Повесть о потерпевшем кораблекрушение - Андрей Колганов

Во дворе несколько солдат кулаками, прикладами и сапогами избивали молодого крестьянина, безуспешно пытавшегося подняться с четверенек. Другие солдаты пытались затащить в дом какую-то женщину, видимо, его жену. Светлое домотканое платье на ней было разорвано почти до пояса, а рубаха порвана на плече. Молодая женщина отчаянно извивалась, но уже не кричала, потому что один из солдат крепко зажал ей рот ладонью.

«Что это здесь происходит?» — властно воскликнул Обер.

«Недоимку собираем», — процедил один из военных с сержантскими нашивками, — «а этот решил за вилы взяться. Пришлось его проучить».

«Недоимка недоимкой, а с женой его чего решили баловать?» — грозно спросил Обер. Сержант зло посмотрел на него, медля с ответом, затем как-то весь подобрался и вытянулся во фронт.

«Кто ты такой? По какому праву решил командовать моими солдатами?» — Обер обернулся на грубый раздраженный голос. Довольно молодой, ладно скроенный парень в капитанских эполетах с недобрым прищуром смотрел на Обера.

«Обер Грайс, президент Тайрасанской телеграфной компании, к вашим услугам» — чуть наклонил голову Обер.

«Не лез бы ты не в свое дело, господин хороший!» — тем же раздраженным тоном произнес офицер, не представившись в ответ.

«Ваши солдаты творят форменный разбой…» — начал было Обер, но офицер тут же оборвал его:

«Молчать, штатская свинья! Убирайся, пока тебе не продырявили шкуру!» — С этими словами несколько ружейных стволов уставились на Обера.

«Застрелят или заколют штыками. И никакие деньги, никакие связи не помогут» — мелькнуло в голове у Грайса. Его собственные револьверы остались в дорожной сумке. Да и не мог он затевать стрельбу, когда в нескольких десятках шагов в коляске сидели дети. Обер понял, что если он попытается угрожать, ссылаясь на знакомство с префектом и даже с вице-протектором, это лишь ускорит его смерть.

«Что вы, господин капитан! Я вовсе не хотел вмешиваться в ваши приказы. И я не ищу никаких недоразумений между нами» — примирительно произнес Обер.

«То-то же!» — с заносчивой ухмылкой проговорил капитан. — «Убирайся-ка подобру-поздорову, пока я не передумал!»

Сопровождаемый ехидными смешками солдат, Обер повернулся и пошел к коляске, кусая губы и впиваясь ногтями в ладони. Крестьянин уже неподвижно лежал на земле под продолжавшим сыпаться на него градом ударов. Его жену повалили прямо на землю и старательно задирали на ней юбки.

Обер сел в коляску и коротко бросил:

«Гони!»

Прием у вице-протектора Паларуанского и Кайрасанского по случаю окончания строительства телеграфной сети, дал возможность Оберу осторожно намекнуть на виденные им злоупотребления. Вице-протектор (чей пышный титул складывался из названия острова, колонизованного фризами одним из первых, на котором первоначально находилась резиденция вице-протектора, и названия крупнейшего острова Тайрасанского ахипелага, где ныне располагалась столица) лишь горестно вздыхал:

«Знаю батюшка, знаю о сих прискорбных делах, и поболее вашего. Что делать! Бедны мы, и оттого всякие неправды и со стороны знатных, и со стороны простолюдинов. Капиталов не хватает, промышленность в застое, улучшения в сельском хозяйстве производить не на что. Селяне нищи, доход землевладельцев невелик…» — он еще раз горестно вздохнул и добавил — «Вот вы известный фабрикант и финансист. Вы могли бы посодействовать притоку капитала на Архипелаг. Сами знаете — с ростом промышленности исправляются и многие пороки. Если бы мы имели такое хозяйство как у вас, на Элиноре!»

Обер рискнул прозондировать почву:

«Чтобы ставить новейшие фабрики, Ваше высокопревосходительство, надобно иметь обученных мастеровых. Значит, школы нужны. Обученный мастеровой хорошо работает, если не изнурять его по двенадцать часов в день…»

Вице-протектор перебил его:

«Знаю-знаю! Да никто ж вам не запрещает и школу при фабрике завести, и рабочий день сокращенный установить, и эту… больничную кассу открыть. Ради бога! Но для наших отсталых промышленных заведений это, думаю, было бы несвоевременно. Вот когда поставим дела на самом высшем уровне, тогда и посмотрим, что можно сделать».

Стараниями Обера на Архипелаге было построено несколько новых крупных предприятий, в том числе и принадлежащих его фирме. Государственные ружейные мастерские близ Зинкуса были развернуты в настоящую фабрику. На Тайрасане, на берегу Внутреннего моря, вырос станкостроительный завод и завод прокатного оборудования. В горном городишке близ Латраиды был основан технический колледж и при нем экспериментальные мастерские и лаборатории. Появились основанные иностранными компаниями несколько новых текстильных фабрик, кирпичные заводы, химический и два нефтеперегонных завода, большая лесная биржа в порту Латраиды.

Пользуясь своим укрепившимся влиянием на вице-протектора, Обер стал приглядываться к либерально настроенным чиновникам из его окружения, с тем, чтобы подтолкнуть все-таки вице-протектора к реформам. Одна новация — запрещение ночного труда детей — после долгих хлопот и интриг, в усеченном виде, но все же была проведена указом вице-протектора. Обер познакомился с редакторами двух либерально ориентированных газет и с их помощью стал готовить общественное мнение в пользу введения больничных касс. Но эти хлопоты были оборваны на середине.

Новый вице-проектор, назначенный Генеральным Консулатом Долин Фризии, выказал себя решительным противником всяких реформ. Многие либеральные чиновники были уволены, ужесточена цензура. По Латраиде поползли слухи о жестоких расправах с крестьянами-арендаторами, протестовавшими против лихоимства землевладельцев. Вскоре оба редактора либеральных газет, с которыми свел знакомство Обер, были арестованы, а их газеты закрыты.

Обер безуспешно пытался добиться приема у вице-протектора. Вскоре он узнал у секретаря, что оба редактора отправлены на двадцатилетнюю каторгу на остров Паларуан, расположенный в экваториальной зоне, — гиблое место, где редко кто из заключенных выдерживал пятилетний срок. Оберу, наконец, удалось договориться о пятиминутной аудиенции у вице-протектора по делам телеграфной компании. Но едва он заикнулся о смягчении участи осужденных редакторов, как тут же натолкнулся на резкую отповедь.

«Меня не интересует», — заявил затянутый в мундир сухопарый чиновник с оловянными глазами в ответ на осторожное замечание Обера Грайса, что редакторы, вероятно, не успели понять, насколько более строгие требования к печатному слову предъявляет новый вице-протектор, — «как решал эти вопросы мой предшественник. Я требую повиновения, а кто не выказывает его в должной мере, тот у меня поплатится!»