Империя Оствер. Трилогия - Василий Сахаров

— У вас хороший послужной список, граф Ройхо, и, несмотря на ваш возраст, за плечами немало славных дел, которыми можно гордиться. Потеря родителей и дома — это серьёзный удар по психике любого молодого человека. Но вы не сломались, смогли уцелеть и спастись, выдержали трёхлетнее обучение в «Крестиче» и без колебаний вступили в организацию имперских патриотов. Затем вы немного, но весьма результативно повоевали, снова смогли выжить, и в имперском Генштабе лежат два ходатайства о вашем награждении, одно от командира партизанского отряда Калагана, а другое от командующего Отдельным Маирским горным корпусом полковника Мурманса.

«Оля‑ля, — удивился я, — два ходатайства, про которые я ничего не знал. Глядишь, ещё медальку дадут».

А граф продолжал:

— Но это всё в прошлом, меня больше интересуют ваши нынешние подвиги и успехи. За три месяца службы в Чёрной Свите граф Ройхо зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Караулы несёт исправно и без халатности, на занятиях усидчив и внимателен, а главный показатель, конечно, — это ваши похождения в Белом городе. Девять официальных дуэлей и девять побед. Это впечатляет.

— Я стараюсь выжить, господин канцлер, и этим всё сказано, а ко всем приказам моих командиров отношусь всерьёз. Сказано — драться, и я дерусь. Но в целом я человек не агрессивный и приключений не ищу.

— Хитрите, Ройхо. — Канцлер усмехнулся. — Ведь это вы со своими друзьями убили Вейфеля Грига, и не просто так, а ещё и ограбили его?

— Да, мы.

Отпираться от очевидного факта я не стал, слишком много ниточек ко мне от этого дела тянется. Официально ничего не докажешь, но я ведь не в Тайной страже на допросе, так что можно быть достаточно откровенным.

— И зачем вы это сделали?

— Господин канцлер, наверняка вы и сами догадываетесь, почему был убит Вейфель.

— Мы в курсе, что семейство Григ — ваши враги. Однако нас смущает то обстоятельство, что о проведении акции в городе вы не поставили в известность своё непосредственное начальство. Почему вы об этом умолчали?

— Меня с детства приучили к тому, что надо чётко разделять службу и свои личные дела.

— Ну что же, этот ответ кое‑что объясняет, и он принимается. — Руге повертел в руках папку — не иначе, моё личное дело — и сказал: — Граф, у меня к вам имеется ряд вопросов, на которые вы должны ответить предельно откровенно. А затем, если результаты опроса меня устроят, я сделаю вам очень хорошее предложение, рискованное, но для вас, несомненно, выгодное. Вы готовы отвечать?

— Готов. — Мой ответ последовал моментально.

— Тогда начнём.

Канцлер вынул из стола сероватый огранённый кристалл из горного хрусталя, и меня немного передёрнуло, потому что это была весьма хитрая штучка, которая определяла, говорит человек правду или лжёт, в «Крестиче» нам про такие артефакты объясняли, да и в магических лавках они продавались. Для меня всё могло сложиться плохо. Но я мобилизовался и подумал о том, что в случае реальных проблем всегда смогу воспользоваться моим тайным резервом, кмитами с боевыми заклятиями, и вырвусь из ловушки. Да и сам магический детектор лжи не идеален, так как может определять лишь прямые ответы «да», «нет» или «не знаю». Эти мысли дали мне уверенность в своих силах, я почувствовал вокруг своего сердца четыре заполненные энергией дольнего мира капсулы‑полости, взглянул на кристалл, усмехнулся и расслабился.

Руге, который заметил, что я веду себя совершенно спокойно, несколько удивлённо приподнял левую бровь, переглянулся с полковником, вновь сосредоточился на мне и задал первый вопрос:

— Итак, граф Ройхо, вы знакомы с бароном Каиром?

— Да.

Руге бросает взгляд на кристалл, цвет которого не изменился, и продолжает:

— Вы работаете на него?

— Нет.

«В данном случае я полностью правдив, поскольку не служу Каиру, а сотрудничаю с ним на взаимовыгодных условиях».

— Вы передавали ему информацию о вашей службе в Чёрной Свите и заданиях «Имперского союза»?

— Нет.

С моей стороны это откровенная ложь. Однако на душе по‑прежнему спокойно, и кристалл сохраняет свой цвет.

— Если вам предложат поработать на Тайную стражу Канимов, вы согласитесь?

— Не знаю.

— Вы знакомы с баронессой Инной Каир?

— Да.

— Она ваша любовница?

— Нет.

— Она ваша подруга?

— Да.

— Вы знакомы с Рагнаром Каиром?

— Да.

— Он ваш друг?

— Нет.

— Ваш враг?

— Нет.

— Вы готовы выполнять приказы «Имперского союза»?

— Да.

— Вы работаете на кого‑то, кто желает зла нашей организации?

— Нет.

— Вы покровительствуете салону баронессы Кристины Ивэр?

— Да.

— За деньги?

— Нет.

— За интимные услуги?

— Нет.

— Вы получаете от баронессы Ивэр информацию?

— Да.

Вопросы сыпались на меня один за другим и были самой разной направленности. Отношение к женщинам и конкретным людям, пристрастия и планы на будущее, родство с Ангусом Койном, дружба с Альерой и Эхартом и так далее. В общей сумме было три с половиной сотни вопросов, которые задавались очень быстро, и это всё напомнило мне о том времени, когда в военном лицее меня гоняли по психологическим тестам. Здесь было нечто похожее, и кристалл ни разу не изменил окрас, то есть, по мнению артефакта, я был совершенно правдив, а раз так, то можно было переходить к следующей фазе нашего разговора. К предложению Руге, которое, как он считал, будет мне выгодно. И удовлетворённый моими ответами канцлер не медлил.

— Граф, у нас есть к вам предложение. Заметьте, не приказ, который вы обязаны выполнить, невзирая ни на что, а предложение.

— Я это понял, господин канцлер, и оценил.

— Вот и хорошо, что оценили, а то я человек занятой, и не хотелось бы своё драгоценное время тратить на пустой разговор. — Руге убрал со стола кристалл и спросил: — Скажите, Ройхо, вы знаете о том, что некогда ваша семья имела в столице особняк?

— Конечно, но это было очень давно. Лет сто пятьдесят назад здание было продано, и все Ройхо перебрались в родовой замок.

— А вы знаете, где он находится?

— Нет, не интересовался этим, всё не до того было.

— А хотели бы стать его собственником и жить в нём?

— Трудно сказать, — я пожал плечами, — мой дом — это замок Ройхо. А к чему эти вопросы?

— К тому, граф, что у вас имеется возможность вернуть себе родовое гнездо славного семейства Ройхо в столице.

— Но за это я должен что‑то сделать?