Имя мне — Легион - Роджер Желязны

Все это преамбула к моему утверждению, что Кит был безумцем — по крайней мере, отчасти. Но он не был готическим Христом. Скорее — электронным Буддой.

— Имеет ли информационная сеть природу Будды? — однажды спросил он меня.

— Конечно, — ответила я. — А разве все остальное нет?

Тут я посмотрела в его глаза и добавила:

— Откуда, черт побери, я могу знать?

Он проворчал что-то и откинулся в своем кресле, опустил индукционный шлем и продолжил свой машинный анализ шифра Люцифера при помощи 128-битового ключа.

Теоретически могли бы понадобиться тысячелетия, чтобы расшифровать его без всяких ухищрений, но ответ дать нужно было в течение двух недель. Его нервная система срослась с информационной сетью.

Какое-то время я не слышала его дыхания. Только позже я заметила, что после окончания работы он все больше времени проводит в размышлениях, оставаясь в контакте с системой.

Когда я поняла это, я упрекнула его в том, что он слишком ленив, чтобы повернуть выключатель.

Он улыбнулся.

— Поток, — сказал он. — Ты не можешь остановиться. Движешься вместе с потоком.

— Ты мог бы повернуть переключатель перед тем, как входишь в медитацию, и прервать эту электрическую связь.

Он покачал головой, потом улыбнулся:

— Но это особенный поток. Я ухожу в него все дальше и дальше. Ты можешь как-нибудь попробовать. Были моменты, когда я чувствовал, что мог бы перевести себя в него.

— Лингвистически или теологически?

— И так, и эдак.

И однажды ночью он действительно ушел с этим потоком. Я нашла его утром, — как я думала, спящим, — в кресле со шлемом на голове. На этот раз он выключил терминал. Я не стала его будить.

Я не знала, как долго он работал ночью. Однако к вечеру я начала беспокоиться и попыталась разбудить его. И не смогла. Он впал в кому.

Позднее, в больнице, выяснилось, что на энцефалограммах нет колебаний. Дыхание было замедленным, давление очень низким, пульс еле прощупывался. Он продолжал уходить все глубже в течение следующих двух дней. Доктора проделали все мыслимые тесты, но не смогли определить причину происшедшего. Так как он однажды подписал документ, в котором отказывался от чрезвычайных мер по возвращению его к жизни, если с ним случится что-нибудь непоправимое, к нему не пытались применить искусственное дыхание, кровообращение и тому подобные штуки, когда его сердце остановилось в четвертый раз.

Вскрытие ничего не показало. Свидетельство о смерти гласило: «Остановка сердца. Вероятная причина — разрыв сосудов головного мозга». Последнее было чистым домыслом. Они не нашли никаких признаков этого. Его органы не были использованы, как он завещал: боялись неизвестного вируса.

Кит, как Марли, умер, чтобы начать.

Голубое небо, несколько низких облаков, Фудзи за светлой водой залива, несколько лодок и островок между ними. Снова, несмотря на изменения во времени, я нахожу близкое соответствие с действительностью. Снова я в маленькой лодке. Однако сейчас у меня нет желания нырять в поисках затонувшего великолепия.

Я прибыла на это место без всяких происшествий. Я приехала поглощенной своими мыслями. Поглощенной своими мыслями я и осталась. Я бодра. Здоровье мое не ухудшилось. Мои мысли остались теми же самыми, и это означает, что главный вопрос остался без ответа.

Наконец я чувствую себя в безопасности здесь, на воде. Хотя «безопасность» очень относительна. Конечно, «безопаснее», чем на берегу или среди возможных мест засады. Я никогда не была в безопасности с того дня, как вернулась из больницы…

Я вернулась домой безумно усталой, проведя несколько бессонных ночей в больнице, и сразу же легла в постель. Я не заметила, в котором часу это было, поэтому не знаю, как долго я спала. В темноте меня разбудило нечто похожее на телефонный звонок. Со сна я потянулась к телефону, но поняла, что никто не звонит. Приснилось? Я села на постели и потерла глаза. Потянулась. Недавнее прошлое медленно возвращалось в мое сознание, и я знала, что теперь я снова некоторое время не засну. Хорошо бы выпить чашечку кофе. Я поднялась, прошла на кухню и согрела воду.

Когда я проходила мимо компьютера, я заметила, что экран светится. Я не помнила, был ли он включен, когда я пришла, но подошла, чтобы выключить его.

Тут я увидела, что он не включен. Заинтригованная, я снова посмотрела на экран и в первый раз осознала, что на дисплее есть слова:

МАРИ.

ВСЕ В ПОРЯДКЕ.

Я ПЕРЕСЕЛЕН.

ИСПОЛЬЗУЙ КРЕСЛО И ШЛЕМ.

КИТ.

Я почувствовала, что мои пальцы сжали щеки, а дыхание пресеклось. Кто сделал это? Как? Может быть, этот сумасшедший бред оставлен Китом перед тем, как он потерял сознание?

Я подошла и несколько раз нажала переключатель, оставив его в положении «выключено».

Слова исчезли, но экран светился по-прежнему. Вскоре появилось новое изображение:

ТЫ ПРОЧИТАЛА МОЕ ПОСЛАНИЕ. ХОРОШО.

ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Я ЖИВ.

Я ВОШЕЛ В ИНФОРМАЦИОННУЮ СЕТЬ.

СЯДЬ В КРЕСЛО И НАДЕНЬ ШЛЕМ.

Я ВСЕ ОБЪЯСНЮ.

Я выбежала из комнаты. В ванной меня несколько раз вырвало. Затем я села, дрожа. Кто бы мог так ужасно подшутить надо мной? Я выпила несколько стаканов воды и подождала, пока дрожь пройдет.

Успокоившись, я прошла на кухню, приготовила чай и выпила чашку. Мои мысли медленно приходили в порядок. Я обдумала возможности. Одна из них, похоже, заключалась в следующем. Кит оставил мне сообщение, и, если я воспользуюсь индукционным интерфейсом, сработает механизм воспроизведения этого сообщения. Я хотела получить это сообщение, но не знала, хватит ли у меня сил прочитать его сейчас.

Я должна отложить это до лучших времен. За окном уже начинало светать. Я поставила чашку и вернулась к компьютеру.

Экран все еще светился. Но сообщение было другим:

НЕ БОЙСЯ.

СЯДЬ В КРЕСЛО И НАДЕНЬ ШЛЕМ.

ТОГДА ТЫ ВСЕ ПОЙМЕШЬ.

Я подошла к креслу. Уселась и надела шлем. Сначала я ничего не слышала, кроме шума.

Затем я ощутила его присутствие, трудновыразимое ощущение потока информации. Я ожидала. Я старалась настроиться на то, что он мне хотел сказать.

— Это не запись, Мари, — как мне показалось, сказал он. — Я действительно здесь.

Я не поддалась мгновенному желанию вскочить.

— Я сделал это. Я вошел в информационную сеть. Я нахожусь повсюду. Это чистое блаженство. Я — поток. Это замечательно. Я буду здесь всегда. Это нирвана.

— Это действительно ты, — сказала я.