо!

И неспешно потрусил за остальными. Отпустив людей, я прямо спросил у Сергея и Петровича, что произошло. Ответил Еремин, провожая цепочку взглядом:

— Скажите, Дмитрий… Сергеевич (он впервые назвал меня, по-моему, по отчеству, хоть я и представился сразу, но он упорно называл меня по имени, полагая себя гораздо старше, хоть и на «Вы») это — те о ком я думаю? Неандертальцы?

— Увы, нет. Это представители вида Хомо еректус, человек выпрямленный, или питекантропы. А неандертальцы — те живут…. — я не успел закончить фразу, как он перебил меня:

— Неандертальцы… То же живут где-то?

— Зачем «где-то». Живут они с нами на острове и очень неплохо вписались в наше островное общество — вполне себе полноценные члены племени. Вы же видели чистокровных неандерталок с нами в медицинском отряде — что Вас удивляет?

— Но… это невозможно… Я думал эти женщины — просто люди австралоидного типа, жители Австралии в наше время похожи фенотипом, я думал — это те, кто еще в Австралию не переселился…

— С какой, извините позиции — невозможно? С позиции современной нам науки? Так тут, извините, — практика, факты, понимаете ли, а они — вещь упрямая….

— Но я читал, что неандертальцы истребили питекантропа, а тех в свою очередь — наши с вами предки…

— Ну что же, нам их перебить теперь, что ли, что бы наука будущего не парилась с теориями антропогенеза? — усмехнувшись, спросила Эльвира.

— Смотрю я на Вас, и восхищаюсь — заявил ей на это Иван Петрович, — надо же, такая юная леди — и с такими энциклопедическими познаниями… я, знаете ли, закрыв глаза и слушая вас, готов утверждать, что у Вас, по крайней мере, высшее образование! Какая глубина познаний, какой кругозор!

— Ну да, правда, диплом не успела защитить, — ответила Эля, а мой муж — так и два высших образования имеет, ну и что? Высшее образование — еще не критерий развития….

— Но позвольте, ведь вам… ну, никак не больше шестнадцати, когда бы Вы успели, в шестнадцать то. А Дмитрий Сергеевич — оказывается Ваш супруг? Как-то…

— Уважаемый Иван Петрович, успокойтесь, пожалуйста — ну, не говорил я Вам пока, что мне — пятьдесят два, а моей супруге — двадцать один год, такие вот дела…. А что выглядим хорошо и моложе… Так это…. Гм… хорошее питание, экология, знаете ли…. Пойдем к пристани — нас домой отвезут…

Мы тронулись вниз по распадку, той же тропой, что перед нами прошли археоантропы к пристани. Скоро уже мы попали в весело гомонящую толпу таких знакомых и родных нам людей — из объединенных племен, моих ребят, и конечно же — великого множества ребятишек всех возрастов и народов. Гвалт стоял невообразимый, на все вопросы невозможно было ответить, совершеннейший бедлам. Шум и гам закончился командой Федора:

— Смирно!

Шагнув от строя бойцов стражи в полном облачении — доспехи, начищенные до блеска, оружие, — он четко доложил, что за время моего отсутствия в лагере происшествий не произошло, экспедиция Кла и Тормасова вернулась успешно, Мада и Чака идут домой пешком с новой группой людей своего народа, еще в пути, а гномы затеяли новый проект, и он им мешать не стал. Обернувшись к строю, он дал команду:

— Для встречи вождя объединенных племен — На краул!

В салюте застыли одновременно выхваченные из ножен кхукри, а Федя горделиво посмотрел на меня, как бы говоря: «Ну, каково?» на что я ему ответил тоже взглядом: «Класс», а сам поприветствовал строй: