Зарубежный детектив (1989) - Джеймс Чейз

– Это еще зачем, лейтенант?

– Таков порядок, – тихо ответил Карлотти. – Вполне возможно, что после дознания у коронера начнется судебное расследование.

– Но, насколько я понял Чалмерса, коронер согласился вынести вердикт о несчастном случае.

Карлотти улыбнулся:

– Я полагаю, он руководствовался имеющимися уликами. А к понедельнику их может прибавиться, и положение изменится.

– Чалмерс будет недоволен.

– Весьма сожалею.

От трепетного страха перед Чалмерсом он явно избавился.

– А с шефом вы говорили? – спросил я. – По-моему, Чалмерс и с ним перемолвился словечком.

Карлотти стряхнул пепел себе на ладонь, после чего бросил его на ковер.

– Мой шеф согласен со мной. Несчастный случай по-прежнему не исключаем, но пропавшая пленка, американец, которого видели в Сорренто, и тот факт, что из квартиры исчезли все личные бумаги, вынуждают нас прийти к заключению, что основания для расследования есть. – Он пустил в мою сторону струю едкого дыма. – Есть и еще один пунктик, который меня озадачивает. Я узнал от управляющего банком, что синьорине выдавали шестьдесят долларов в неделю. В Рим она прибыла только с сундучком и чемоданом. Вы, вероятно, видели содержимое шкафа и ящиков в той комнате. Хотел бы я знать, откуда взялись деньги на покупку всех этих дорогих вещей.

Мне стало ясно, что Карлотти уже начал копаться в прошлом Хелен, и я вспомнил, как испуганно смотрела на меня Джун, когда умоляла не делать этого.

– Я вижу, проблем у вас хватает, – бросил я как можно небрежней.

– Ну что, поедем к вам за камерой? – предложил вдруг Карлотти и встал. – Тогда уж мне не придется снова беспокоить вас.

– Хорошо. – Я поднялся. – Едем с нами, Джина. Поужинаем после того, как я верну лейтенанту камеру.

– Будьте добры отдать мне ключ от этой квартиры, – попросилл Карлотти. – Я верну его вам через несколько дней.

Я дал ему ключ, который он протянул Анони. Мы двинулись в коридор. Анони с нами не вышел, он остался в квартире.

Когда мы втроем спускались в лифте, Карлотти спросил:

– Тот номер автомашины, о котором мы справлялись… Он не имел никакого отношения к синьорине?

– Я же сказал вам: этот тип чуть меня не зацепил и даже не остановился. Я полагал, что запомнил его номер, но, видимо, ошибся.

Я ощутил на себе его взгляд.

– Вы не назовете мне фамилий каких-нибудь друзей синьорины? – спросил он, когда мы сели в мою машину.

– К сожалению, не могу. По-моему, я вам уже говорил: я едва ее знал.

– Но вы разговаривали с ней?

Мягкость его тона насторожила меня.

– Разумеется, но она мне ничего не рассказывала о своей жизни в Риме. В конце концов, она была дочерью моего босса. Мне и в голову не приходило расспрашивать ее.

– Вы ходили с ней в ресторан у фонтана Треви с месяц назад?

Меня словно саданули под дых. Сколько же он про меня знает? Должно быть, кто-то видел нас там. Я понимал, что не дерзну солгать ему.

– Да, кажется, ходил. Помнится, случайно столкнулся с ней по дороге на обед. Ну и пригласил.

– И это был ваш единственный совместный выход?

Я испытал смятение. Дважды мы ходили в кино и по крайней мере два-три раза вместе обедали.

– Что-что? – переспросил я, стараясь выиграть время.

Я открыл дверцу и вышел. Он выбрался на тротуар следом за мной. Терпеливо и без особой надежды в голосе он повторил вопрос.

– Насколько я помню – да. – Я просунул голову в окно машины и сказал Джине: – Я сейчас, подожди.

Карлотти последовал за мной по винтовой лестнице. Он что-то напевал себе под нос, и я прямо чувствовал, как его глаза буравят мой затылок.

Я пошел по коридору, который вел к моей двери. На полпути я увидел, что дверь приоткрыта, и резко остановился.

– Ого! Странное дело, – произнес я.

– Вы заперли ее, когда уходили? – спросил Карлотти, обходя меня.

– Разумеется.

К двери мы подошли вместе.

– О, черт! Похоже, грабители. – Я указал на взломанный замок. Я хотел было пройти в холл, но Карлотти оттащил меня.

– Пожалуйста… позвольте сначала мне. – Двумя быстрыми шагами он пересек прихожую и распахнул дверь гостиной. Я следовал за ним по пятам.

