Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

В связи с этим сразу же возникло множество предложений об организации телевизионного вещания на Космос и создания серии телепередач для гипотетических космических зрителей об особенностях земной жизни и наиболее существенных чертах человеческой цивилизации. Но что именно передавать? Как сделать передачи: понятными для внечеловеческих телезрителей? И имеет ли смысл передача изображений тем, кто не живет на Земле и не обязательно отображает мир так, как это делают земляне?

Вокруг этих вопросов и разгорелся спор. Большинство исследователей высказалось за целесообразность передачи изображений. Так, проф. Б. Оливер (США) считает, что другие разумные виды скорее всего тоже обладают зрением и что технически возможно передавать сообщения, которые дешифруются в виде изображений» (Проблема SETI. Связь с внеземными цивилизациями. Под ред. С.А. Каштана – М: Мир, 1975, с. 317). «Ни простой ряд символов, ни набор математических обозначений сами по себе не смогут быть содержанием сообщения, – полагает соотечественник Оливера, проф. Ф. Моррисон, – на эту роль лучше всего подходит полнометражная, стереоскопическая, с правильными масштабами кинокартина» (Там же. С. 318). Еще дальше заходит в своей уверенности в универсальной роли изображений И.С. Шкловский. Он полагает, что самым эффективным методом установления контакта между инопланетными цивилизациями является передача изображения, что все разумные существа, населяющие разнообразные планеты, должны быть зрячими. Но на каком же основании? На том, что у нас на Земле зрением обладает огромное количество видов живых существ, от низших до самых высших, и зрение является мощнейшим способом получения информации из внешнего мира (Шкловский И.С. Вселенная, жизнь, разум – М: Наука, 1973, с. 267). Аналогично мыслит и Ю.П. Кузнецов, признавая, что передача изображений является простым и надёжным способом установления связи, поскольку язык образов должен быть достаточно универсален (Кузнецов Ю.П. Сигналы внеземных цивилизаций – какими они могут быть? – Земля и Вселенная, 1972, № I, с. 30). Вскоре была предпринята целая серия попыток передачи изображений в космические дали.

7.2. Цивилизационный негеоцентризм

Замечательную критику цивилизационного геоцентризма подобного рода дал известный российский радиоастроном Б.Н. Пановкин. Он демонстрирует наивность попыток передачи в «иные миры» изображений-картинок внеземного мира, самого человека. Не менее наивными он считает и попытки трансляции земных математических символов, элементарных соотношений, астрономических, физических, математических символов, годных якобы «для всех разумных существ» (Пановкин Б.Н. Объективность знания и проблема обмена смысловой информацией с внеземными цивилизациями. – В кн.; Философские проблемы астрономии XX века – М.: Наука, 1976, с. 242). Сама эволюция цивилизаций, образовавшихся в различных условиях, не могла не привести вполне закономерно к целому комплексу различий в самих способах отображения вещей. В частности, различия в практике неизбежно повлекли бы за собой самые разительные различия и в математической, и в бытовой символике, и в характере знаков, знаковых систем, и в физических процессах, используемых для работы приборов наблюдения. Пановкин проводит чрезвычайно важную мысль о том, что мир, предстающий в наблюдении любому мыслящему существу, зависит от информационного устройства органов чувственно-рецепторного восприятия этого существа, а это последнее зависит от природы исходного космического тела, на котором происходило формирование цивилизации и к которому приспособлены и её ощущения, и её практическая жизнь.

Но вывод, делаемый отсюда Пановкиным, явно пессимистичен. «Внеземные цивилизации, – пишет он, – не являются объектом, включенным в систему практической деятельности субъекта – человеческого общества. И могут быть поэтому в системе знания лишь теоретическим, гипотетическим концептом, а не предметом эмпирического изучения» (Там же. С. 265). Этот пессимизм направлен не на существование внеземных цивилизаций, как у Шкловского, а на их доступность эмпирическому исследованию. По выражению Пановкина, ВЦ являются для нас «чёрными ящиками без входов» (Пановкин Б.Н. Некоторые общие вопросы проблемы внеземных цивилизаций. В кн.: Внеземные цивилизации. Проблемы межзвёздной связи – М.; Наука, 1969, с. 426).

Перед нами налицо тоже своеобразный уникализм, но только утверждающий не уникальность как единственность человечества во Вселенной, а уникальность как единственность человечества в своем роде, по отношению к другим цивилизациям, вследствие чего реальный контакт оказывается невозможен, а можно строить лишь теоретические догадки друг о друге.

