У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Вейен небрежно повел плечом в ответ:

   - Просто семейная история. И я уже закончил. - А затем, наклонившись к Полине, на хорошем русском тихо сказал. - Дорогая, твоя очередь рассказывать, иначе я буду в неловком положении.

   - Моя очередь рассказывать, - повторила Полина вслух на сааланике слегка растерянно, - но я совсем не представляю, о чем.

   - Ну, например, - улыбнулся Вейен, - о том шокирующем танце, которым вы с князем так впечатлили всех на празднике в Старом дворце.

   Офицер Cвятой стражи, услышав упоминание про Старый дворец, едва не ерзал на скамье от нетерпения и почесывал нос. Маркиз был полностью уверен, что держит ситуацию в руках и сейчас направит ее в нужную ему сторону, но сайх, пьевра его мать, вдруг подал голос.

   - Разве об этом можно рассказать? Это надо видеть. Хотя бы видеть. Но танцевать, конечно, лучше.

   - Здесь не те условия и нет места, - отмахнулся Вейен.

   - Ну отчего же, - не согласился Исиан.

   Офицер Святой стражи и сопровождающие его монахи следили за разговором, даже не пытаясь его понять.

   - Места здесь вполне достаточно, - продолжил сайх, - для умелого танцора.

   Вейен проклял все на свете, включая собственную неосторожность и невнимательность. Два умелых танцора сидели с ним за одним столом. И Полина с очень большим интересом смотрела на Исиана после этой реплики.

   - Но музыка... это же танцуют под музыку? - привел маркиз последний аргумент. - Я не смогу вам помочь, я не знаю этих мелодий.

   - Возможно, их знают музыканты? - предположила мистрис с улыбкой.

   Вейен уже видел эту улыбку, правда, на другом лице. И решил, что если этим двоим так нужен скандал, то мешать им, пожалуй, бессмысленно, а он сделал все возможное, чтобы сохранить хотя бы видимость приличий.

   - Танцуют под музыку? - переспросил офицер Святой стражи.

   - Именно так, - подтвердила мистрис.

   Сайх, не отрываясь, смотрел на нее. Она встала из-за стола, подошла к музыкантам и обменялась с ними несколькими фразами, потом принялась что-то им писать.

   Вейен продолжал держать на лице полуулыбку, про себя ругаясь самыми черными словами. Женщина уходила из-под его контроля стремительно и необратимо. И судя по тому, как сайх смотрел на нее и как она вела себя, Вейену не повезло мимо воли свести этих двоих. Стоит сайху взять ее за руку - и придется ждать не меньше года, пока между ними перестанут проскакивать искры.

   Полина подошла к музыкантам и сказала по-русски "привет".

   - Добрый вечер. - Мальчик-певец даже не удивился. - У вас есть пожелания?

   - Да, есть, - ответила она. - "Бокал" Владимира Высоцкого знаете?

   - Забыл. Напомните - сыграем.

   Пока Полина, чертыхаясь про себя, писала слова лежавшим тут же карандашом в поданном блокноте, юноша развлекал публику "Несмеяной" Леонидова. Слов она практически не слышала, но сквозь ритм пришлось продираться. Она успела и подала певцу блокнотный лист, заполненный крупноватыми и не очень ровными буквами.

   - Это слова. Поется на четыре счета, вот так, - она напела почти шепотом. - Что такое танго, вы в курсе?

   - Справимся, - юноша кивнул.

   Сделав два шага от подиума, поднимавшегося над полом едва ли на высоту ступеньки, она услышала первые ноты и поняла - справятся. Но улыбнуться не смогла. Не получилось.

