Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вам решать, но серьги на базаре можно дороже купить, чем вам дают за эту вещь, а из неё можно десяток таких серёжек состряпать.
Хотелось бы избежать просьбы о помощи, но, похоже, кроме него никто не сможет помочь с продажей медальона в этом городе. Катерина ощутила себя в категории тех, кто ухватив палец, норовят руку по шею отгрызть, но приходилось смириться и улыбаясь, идти на встречу. Правда при виде аги Яваша, сидящего в беседке, улыбка её увяла.
— Что-то случилось? — с тревогой спросила она.
— Не знаю, пока ещё нет… — невнятно ответил хозяин дома и цепко посмотрел на неё. Такого взгляда Катя не ожидала от милейшего любознательного исследователя древностей и стушевалась.
— Угощайтесь, — задумавшись о своём, он повёл рукою, предлагая напиток и фрукты.
Есть ничего не хотелось, но сидеть просто так стало отчего — то неудобно, и она налила себе питья. Не успела поднести ко рту, как ага приподнял ладонь вверх и взволнованно попросил остановиться:
— Простите меня, не пейте. Напиток отравлен.
Катерина непонимающе посмотрела на него, потом опустила взгляд на руку с кубком и осторожно поставила его обратно.
Хотелось воскликнуть: «Отравлен? Но почему же вы едва не угостили меня этим?»
Однако мысли о собственных проблемах отступили, и она начала соображать. Только что ага убедился в том, что не она подсыпала яд или не она заказчица, но что далее?
— Как вы догадались, что напиток отравлен? — позволила себе вопрос, хотя уместнее было бы молчать и быть может обидеться на состоявшуюся проверку.
— Пришёл пораньше, засмотрелся возле дерева на птичку, и увидел, как одна из служанок подбегала к кувшину, чтобы высыпать в него какой-то порошок.
— Быть может, это любовное зелье?
— Сомневаюсь, — ага позволил себе чуть ухмыльнуться, — но даже если это так, то никто не смеет лишать другого человека разума.
— А почему вы меня проверяли? У меня нет мотива и мне нечем подкупить незнакомую девушку.
— Я знаю, но уверен, что всё хотели свалить на вас, поэтому должен был наглядно доказать, что это не вы.
— Но сейчас вы в раздумьях. Почему вы не действуете?
Он устало пожал плечами.
— Хотите, притворимся, что отравление удалось, и кто будет больше всех кричать о моей виновности — тот и организатор, — неожиданно предложила Катя.
— Вы можете пострадать.
— Да, мне придётся понервничать.
— Благодарю вас за желание мне помочь, но это ни к чему. Сейчас я отдам приказ, и под пытками служанка сознается, кто ей дал яд.
— Под пытками? — Катерина побелела. Как-то она забыла за эти дни, в каком веке она находится.
— Да, но, кажется, я знаю, кто всё затеял.
— Кто? Ох, простите, я не должна… простите.
— Наша беседа отменяется, давайте я провожу вас в дом.
— Конечно.
Катерина не осмелилась выйти позже, чтобы проведать мужа: в доме повисло напряжение после того, как уютный вечерний гомон пронзили жуткие женские крики. Хотелось бежать отсюда без оглядки.
Утром Дохик попросила гостью не выходить из своих покоев. Только позже она узнала, что состоялось наказание младшей жены Яваша и её возлюбленного. После смерти аги они оба надеялись получить свою маленькую часть наследства, а если умело обойтись с другими наследниками, то в скором времени можно было бы потихоньку собрать в свои руки всё состояние Яваша.
— Но праздник не отменяется. Юмн с нетерпением ждал дня взросления, и он не виноват, что всё так произошло, — оправдывалась за юношу Дохик.
— Конечно, а чей он сын?
— Это младшенький байбише. По-вашему его имя означает «счастье». Он замечательный, и его у нас все любят.
Катерина кивнула, подтверждая, что такого славного мальчика сложно не любить.
— Посмотрите, — позвала она Дохик к подоконнику, — день выдался свободный, и я смогла вылепить лабиринт с цветными шариками.
— О, как интересно!
— Это что-то вроде игры. Здесь требуется сосредоточенность и ловкость пальцев. Достаточно небольшого наклона и шарик покатится по дорожке, — объясняя, она показывала, как задавать направление шарику и после отдала ровную пластину с вылепленными перегородками в виде лабиринта в руки женщине.
— Ой, проскочил! — азартно воскликнула служанка, наблюдая, как шарик уже не один раз проскальзывает мимо поворота, попадая в тупиковое направление.
— Эта игрушка тренирует терпение и внимательность. Начинайте всё сначала и лучше лишний раз шарик руками не трогать, а выводите его из тупика так же, как завели его туда.
— О, как сложно, я вся взмокла! Но есть ли верный путь к центру?
— Конечно, есть. Прежде чем гнать шарик по дорожкам, найдите глазами правильный путь.
Вдоволь наигравшись и поболтав о жизни в Европе, Дохик побежала делиться новостями, а Катерина отправилась к Берту. Оказалось, что его с Клодом освободили от работ и они целый день отсыпались.
— Катрин, — увидев жену, Бертран бросился к ней, — вчера в доме аги кричала женщина, я подумал, что это ты.
Старик, бывший надсмотрщик, осуждающе покачал головой:
— Глупый христианин, — чтобы наверняка было понятно, о ком речь, старикан ткнул скрюченным пальцем в Берта, — рвался в хозяйский дом! Только милость нашего господина спасла его от сурового наказания, — наябедничал он.
— Этого ещё не хватало, — зашипела Катя, но всё же бросила на него ласковый взгляд, — держись спокойно. Дела, происходящие в доме сеньора Яваша, нас не касаются.
— Катрин, ты продала украшение?
— Нет ещё, слишком маленькую цену за него дают.
— А оно действительно дорого стоит?
— Да. Много драгоценных камней, все они обработаны и основа из золота.
— Душа моя, мы должны выкупить графа Тулузского.
— Нет.
— Свет мой, нельзя его тут оставлять! Я понимаю, что мы рискуем, но Раймунд — мой друг, мы клялись защищать друг друга и никто не нарушил клятву даже в самые тяжёлые моменты.
— Берт! Нет.
— Хорошо, но подумай о том, какого врага мы приобретаем, если оставим сейчас его здесь. Эту опасность ты должна просчитать, жена моя, раз слова о чести и дружбе для тебя ничего значат, — рассердился Бертран.
— Для меня много значат эти слова, ты не прав…
Катерина не успела договорить. Из тени барака вышел граф Раймунд де Тулузе и галантно поприветствовал её. Кате ничего не оставалось, как ответно раскланяться.
— А ведь мы знакомы, мадам де Отиз, — насмешливо произнёс Раймунд, окидывая её оценивающим взглядом.
— Катрин никогда не была де Отиз! Я знаю, что её выдавали за неё, чтобы втянуть тебя в брачные сети, но она такая же жертва в той истории, как и ты.
— Да? Только она, как я посмотрю, очень ловко оженила тебя,
