Мертвое озеро - Николай Некрасов

Припоминая противоречия в характере своего попутчика, Генрих долго не мог заснуть. Он дождался, таким образом, возвращения Винтушевича, который тихо вошел в комнату и осторожно опустился на свою постель, устроенную точно так же, как и постель Генриха, причем Генриху показалось, что попутчик его лег полураздетый,-- новая тема для новых предположений. Однако ж под утро Генрих заснул и проспал почти до полудня. Проснувшись, он прежде всего ощупал карман сюртука, который накануне положил себе под подушку, и, удостоверившись, что в кармане было всё цело, оглядел потом комнату: в ней не оказалось ни попутчика, ни его чемодана. Генрих крикнул в окно, чтоб прислали кого-нибудь дать ему умыться, и сам начал торопливо одеваться. Через несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошел незнакомый человек средних лет, прилично одетый, и отрекомендовался доверенным от господина Каратулина (имя продавца фабрики), уведомив притом, что попутчик уехал, так как в его услугах не было более надобности. Хриповатый голос доверенного напомнил Генриху лицо, встретившее вчера вечером Винтушевича на крыльце; по, кроме голоса, ничто более не подтверждало этого сходства, и Генрих обрадовался, что наконец избавился от своего двусмысленного попутчика. Однако ж он спросил доверенного:

– - Как же вы узнали, что я здесь?

– - Еще бы! -- отвечал доверенный.-- Вот уж сколько дней сряду я обхожу здесь все гостиницы и постоялые дворы -- наведываться, не приехали ли вы… ведь ваша фамилия Кнаббе?.. Ну так он мне и сказал! -- продолжал доверенный, получив утвердительный ответ от Генриха.-- Боюсь, говорит, не замешкались бы где-нибудь; а мне было кстати сюда ехать, так вот он и просил меня встретить вас и привезти к нему немедля. Делишки-то, видите ли, у него сильно позапутаны, так и торопится поскорее получить деньги.

– - Так едемте скорее,-- сказал Генрих.

– - То-то, что нельзя раньше вечера,-- возразил доверенный,-- нужно мне, видите ли, побывать в двух-трех местах. А мы вот, буде вам угодно, пройдемся вместе по ярмарке, я зайду куда надо, а после пообедаем да под вечерок и отправимся в путь благословясь.

Генрих согласился. Он вышел с своим новым знакомцем и запер свою комнату на ключ, объявив, сверх того, содержателю, известному Исаку Абрамычу, что у него там хранится чемодан: так чтобы цело было всё.

Пройдя несколько шагов от постоялого двора, доверенный спросил у Генриха:

– - А где у вас деньги?

Генрих показал на боковой карман.

– - Хорошо,-- продолжал доверенный,-- а всё ненадежно: случится проходить в толпе -- вырежут. Бывали случаи! -- прибавил он, махнув рукой.-- Мошенников что красного товару на ярмарке; нужно держать ухо востро.

– - Так я спрячу в чемодан! -- сказал Генрих и повернулся назад.

– - Э нет, батюшка! -- возразил доверенный.

– - Что же мне делать? -- спросил Генрих, остановившись в испуге, между тем как доверенный продолжал:

– - Это из огня да в полымя; вы думаете, этот еврей так и будет стеречь ваш чемодан? Ему что? известно: многолюдство!

– - Но что ж мне делать? -- повторил Генрих с нетерпением.

– - А вот что,-- отвечал доверенный, снимая свою шляпу, и, подав ее Генриху, сказал: -- Наденьте-ка!

Не понимая, к чему всё это, Генрих снял фуражку и надел шляпу.

– - Впору? -- спросил доверенный.

– - Впору,-- отвечал Генрих.

– - Теперь глядите сюда! -- таинственно продолжал доверенный, сняв шляпу с головы Генриха и показывая ему ее внутренность.

Генрих стал смотреть. Вдруг дно шляпы быстро отскочило кверху, и за небольшим промежутком Генрих увидел другое дно.

– - Тысячи сберегал! -- говорил доверенный, с торжеством посмотрев в глаза Генриху, который смеялся, очень довольный замысловатым устройством тайника в шляпе.-- Не поручусь,-- продолжал он,-- ни за кого и ни за что, а за шляпу мою ручаюсь: в самых опасных местах сберегала мне всё, что ни клал в нее. Давайте-ка сюда, батюшка, вашу казну!

Генрих вынул пакет с ассигнациями и положил в шляпу между двумя днами, после чего внутреннее дно тотчас захлопнулось к удовольствию Генриха.

Затем Генрих надел шляпу доверенного, а доверенный фуражку Генриха, и они отправились к ярмарке. Генрих, обеспеченный замысловатой шляпой, предался совершенно новому зрелищу, какое представляла ему ярмарка, и не заметил, как прошло несколько часов, пока доверенный выходил, куда ему было нужно. Наконец они проголодались и зашли в трактир, нарочно устроенный на время ярмарки, в самом центре ее, и снаружи походивший на огромный сарай.