Все лампы горели. Мы стояли в дверях и оглядывали комнату, по которой, казалось, пронесся ураган. Кругом царил разгром. Шкафы открыты, стулья перевернуты, все ящики письменного стола выдвинуты, мои бумаги разбросаны по полу. Карлотти быстро прошел в спальню. Затем я услышал, как он пробежал по коридору в ванную.

Я подошел к столу и заглянул в нижний ящик, в котором запер камеру. Замок сломали, и камеры, разумеется, не было.

Глава 7

От Карлотти и от толпы нагрянувших ко мне сыщиков я избавился только в десять минут двенадцатого. Они искали отпечатки пальцев, совали нос во все щели и углы, фотографировали сломанную дверь и вообще поднимали тарарам.

Я спустился к Джине, объяснил ситуацию и велел ей не ждать меня. Она хотела остаться, но я не позволил. Я был слишком заморочен полицией, чтобы заниматься еще и ею.

Карлотти выслушал мои объяснения касательно камеры. Я показал ему, куда ее положил, и он осмотрел сломанный замок ящика. Я не убежден, что он поверил моему рассказу. Его лицо сохраняло бесстрастное выражение, но мне показалось, что обычное вежливое спокойствие дается ему с трудом.

– Странное совпадение, синьор Досон, – произнес он. – Вы получаете камеру всего на несколько часов, и тут вламывается вор и уносит ее.

– Да? – саркастически парировал я. – И не только ее, а еще и мою одежду, черт побери, мои сигареты, спиртное и наличные. Ничего себе совпадение!

Один из людей Карлотти приблизился и вполголоса доложил, что не обнаружено никаких отпечатков пальцев, кроме моих собственных.

Карлотти задумчиво посмотрел на меня и пожал плечами.

– Мне придется доложить об этом шефу, – заявил он.

– Докладывайте хоть президенту, если хотите, – парировал я, – только верните мне мою одежду. Об остальном я не говорю.

– Камера – серьезная потеря, синьор.

– Плевать мне на камеру. Это ваше дело. Если вы только сейчас поняли, что она для вас важна, вряд ли вы можете винить меня в ее пропаже. Гранди отдал мне камеру, и я расписался в ее получении. Он заявил, что ни ему, ни вам она не нужна. Так что не смотрите на меня так, будто я подстроил этот грабеж, чтобы насолить вам.

Карлотти посоветовал мне не сердиться. Этим горю не поможешь.

– Ладно, я и не сержусь. Будьте добры отослать своих ребят, чтобы я мог хоть немного прибрать и поужинать.

Им понадобилось еще полчаса, чтобы убедиться, что грабитель не оставил ни одной улики, после чего они наконец ушли с величайшей неохотой.

Последним уходил Карлотти.

– Вот незадача, – сказал он, задерживаясь в дверях. – Не следовало давать вам эту камеру.

– Вижу. У меня сердце кровью обливается, глядя на вас, но мне выдали камеру, а у вас осталась моя расписка. Вы не можете корить меня за то, что тут произошло. Простите, но я не собираюсь из-за вас лишаться сна.

Он хотел было что-то сказать, но передумал, пожал плечами и ушел. Я не тешил себя иллюзиями. Я был совершенно уверен, что, несмотря на пропажу моей одежды, сигарет, трех бутылок шотландского и нескольких тысяч лир, вор вломился ко мне с одной-единственной целью – забрать камеру.

Я стал на скорую руку прибирать в спальне и в гостиной. На заднем плане моего сознания неотступно маячила фигура широкоплечего незваного гостя, которого я видел, когда он украдкой рыскал по вилле в Сорренто. Я готов был держать пари, что вломился ко мне и украл камеру именно он.

Я как раз кончил прибирать в гостиной, когда раздался звонок в дверь. Я прошел в холл, полагая, что вернулся Карлотти с целой кучей новых вопросов. Но в коридоре стоял Джек Максуэлл.

– Привет, – сказал он. – Я слышал, к тебе забрался вор.

– Да, – ответил я. – Проходи.

Он кисло посмотрел на сломанный замок и прошел за мной в гостиную.

– Много взяли?

– Да так, обычные вещи. Я застрахован, так что какая разница? – Я прошел к горке. – Выпьешь?

– Не откажусь. – Он опустился в кресло. – Старик остался доволен тем, как я подал материал о Хелен?

– Да вроде бы. Сложности были?

– Двое-трое ребят начали задавать умные вопросы, но я посоветовал им лучше потолковать с Чалмерсом. Они ответили, что предпочитают поцеловать прокаженного. Это ж надо уметь – будить такую пламенную страсть к себе у всего остального человечества. – Он взял протянутый мною бокал. – Он уже улетел или еще побудет?

– Улетел. – Я налил себе. – Погоди минутку. Я хочу чего– нибудь поесть. После ленча ни крошки во рту не было.