   Исиан встретил ее на половине дороги к столу, как и было нужно, почти дав пройти мимо, развернул к себе и повел, уверенно и даже почти жестко. Охнул монах из Святой стражи. Полина почувствовала спиной взгляд Вейена. Было уже все равно. "Лишь бы никто из этих олухов не высунул ногу в проход", - подумала она, и это была последняя мысль мимо музыки. Мальчик на подиуме понял смысл происходящего и мигнул своим, мол, отвязываемся и даем им потанцевать. Те, поняв, вставили минимум такта три между первым и вторым куплетом. Полина едва заметно кивнула, не зная, кому именно, им или Исиану. Сайх вел ее так церемонно, что ей показалось, она видит на нем фрак, а вокруг не столица чужой империи, состоящей из пиратов, магов и инквизиторов, а петербургский зал годов так двадцатых прошлого века. Ну тридцатых самое позднее. Исиан не умел, да, кажется, и не хотел танцевать шоу. Он просто был с ней и проживал вместе с ней эту музыку, горькую, как черный предутренний кофе в прокуренном зале, и это было лучшее, что он мог сделать для нее. И когда, остановившись с последней нотой лицом к ней так близко, что места для шага уже не осталось, он взял ее за оба запястья и притянул к себе, глядя ей в глаза над сжатыми руками, Полина поняла - все он умеет. Просто не захотел. Настроения не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   Исиан встал навстречу Полине, едва услышав первые ноты. Остальное музыка сделала за него. Музыка и давнее чужое прошлое. Тот человек, которому сайх был обязан своим этим знанием, не знал и не мог знать этой мелодии, но слова и настроение, несомненно, были знакомы ему. Эта музыка была его сутью так полно, насколько вообще возможно. Этой сути Исиан и позволил быть здесь и действовать. Для него, того давнего и давно уже мертвого, возможно, и мелодия, и женщина были бы не те, но они были. И сам он тоже снова был живым. Хладнокровным, спокойным, умелым, потерявшим все и готовым сделать последнюю ставку, как в день знакомства с Исианом. Для рискованных экспериментов было не время и не место, обстановка позволяла только шаги, повороты и простейшие фигуры. Но выразить свои чувства он все-таки смог. Пока это происходило, маг в нем закончил работу, начатую, когда Вейен да Шайни плел свои заклятия, развлекая Полину готическими сказками. Конечно, это не было колдовством на смерть, просто заклятия подчинения. Держалась она, кстати, отлично, контроль не потеряла ни на секунду, и никаких движений в его сторону себе не позволила. Потянись она хоть пальцем навстречу его рукам или подайся к нему над столом, и он получил бы право прикоснуться к ней, чтобы завершить начатое. Объясняться после этого с Дейвином, а тем более с Димитри, Исиан совершенно не хотел, даже понимая, что вдвоем с любым из них стряхнуть с нее паутину да Шайни можно максимум за сутки. Четыре удара сердца, допустимые для паузы после танца, истекли, Исиан проводил Полину за стол и занял свое место.

   - Что это было? - спросил маркиз да Шайни. - Что это за музыка?

   - Не понравилась? - Полина приподняла брови.

   - Не сказал бы... - Вейен задумчиво подбирал слова. - Твоя история, пожалуй, не хуже моей, хотя и рассказана в другой манере. Теперь расскажи мне об авторе.

   Полина озадаченно замолчала и некоторое время смотрела в стол, опустив голову. Маркиз молча ждал. Наконец, она произнесла:

   - Ты прав, предполагая, что автор стихов и музыки - один человек. У нас, с нашей стороны звезд, это не всегда так. Он был... как тебе объяснить... - она поправила волосы, собирая слова, посмотрела на музыкантов, на трактирщика за стойкой, потом снова взглянула на маркиза. - Мы не умеем делать иллюзии так просто, как вы, у нас их делают специальные механизмы.

   "Чертов сааланик, - услышал сайх ее мысль, - даже слово "аппарат" не заимствовали".

   Маркиз кивнул, показывая, что слушает.

   - Специальные люди выстраивают картинку, потом ее фиксируют, обрабатывают - и получается иллюзия, - продолжила она пояснение.

   - Я знаю, - сказал Вейен. И добавил по-русски с почти незаметным акцентом. - Мулльтики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Не только, - возразила она. - Мультики - это то, что рисуют. Если играют живые люди, называется иначе.

   - Живые люди играют во что? - уточнил Вейен.

   - В других живых людей и их жизнь, - почти без запинки ответила Полина. - Иногда это жизнь современников, иногда тех, кто уже умер. Иногда жизнь настоящая, хотя уже и прошедшая, а иногда придуманная. Это не игра для удовольствия, а работа. За нее платят деньги. Такая работа называется "артист". Оплата зависит от востребованности артиста и его умений. Ну и, конечно, от того, где и как человек играет. Так вот, автор песни был артист. Очень талантливый. Слишком талантливый для своего времени. Эту... это танго он написал через три года после того, как у него начались сложности.