Внутренность трактира озадачила Генриха своим гамом и толкотней. В густом табачном дыму, которым наполнена была огромная зала во всю величину сарая, толпилось группами более сотни самых разнохарактерных людей в разнохарактерных одеждах. Разговор шел вдруг в несколько голосов и на нескольких языках. Около стен, за столами, покрытыми грязными скатертями, сидели такие же группы народа и по временам хохотом в несколько голосов совершенно покрывали говор групп, стоявших в разных местах залы, за недостатком стульев. Всё это освещалось сквозь узкие окна слабыми лучами заходящего солнца.

Генрих с доверенным едва отыскали один незанятый стол.

– - Что прикажете-с? -- спросил служитель, махнув полотенцем по столу.

Доверенный потребовал лучший обед и усердно угощал Генриха, как своего гостя. К концу обеда вошел человек низенького роста, с черными, коротко обстриженными волосами, в коричневом фраке с светлыми пуговицами и желтом галстухе. Это был фокусник, занимавшийся, впрочем, также продажею цепочек, перстней, зрительных трубок и фальшивых брильянтов -- за фальшивые же. Фокусник прошел около всех столов, осматривая гостей своими светящимися черными глазами, говорившими о его еврейском происхождении, и через пять минут около него собралась кучка зрителей, которым он начал показывать свои вещицы, забавляя в то же время фокусами.

– - Господа! наичистейший брильянт! -- громко кричал фокусник.-- Большой величины! цена целковый!

К кучке присоединился и Генрих взглянуть на дешевый брильянт, который ярко мелькал перед глазами зрителей, сжатый между большим и указательным пальцем в искусно дрожавшей руке фокусника. Генрих вынул целковый и приобрел эту драгоценность, неизвестно для какой цели. В придачу фокусник показал ему одну из своих штук, кинув на воздух платок, который в ту же минуту исчез неизвестно куда.

– - Небось и чужие платки у тебя так же пропадают! -- спросил один из торговцев, стоявших в кучке.

– - Можно! всякий платок можно! -- отвечал с уверенностью фокусник, не поняв оскорбительного намека, отчего вокруг него тотчас раздался хохот.

Когда Генрих возвратился на свое место, со стола было всё собрано и доверенного уже не было за столом. В зале тоже его не оказалось. Генрих схватился шляпы -- на месте лежала его фуражка. Генрих побледнел, но молчал, как бы боясь удостовериться в страшной догадке, мелькнувшей в уме его в эту минуту. Наконец он подозвал служителя и робко спросил:

– - Куда ушел тот… тот, что вот тут сидел со мной?

– - Ушли-с! -- отвечал служитель.-- Известно, расплатились и ушли! Что прикажете? -- прибавил он, махнув полотенцем по столу и принимая новых гостей.

У Генриха подкосились ноги, и он едва дошел до буфета.

– - Не знаете ли вы… вон того, что там со мной обедал? -- спросил он у буфетчика, который, с засученными рукавами красной рубахи, гремел чайной посудой, расставляя ее на подносе.

– - Чего-с? -- крикнул он, продолжая делать свое дело.

Генрих тоскливо повторил вопрос.

– - А кто его знает, батюшка!

И буфетчик махнул рукой.

– - Да как же это? -- проговорил Генрих и, постояв, вышел из трактира и отправился на постоялый двор, где остановился, осматривая дорогой всех с ног до головы.

На постоялом дворе он получил о доверенном ответы, еще менее удовлетворительные. Но это не могло увеличить его тоски, которая охватила его душу при первой догадке. "Зачем,-- думал себе Генрих,-- честному человеку вдруг уйти куда бы то ни было, не сказав ему ни слова, и притом уйти в шляпе с чужими деньгами". Однако ж он снова возвратился в трактир, где обедал, и снова услышал те же ответы от служителя и буфетчика, который, сверх того, заинтересованный убитым видом и дрожавшим голосом Генриха, спросил:

– - Да вам на что его, батюшка?

– - Как на что! -- отвечал Генрих тихо, как человек, измученный горем.-- Он ушел… в своей шляпе.

Буфетчик выпучил на него глаза в недоумении.

– - То есть в вашей шляпе, хотели вы сказать? -- заметил он, переглянувшись с товарищем, стоявшим за буфетом.

– - Нет, в своей… да там были мои деньги… то есть не мои…

Генрих замолк, вздохнув.

– - Много денег? -- спросил буфетчик, снова переглянувшись с товарищем, вероятно сомневаясь, как, дескать, его деньги попали в чужую шляпу.

– - Сорок тысяч,-- проговорил Генрих машинально и пошел от буфета.

– - Никак совсем рехнулся малый-то! -- сказал буфетчик своему товарищу.-- Слышь ты: сорок тысяч, говорит, в чужой шляпе!