Переплет - Бриджет Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты не можешь так поступить, – говорю я.
– Ты мне не помешаешь. – Он встает, зажав в щипцах пылающую головешку. Я протягиваю руку. Он инстинктивно пятится и прячет щипцы за спину.
– Я запрещаю тебе!
Он поднимает брови и проходит мимо, вытянув щипцы в сторону. На кончике головешки теплится пламя, трепеща на сквозняке.
– Ты же сам говорил, что все делается только по согласию!
Но он меня не слушает.
– А другие книги? Сожжешь мою… Фармер!
Он ступает на лестницу. Я хватаю его за руку. Он пытается выкрутиться; головешка чуть не выскальзывает, и его лицо искажает гримаса. Он бежит наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
– Я же сказал – я тебе запрещаю!
– Пусти! – Но я тяну его вниз. Фармер теряет равновесие на узкой ступеньке, пытается ухватиться за перила и, промахнувшись, падает в мои объятия. Я пытаюсь добраться до щипцов, но он держит их на расстоянии вытянутой руки. Давлю ему на плечо большим пальцем, и он вскрикивает от боли, но потом ему удается вырваться. Он смеется. Наша борьба похожа на танец.
– Прекрати, просто позволь мне… о боже, какая глупость!
Фармер продолжает смеяться.
Я ударяю его по лицу, и он падает на колени. Щипцы проваливаются в щель между балясинами, и головешка катится по полу, подскакивая и рассыпая искры во все стороны. Он резко выдыхает сквозь стиснутые зубы. Я же поспешно шагаю вниз. Пусть радуется, что я не разбил ему лицо в кровь.
Фармер встает. Его взгляд мечется между мной и щипцами на полу. Мы бросаемся к ним одновременно. Он бежит, но я преграждаю ему путь. Мы деремся, отталкиваем и пинаем друг друга, как дети. Ему удается освободить одну руку, но он не бьет меня. Вместо этого он пытается по одному отогнуть мои пальцы, вцепившиеся в его плечо. Он уже не смеется.
– У нас нет времени, Люциан…
Мне трудно дышать, и я не отвечаю. Горло саднит. Я отталкиваю его. Внезапно он уступает, и мы вместе откатываемся к окну. Фармер ударяется ногой о стол; я чувствую силу удара, потому что держу его. Вскрикнув от боли, он оседает на пол. Я крепче цепляюсь за него, но он хватает меня за запястья и выскальзывает.
– Нет! – кричу я и бросаюсь на него, пытаясь ухватить его за плечи, воротник, горло – хоть за что-то. Он выкручивается и пригибается, стараясь увернуться. Затем вдруг останавливается, смотрит мне через плечо и хмурится. Я поворачиваюсь посмотреть, что привлекло его внимание, и пол уходит из-под ног. Ах так… Мой локоть попадает ему в челюсть. Его шея с хрустом поворачивается вбок; Фармер опускается на колени и хрипло дышит. Затем наступает тишина.
Но в этой тишине слышны тихие звуки. Потрескивание и шепот пламени.
Огонь.
Должно быть, головешка, покатившись по полу, или случайная искра попали в стопку книг, которые Фармер откладывал в сторону, просмотрев надписи на корешках. Впрочем, уже неважно, что стало причиной. Языки пламени взбираются вверх по полкам; огненные ленты с рваными краями развеваются и ударяют по стеклу. Пузырится и чернеет лакированное дерево. Книги горят, как камфора: буйным, неукротимым пламенем. Огонь проникает за стекла и забирается все выше, под самый потолок; уже пылают верхние полки. Словно лопнувшие стручки с семенами, взрываются снопы искр, разлетаются повсюду и разжигают новые пожары. Клубится дым. У меня першит в горле.
Я глупо таращусь на ведра с песком, но они уже не помогут. Падает шкаф. Лопается стекло. Огонь заглатывает гору книг. Огненные когти рвут страницы. В клубах мерцающего пепла слышен шепот книг, отпускающих на волю записанные на их страницах воспоминания.
Я пытаюсь отдышаться.
– Не может быть… так быстро…
– Книги любят гореть, – говорит Фармер. – Они сгорают так быстро, потому что воспоминания не хотят оставаться запертыми на страницах. Память – летучий материал. – Он закашливается, не договорив. В дверь стучат; Салли просит впустить ее. – Хватит. Надо уходить, – кажется, он с трудом выговаривает каждое слово. – Сейчас же.
Я наклоняюсь, хватаю кочергу и взбегаю по лестнице в самое пекло.
XXVIII
Дым такой густой, что я не вижу ничего вокруг. Я кашляю. Дым режет горло и обжигает легкие. Спотыкаясь и ослепнув от слез, я бреду по балкону. Внизу ревет пламя. Стена жара преграждает мне путь. Я крепко держу кочергу; металл нагрелся, я чувствую это даже через перчатку. Совсем рядом лопается стекло. Темные точки кружатся и пульсируют перед глазами.
Времени на размышления нет. Я врезаюсь в шкаф и пытаюсь удержать равновесие. Неожиданно меня пронзает боль. Она простреливает руку. Чугунная решетка! Стекло разбилось, а прутья раскалились и жгут мне пальцы сквозь перчатку. Значит, я нашел нужную полку. Моя книга где-то здесь. Полка, где она стояла, расположена на уровне глаз; я замахиваюсь кочергой и ударяю по решетке. Та подрагивает.
Я слышу крики. Встревоженные голоса. Фармер зовет меня по имени. Он поднимается по лестнице.
Я снова бью по решетке. Дышать тяжело; я судорожно закашливаюсь и не могу перестать. Кажется, внутри меня все опалено огнем. Темные точки закипают перед глазами; я моргаю, чтобы зрение прояснилось.
Бью еще раз, но решетка не поддается. Тогда я просовываю ее между прутьями и тяну на себя. Наваливаюсь всем весом. Я не отпущу кочергу; если решетка не согнется, буду продолжать попытки, пока не задохнусь от дыма. Когда лестница рухнет, я буду без сознания и не почувствую пламя.
– Люциан! Люциан!
Сердце судорожно бьется – сбивчивый слабый ритм сломанного барабана. Каждый приступ кашля разрывает легкие. Рот забит мокротой с привкусом сажи.
И вдруг решетка поддается. Я чуть не падаю.
Наваливаюсь на шкаф. Цветные вспышки плывут в облаке серого тумана, заволакивающего глаза. Отодвигаю край решетки и просовываю руку в шкаф. Судорожно хватаюсь за корешки. Огонь прожег перчатки насквозь, и кончики пальцев оголились. Где-то там моя книга; смогу ли я узнать ее на ощупь? Книги падают на пол; в дыму я ничего не вижу. Кто-то шепчет нежные слова. Я чувствую запах колокольчиков. Слышу громкий и страшный треск горящего дерева. Где-то рядом кричат. Пол уходит из-под ног. Клубы мрака грозят поглотить меня. Я вдыхаю кислоту. Кружится голова. Книги теплые на ощупь; они кажутся живыми. В любой момент они выскользнут у меня из рук и бросятся в костер. Книги горят так быстро. Книги любят гореть.
Я падаю.
Падаю целую вечность. И разбиваюсь. Время бежит вспять: я приземляюсь и снова
