Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 Любовь, как яд замедленного действия.

 Однажды попав в кровь, он остается там надолго. Заставляет людей совершать глупые поступки, идти на любые жертвы, геройствовать. Она бьет больно, нападает внезапно. Стихийно. Никто не может с точностью предсказать, когда она появится и появится ли вообще. Можно так всю жизнь и провести в ожидании.

 Но Люси готова была добровольно выпить этот яд.

 – Что загадала? – поинтересовалась Саманта.

 – Не скажу, а то не сбудется.

 – Да ладно тебе. Неужели веришь в эту чушь?

 – Это совсем не чушь. Народная мудрость, скорее.

 – Глупые предрассудки, – отмахнулась подруга. – Ну, расскажи. Что загадала? Хотя, я сама попробую догадаться.

 – Давай, – усмехнулась Люси.

 Она не сомневалась, что Саманта раскусит её за считанные минуты. Уж кому, как не ей было знать, о чем мечтает лучшая подруга. Девушка старательно разыгрывала задумчивость, а потом выдала на одном дыхании:

 – Что-то мне подсказывает, что это – то самое желание.

 – Какое? – засмеялась Люси.

 – То самое, – многозначительно произнесла Саманта, заговорщицки подмигивая своей подруге. – Помнишь, ты говорила, что хочешь с кем-то гулять по городу. Пить коктейль из одного стакана, целоваться... Короче говоря, ты хочешь, чтобы у тебя появился парень!

 – Точно, – согласилась она. – Так все и есть.

 Саманта порывисто обняла её и прошептала тихо:

 – Не сомневайся, найдет тебя твое счастье. А не найдет, так я сама найду самого классного парня, притащу его к тебе. Ты мне только скажи, кто в твоем понятии – классный, и я начну искать.

 – Описать тебе свой идеал?

 – Да.

 – У меня его нет. Для меня не так важна внешность, гораздо важнее, чтобы интересы у нас совпадали, и мы не уставали друг от друга, находясь рядом.

 – Так не интересно, – надув губы, произнесла Саманта. – Мой парень обязательно должен быть красавчиком.

 – Внешность – это не все.

 – Но все равно приятно, когда рядом с тобой идет симпатичный молодой человек. Так?

 – Так.

 – А какое у тебя понятие о красавчиках?

 – Мне нравятся брюнеты, – протянула Люси, стараясь припомнить свои предпочтения во внешности. – Не важно, крашеные у них волосы или от природы такие. Кстати, волосы мне нравятся длинные. Короткие стрижки не люблю. Еще мне нравятся глаза светлые. Зеленые, голубые, серые... Карие не очень нравятся, хотя, когда влюбляешься в человека, цвет волос и глаз объекта любви волнует меньше всего. Любишь ведь именно человека в целом, а не какие-то мелочи, что составляют его внешний облик. Хочу, чтобы был выше меня. Это обязательное условие, потому что, вполне возможно, в дальнейшем я буду носить каблуки.

 – Туфли на умопомрачительной шпильке, – перебила её Саманта.

 – Мне не пойдут. Я и так высокая.

 – Ты – шикарная, – заявила Сэм, ни на секунду не сомневаясь в правдивости своих слов.

 Она искренне считала, что у Люси потрясающая внешность, которой не стоит стесняться. Наоборот показывать надо, чтобы все ценители прекрасного пребывали в восторге неописуемом.

 – Спасибо.

 – И это не шутка! Так вот, наденешь ты туфли на шпильке и короткое красное платье, а рядом с тобой будет вышагивать он. Прекрасный, высокий брюнет со светлыми глазами... Дальше?

 – И шикарной улыбкой? – неуверенно добавила Люси, словно сама этого желания стеснялась.

 – И с шикарной улыбкой, – кивнула Саманта.

 – Вот и все пока, – подвела итог Лайтвуд. – Я представляю его только в общих чертах, а в целом – сказать сложно.

 – Выпьем за то, чтобы абстрактный образ перестал быть абстрактным образом и, наконец, обрел черты реального человека! – выдала тост подруга, поднимая вверх стакан с апельсиновым соком.

 – Выпьем! – отозвалась Люси.

 Через четыре месяца она встретила Дитриха...

 Воспоминания её теперь перенеслись во времена занятий в секции по фигурному катанию.

 Первый выход на лед, первые удачно сделанные элементы, первые похвалы от тренера.

 Люси вспоминала, с каким удовольствием она тогда ходила на тренировки, предвкушая головокружительный успех. Старалась, упорно работала, пыталась успеть везде, как в школе, так и в секции. Везде стремилась к наивысшим оценкам. Ей отчаянно хотелось, чтобы мама хвалила её, чтобы радовалась вместе с ней победам и утешала во время неудач. А еще тогда, в былые годы она предвкушала время, когда появится у нее первый молодой человек. Она будет делиться с мамой своими секретами, а мама будет давать советы. Но ничего подобного не случилось.

 Первое, робкое, нежное и совершенно беззащитное чувство Люси Кристина уничтожила своими руками. Сделала это целенаправленно.

 Второе чувство, настоящую первую любовь она тоже хотела уничтожить, но это оказалось Кристине Вильямс не под силу.

 Чувство оказалось сильнее, чем можно было представить. Тот самый случай, возможно, глупый, когда врастаешь в человека корнями, когда позволяешь ему занять все мысли, завладеть не только телом, но и душой. Хочется подарить ему свое сердце. Вручить из рук в руки и попросить:

 – Береги его.

 Те самые пресловутые бабочки в животе, что бьют крыльями, не давая спокойно жить. Невозможно пройти мимо, чтобы не задержать свой взгляд на человеке, что неизменно привлекает твое внимание. Хочется прикоснуться к нему, почувствовать, как его пальцы переплетаются с твоими, чувствовать, как по кончикам пальцев будто ток ударяет, стоит только соприкоснуться ими, ощущать тепло его руки в своей ладони.

 И совсем не обязательно что-то ему говорить. Не нужно громких слов, признаний и высокопарных речей, чтобы понять, насколько он дорог, и насколько ты дорога этому человеку.

 Люси помнила, как шла по коридору, когда они еще не были с Дитрихом парой. Как оборачивалась ему вслед, провожала взглядом до тех пор, пока он не скрывался из поля зрения. Как кусала губы, придумывая повод для разговора, но так и не решилась к нему подойти.

 В первую их встречу, она болтала без умолку, как заведенная. Что было совсем не свойственно ей. За этой пустой болтовней она пыталась скрыть свою неуверенность. Понимала по его лицу, что разговор его утомляет, но все равно не могла заставить себя закрыть рот. Ей казалось, что как только она замолчит, он уйдет, а потом их дороги разойдутся. Они попали в разные классы, а потому возможности пообщаться в дальнейшем не намечалось. Выпускники этого годы были не особо дружны между собой. Старательно делали вид, что не замечают друг друга. И никаких попыток к сближению не предпринимали. Стоит ли? Если на протяжении прошлых лет особой дружбы не наблюдалось, то теперь она и подавно не нужна. Все равно совсем скоро расставаться. А школьная дружба... Она не имеет ценности. Она существует ровно до тех пор, пока не закончится школьный бал, и выпускники не разойдутся по домам. В последний раз соберутся вместе, а потом вычеркнут всех одноклассников из своей жизни.