Характерно, что И.С. Шкловский, являющийся, как мы отмечали, пессимистом в отношении существования ВЦ, обвиняет Пановкина в крайнем пессимизме в отношении познаваемости цивилизаций. Он считает пановкинский пессимизм столь же мало обоснованным, как и крайне оптимистическую позицию тех исследователей, которые вообще не видят в возможности дешифровки космических сигналов никакой проблемы. Шкловский не без основания сближает позицию Пановкина с кантианским тезисом о непознаваемости мира (Шкловский И.С. Проблема внеземных цивилизаций и философские аспекты. – Вопросы философии, 1973. № 2, с. 89–90). Не без основания потому, что признание Пановкиным возможности лишь теоретико-концептуального постижения цивилизаций и впрямь напоминает тезис Канта об умопостигаемых мирах, которые можно познавать лишь умозрительно, поскольку они лежат вне сферы человеческой познавательной способности.

Однако справедливые критические замечания Шкловского не могут поколебать значения концепции Пановкина. Сила Пановкина не в каком-либо концептуальном обосновании возможного состояния цивилизаций, а в научном воспроизведении вероятных различий между ними и тех трудностей, в которые упираются реальные поиски собратьев по разуму. Весьма важен и способ объяснения испытанных в этой области неудач. Совершенно прав Пановкин в том, что существенно различающиеся цивилизации не только могут существовать, но и совсем не обязательно должны жить в обозреваемом нами геоцентрическом мире. Они могут существовать и развиваться в различных, иначе устроенные мирах (Пановкин Б.Н. Научное объяснение и доказательство в проблеме внеземных цивилизаций. – В кн.: Освоение космоса и взаимосвязь наук – М.: Наука, 1980, с. 19).

Тем самым концепция Пановкина не только вплотную приближается к концепции онтологического негеоцентризма, но и вносит чрезвычайно полезный вклад в развитие этой концепции. Не менее важный вклад в негеоценрические представления о цивилизациях, но уже с гносеологической точки зрения, вносит другой известных лидер теоретического разрешения проблемы КЦ – Лев Гиндилис. Гиндилис протестует, прежде всего, против расхожего представления об универсальности зрительного охвата действительности, присущего человеку и использующегося для установления связи с внеземными цивилизациями. Даже на Земле пространственная ориентация и дистанционная локализация объектов, построение их пространственных моделей достигается путём развития качественно различных органов зрения.

Механизмы построения изображений могут строиться на основе звуколокации, как у дельфинов, поляризации света, как у пчёл и т. д. Неизмеримо более разнообразными эти механизмы могут быть у существ, населяющих различные космические миры. Соответственно, те материальные формы, которые «просматриваются» при помощи этих механизмов, могут не совпадать с теми, которые охватываются нами в процессе отображения и кажутся нам единственно возможными. Для того, чтобы нагляднее представить это, Гиндилис использует следующую аналогию: «Богатый ландшафт скрывается в сплошном мраке. Луч прожектора выхватывает из него отдельные детали (фрагментация мира). Другой прожектор освещает тот же ландшафт в совершенно ином ракурсе. Он зависит от устройства прожектора, технологии его изготовления. Не удивительно, что мир в лучах этих прожекторов будет выглядеть очень непохожим». (Гиндилис Л.М. Космические цивилизации (Проблемы контакта с внеземным разумом) – М: Знание, 1973, с. 54). «Высвечивая» всё более широкий слой бытия, каждая из цивилизаций создаёт всё более надёжные предпосылки для своего контакта с другими цивилизациями.

Различие эмпирически отобразимых миров, в которые, по-видимому, погружены различные цивилизации, нe является, стало быть, абсолютным препятствием для полноценного познания ими общей для них вселенной и друг друга. Но чем менее развита, т. е. более «центрична» по отношению к условиям своего существования каждая из цивилизаций, тем более она склонна абсолютизировать свой собственный эмпирически обозримый мир, отождествлять его в своих теориях с миром как таковым, с Вселенной в целом. «Моя картина мира – это картина единственно возможного мира, стало быть, картина мира, единая для всех», – рассуждает человек. Но точно так же, быть может, рассуждают разумные существа, «высвечивающие» в бесконечно многообразном материальном мире свои эмпирически ограниченные миры и создающие на их базе свои картины «мира как такового».