Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки

     - Куда идешь? - спросила соседка, выглядывая из пищеблока и проверяя, не понесло ли меня на свежий воздух.

     - К Виве.

     - Давай-давай, прогуляйся. Проветрись.

     Аффа бдит, значит, Мэла нет в общежитии, - поняла, взбегая наверх по ступенькам. Был вечер, и я не предупредила стилистку о визите, понадеявшись на везение. И удача улыбнулась мне.

     Вива открыла дверь.

     - Знала, что придешь, - сказала, пропуская. - Удивляет, почему долго шла. Скажу сразу - нет.

     - Почему?

     - Нет - и всё. И не проси.

     Девица уперлась, а я канючила, не отставая.

     - Мне очень надо! Очень-очень, - упрашивала чуть ли не на коленях. - Пожалуйста!

     - Нельзя, понимаешь? - ершилась Вива. - Здесь не проходной двор, чтобы шлындать к мертвым, когда захочется. Это опасно. Думаешь, можно заглядывать к ним по сто раз на дню?

     - Хочешь денег? - сорвалась я, не сдержавшись. - Тысячу! Две! Пять!

     - Сядь! - осадила стилистка, рявкнув, и ее глаза очутились вровень с моими. В зрачках закручивались черные гипнотические воронки. - Хорошо. Ты заплатишь, но сначала скажи, чего хочешь. Формулируй четко.

     - Увидеть его. Спросить. Всего один вопрос! - взмолилась я, уцепившись за рукав Вивы.

     Девица отодвинулась. Ее зрачки расширились, закрыв радужки.

     - С тебя пять тысяч. Отдашь потом. И запомни: ко мне никаких претензий.

     На все согласна. Радик скажет, что послужило причиной и толкнуло его на отчаянный поступок.

     - Предупреждаю, устанешь как собака, - запугивала Вива. - Вниз поползешь сама. Я тебя не понесу.

     - Хорошо, - согласилась я с внутренней дрожью.

     - Когда откроется проход, жизненные силы начнут просачиваться в мир мертвых. Не подари их ненароком кому-нибудь по ту сторону, - ухмыльнулась криво девица, и я снова кивнула.

     Вива раскрыла створки трюмо и принесла из соседней комнаты две длинных свечи зеленоватого воска, наверное, с наркотическими добавками, способными пробить защиту дефенсора*. Кстати, запрещенный метод.

     Зажженные свечи разместились в подсвечниках, встав солдатиками: одна - на тумбочке трюмо, вторая - напротив, у зеркала, завешенного черной тканью, но сперва девица провела ритуал. Она очертила контуры зеркал горящими свечами, бормоча что-то под нос.

     - Сядешь посередине. К мертвым не ходят толпами. Я уйду в другую комнату. Что бы ни случилось, не прикасайся к зеркалам. Там не жалуют подглядывающих.

     Вива стянула ткань и скорым шагом скрылась в соседней комнате.

     Я судорожно выдохнула, поглядывая по сторонам. Свечи и зеркала разной формы образовали уходящие в бесконечность причудливые коридоры с арками по левую и по правую руку. Желтые огоньки убегали вдаль, теряясь в бесконечности.

     Видение пророческого ока! - ударило в голову. Этот коридор открылся в одной из картинок будущего. Но почему так быстро? Мне казалось, между соседними предсказаниями имелась разница не меньше года, а то и дольше.

     Помимо неожиданного открытия в сознание проник аромат горящих свечей - тонкий, щекочущий обоняние. Проекция комнаты исказилась и потекла от окна к двери. Мне почудилось, что в круглом зеркале кто-то перемещался, прячась за острыми углами арок.

     Тишина вдруг стала вязкой, осязаемой. Я плыла, разгребая её как воду, и хихикала. Нет, смеялась в голос. Совсем не страшно. Весело и щекотно.

     В круглом отражении нескончаемого коридора замелькали белые неясные блики, по поверхности зеркала заходили круги, словно от капель.

     - Не-е, - погрозила пальцем бесшабашно. - Кыш! Мне нужен Радик! Ирадий... - а фамилию-то я и не знаю. - Ирадий, племянник Штусса Швабеля Иоганновича, покажись! Иные - прочь! - скомандовала залихватски. Вот пьянь. С чего бы? Разве что голова закружилась, и возникла пружинящая легкость в мышцах. И вообще, хватит плавать, сейчас полечу.

     Круги участились, зарябили и вдруг пропали. Тишь да гладь, только коридор в оба конца, и я посередине на табурете гляжу туда и сюда.

     Справа опять началось движение: тени, размытые силуэты. Не поймешь, человеческие или абстрактные. А затем бесконечный паровозик огоньков погас, и в зеркале наступили сумерки.

     Раз, два, три, четыре... Приближаясь от одной зеркальной арки к другой... За три взмаха ресниц...

     Передо мной стоял Радик... По ту сторону зеркального круга.

     Радик, но не Радик. Он смотрел на меня и спал с открытыми глазами. Плыл в молочной дымке, появившейся из ниоткуда. Медленно склонил голову набок и изучал, не моргая. И был он... прозрачным, что ли? Но не бесплотным, а одноцветным.

     Меня пробрал озноб. Наркотическое действие запаха свечей выветрилось из головы в то же мгновение.

     Что я делаю? - ужаснулась, оглядываясь по сторонам. Уйти или остаться?

     На секунду Радик привиделся плоским мультипликационным рисунком, но морок прошел, и по ту сторону отражения снова стоял вполне материальный юноша.

     Зеркало напоминало окно-иллюминатор в кабинете Стопятнадцатого. И до того показались реальными и погруженный в сумрак коридор, и парнишка, приложивший ладонь к стеклу с бледной улыбкой - до боли знакомой и близкой, - что у меня захолонуло сердце. Протяну руку, выдерну Радика из небытия, и он очутится в комнате, рядом со мной.

     Не отдавая отчета, я вскочила с табуретки и подошла к зеркалу.

     - Радик... - не могла наглядеться, приложив ладонь ко рту. - Как живой...

     Паренек застыл изваянием, отвечая приклеенной улыбкой.

     Он помнит обо мне!

     - Что же ты наделал... Мы бы с тобой всё исправили, глупый! - заговорила сумбурно, и Радик внимательно слушал. - Если бы я знала! Привязала бы к себе и ни за что не отпустила. Почему ты решил это сделать?

     Паренек по ту сторону прозрачного окна не пошевелился и не ответил. Он смотрел, не мигая, похожий на восковую фигуру.

     Всё-таки галлюцинация. Как предупредила Вива, она не несет ответственности за качество изображения.

     Внезапно парнишка отнял ладонь от зеркала и показал на меня пальцем.

     То есть? И как понимать этот жест?

     Радик снова приложил ладонь к зеркалу. Он перестал улыбаться и теперь смотрел равнодушно, по-прежнему не моргая. В какой-то момент его фигура начала таять. Испугавшись, что паренек исчезнет, я рванулась, чтобы удержать. Побудь со мной еще чуть-чуть!