Переплет - Бриджет Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она поднимает голову. Ее лицо побелело.
– Прошу… не надо…
– Вот умница. – Он проходит мимо нее в узкий тускло освещенный коридор и подзывает меня, не оборачиваясь. – Сейчас мы пойдем в библиотеку. А ты проследи, чтобы нас никто не побеспокоил, и все будет в порядке. Поняла?
Салли кивает и откашливается.
– А когда милорд вернется?
– Придешь и доложишь.
Салли снова кивает и продолжает кивать, не отрывая глаз от Эмметта. Она показывает в конец коридора:
– Мне проводить вас в библиотеку?
– Я помню дорогу. Возвращайся к своим делам. И никому не говори, что мы здесь. Обещаешь?
– Обещаю. – Салли ждет, пока Эмметт отпустит ее, и поспешно уходит. У двери она долго возится с ручкой, та наконец поворачивается, и дверь за девушкой закрывается.
Эмметт вздыхает с облегчением. Упирается в стену и наклоняется вперед. Он дрожит так же, как минуту назад дрожала Салли. Постояв так немного, он выпрямляется.
– Пойдем. Кажется, нам сюда. Может, и стоило попросить Салли проводить нас. Но у меня все мысли перепутались.
Он толкает другую дверь. Она ведет в такой же коридор, исчезающий во тьме, подобно тоннелю. Стены покрашены в зеленый и кремовый, как на половине слуг у нас дома. Эмметт спешит по коридору, считая двери. Наконец останавливается и открывает одну из них. Тихо чертыхается и пробует следующую. Затем хватает меня за рукав и затаскивает внутрь.
Мы в парадной половине. Слева от нас – широкая лестница с мраморной балюстрадой. Справа – двери в гостиную. Мы проходим по широкой длинной галерее. Солнечный свет проникает сквозь оконные решетки и рисует на полу ромбовидный узор. Стены увешаны огромными картинами – батальными полотнами; охотничьими сценками. Звери на картинах скалят зубы; алеет кровь.
Останавливаемся у последней двери в конце галереи. От готовности пуститься в бегство в любой момент у меня начинает болеть голова. Эмметт открывает дверь и медленно выдыхает. Он делает шаг в сторону, как часовой, пропуская меня вперед. Затем заходит вслед за мной.
В библиотеке просторно и светло. Высокие окна со средниками, тянущиеся вдоль двух стен, выходят на липовую аллею. Две другие стены от пола до потолка заняты книжными шкафами. Столько книг я не видел даже в школе. Блестящая винтовая лестница ведет на балкон. Камин сделан из резного белого мрамора. Пухлые херувимы держат на круглых коленках стопки книг. Из-за виноградных зарослей выглядывают нимфы с удивленными глазами. Корчатся в пляске сатиры. В камине догорает огонь; пламя еще теплится. По обе стороны от камина стоят наготове ведра с песком. Кресло на ковре у камина хранит отпечаток чьего-то тела. Я представляю в этом кресле Лэтворти: спокойный, улыбающийся, он сидит и рассеянно листает мою книгу накануне моей свадьбы, попивая кофе. Смесь надежды и стыда теплится глубоко в моем сердце. Если он и читал мою книгу, то должен был вернуть ее на полку. У всего есть свое место.
Под окнами стоит письменный стол. Я выдвигаю узкий деревянный стул и сажусь. Ладони взмокли от пота. Рубашка прилипла к телу.
Эмметт затворяет дверь и задвигает засов. Тихо посмеиваясь, снимает перчатки и убирает волосы со лба. Я верно подметил, что на пальце у него кольцо: широкое, серебряное, с сине-зеленым камнем. Такое кольцо мог бы носить де Хэвиленд или мой отец. Оно красивое, но видеть его на Эмметте странно. Еще вчера кольца у него не было; должно быть, украл. Он поворачивается ко мне.
– Люциан, в чем дело?
Я выдвигаю ящик стола. В нем лишь стопка кремовой бумаги. Другой ящик заперт.
– В чем дело? С тобой все в порядке?
Я наклоняю чернильницу. Чернила почти кончились. Держу ее ровно, приглядываюсь и гадаю: полоска на дне – чернила или всего лишь тень? Откашливаюсь и говорю:
– Ты правда готов был это сделать?
– Сделать что?
– Стереть ей память. Служанке. Если бы она отказалась…
– О чем ты говоришь?
Ставлю чернильницу на место и поворачиваюсь к нему лицом. Я стараюсь говорить спокойно, не повышая голос:
– Ты пригрозил забрать все ее воспоминания. Даже ее имя.
Он непонимающе моргает. Затем улыбается уголком рта.
– Конечно, нет. У меня ничего бы не вышло.
– Но ты пригрозил.
– Но у меня не получилось бы осуществить угрозу. Это невозможно. Переплести можно лишь человека, который сам этого хочет, нельзя взять и… Я переплетчик, а не колдун, Люциан.
– Но…
– Нельзя стереть человеку память без его согласия. Мы всегда получаем согласие. Даже Нелл согласилась.
– Но я думал… – у меня срывается голос. Я нервно поправляю галстук, проверяю манжеты. Они запачкались. Желудок крутит. – Хорошо. Это хорошо.
– Ты же не думал… Люциан, ты серьезно?
– Нет, но просто хотел убедиться, вот и все.
– Понятно. Да уж, тут лучше без недомолвок. – Он чешет в затылке и отводит взгляд.
– Не смейся. Откуда мне было знать?
– Я не смеюсь, – отвечает он. Глаза у него светло-карие, словно мокрая кора молодого деревца. – Я бы ни за что не причинил ей зла.
В глубине дома бьют часы. Я вскакиваю со стула. Эмметт выпрямляется и оглядывается. Он меняется в лице: лицо его принимает настороженное, сосредоточенное выражение. У нас мало времени.
– Ладно. – Он поворачивается ко мне спиной. Я тоже оглядываюсь, открываю рот, но решаю ничего не говорить. И так ясно, что книг на полках не счесть. Мой взгляд скользит по корешкам в ближайшем шкафу. Сплошные имена. Сотни имен. Среди них может быть и мое.
– Тут нет никакой системы, – замечаю я.
– Это старые книги. А твоя должна быть в шелковом переплете – не в обычном тканевом и не в кожаном. Она переплетена в серо-зеленый шелк. – Он быстро проводит пальцем по ближней полке: не может быть, чтобы успел прочесть все имена на корешках. Потом бросает взгляд через плечо: – Не волнуйся. Мы ее найдем.
Я еще раз оглядываюсь. Здесь сотни книг. А может, тысячи.
– Не то… не то… не то. – Эмметт прохаживается вдоль полок. Его ноготь царапает по корешкам, и в тишине этот звук кажется очень громким, будто бы ребенок проводит палкой по железной решетке. Он доходит до угла комнаты. Снова бьют часы. Значит, прошло пятнадцать минут. Мы переглядываемся. – Здесь должна быть система. Книги не в алфавитном порядке. Но не могут же они стоять вперемешку…
Я пожимаю плечами. Мысли путаются.
Он отходит в центр комнаты и оглядывает шкафы.
– Ищи по цвету. Если лорд Лэтворти не надел на все книги
