Царь муравьев - Андрей Плеханов

– Я – фрагрант, – без обиняков заявил Лисачев. – Или, как некоторые говорят в вашем городе, подлиза. Забавное словечко… Как ни странно, оно вполне соответствует теперешнему моменту. Нам предстоит как следует подлизаться, и я – один из тех, кто будет руководить этим процессом. Феромоны – вещь хорошая, если, конечно, уметь ими пользоваться. Вот я, к примеру, не умею, не научился еще, да и всю жизнь прекрасно обходился и без них. С экрана телевизора, сами понимаете, феромонами никому голову не задуришь. И ни к чему это – дурить головы, сколько можно? Пусть болтают те, кто к этому привык, а мы займемся реальным делом. Создание сети благотворительных клиник – только первый этап, и он наиболее выигрышен в плане имиджа. Все лавры за столь доброе дело должны достаться нам! Кто наши конкуренты? Существующая система здравоохранения? Возможно, чиновники высшего звена, участвующие в распределении государственных и страховых средств, будут ставить нам палки в колеса, но мы с этим справимся, я вас уверяю. Партия власти? Тоже не конкуренты. Пусть себе правят, они нисколько нам не мешают, мы договоримся с ними без труда – сразу же, как только придет для этого время. У нас другая проблема: мы хотим выглядеть добрыми, славными и всеми любимыми, но как это сделать, если нас официально не существует?! Мы лишь группа странных людей, мы питаем самые благие намерения, но отчаянно боимся, что о нас узнают. Что нам делать, что?

Лисачев оперся рукою о стол, прищурил глаза и устремил взгляд, как мне показалось, именно на меня. Впрочем, это же показалось не одному десятку подлиз в зале.

– Создать партию! – крикнул я. То же самое одновременно крикнуло еще несколько голосов.

– Партию? – переспросил хитрющий Лисачев, как бы недоумевая от нашей глупости. – Да зачем же нам партия? Что мы будем с ней делать? Участвовать во всеобщем спектакле для умиротворения дураков, именуемом выборами? Профессор только что объяснил вам, что это неэффективное разбазаривание средств. – Лисачев сделал паузу, недолгую, но многозначительную. – Хотя в чем-то вы правы, друзья мои, – он поднял указательный палец и помахал им перед носом. – Нам нужно обозначить себя, позиционировать себя грамотно и абсолютно определенно, чтобы никто не спутал нас ни с кем другим! И вот как мы это сделаем…

«Создадим всемирную корпорацию «Sazonoff’s Remedy Inc.», – чуть было не ляпнул я. Но, конечно же, не ляпнул. Мало ли что может привидеться, когда валяешься в коме в реанимации?

– Все здесь знают доктора Рошаля? – громко спросил Лисачев. – Думаю, все! Более того – его знают все люди в нашей стране! Ни один человек в стране не скажет, что Леонид Михайлович Рошаль преследовал какие-либо корыстные цели, когда лез в бандитское пекло и вел переговоры с выродками, захватившими людей в театральном центре на Дубровке. Никому не придет в голову мысль, что доктор Рошаль думает о личной выгоде, когда спорит с нынешним министром здравоохранения или лезет в юридическое дело о захвате заложников в Беслане. Доктор Рошаль – воплощенная совесть России, идеальная харизматическая личность. Его обожают миллионы людей всех классов и сословий – и интеллигенция, и голытьба, не привыкшая работать, но все еще видящая советские сны о социальном равенстве. Леонид Рошаль – известный и влиятельный человек, член Общественной палаты Российской Федерации. Почему бы ему не создать свою партию, а? Да потому что потому что он понимает, что, создав партию, растворится в ней и увязнет с головой в ежедневных политических дрязгах. Сохраняя свою индивидуальность, он имеет куда большие шансы быть увиденным и услышанным, в том числе первыми лицами нашего государства!

Я начал понимать, куда клонит Лисачев. Единственное, что меня безусловно радовало, то что НАШИМ, фрагрантским Рошалем никогда не смог бы стать я. Никто не предложил бы мою кандидатуру, а если бы предложил, я пришиб бы его на месте, несмотря на мир, любовь и прочие штучки-дрючки.

– Мы создадим не партию, а общественный благотворительный фонд! – провозгласил Лисачев. – И возглавит его доктор медицинских наук Благовещенский! – При этих словах все взгляды обратились на профессора, и тот снова полез за носовым платком, чтобы вытереть пот. – Вы могли бы спросить, почему фонд возглавит не наш лидер Иван Сазонов, но думаю, ответ вам и так понятен. Давайте же поприветствуем Михаила Константиновича – будущую совесть великой России!

Все дружно вскочили и начали хлопать, свистеть и орать всякие слова. И я тоже хлопал, свистел и орал. Я был по-настоящему счастлив. Благовещенский поднялся на ноги и раскланивался – как мне показалось, довольно смущенно, но с достоинством.

Не встал только Ганс. Он тоже аплодировал, но при этом сидел, положив ногу на ногу, и качал в воздухе носком начищенного до блеска ботинка.

Все шло по его сценарию.

Глава 29

Общественный фонд, придуманный Лисачевым, назвали «Благовест» – разумеется, в честь Благовещенского. По-моему, звучало это довольно смешно, однако никто не думал смеяться. Вначале пиаровская раскрутка «Благовеста» шла неспешно, но два события изменили все в корне.

Сперва случилось страшное землетрясение в Дагестане, и многие врачи из «Клиники жизни», в том числе и ваш покорный слуга, отправились на помощь. Неделю мы провели в Дагестане. Я не вылезал из палаточного госпиталя – раненых было очень много, трудиться приходилось день и ночь. А Благовещенский не вылезал из телевизора, даже с президентом успел пообщаться и, кажется, подружиться. Кроме того, мы привезли в Махачкалу два трейлера с новейшим оборудованием и подарили их местным больницам. О фонде «Благовест» говорили много, в том числе в зарубежных новостях – я сам видел, у нас была спутниковая «тарелка».

Через месяц террористы захватили в Москве детский сад и затребовали для переговоров Благовещенского. Это настолько напоминало историю с доктором Рошалем, что можно было заподозрить фарс и бессовестную инсценировку. Ничего подобного: теракт был самым настоящим, детсад нашпиговали взрывчаткой до самой крыши. Я видел, как тряслись поджилки у бедняги профессора, когда он собирался в Москву. Михаил Константинович был замечательным человеком, не зря Лисачев назначил его в народные любимцы, но вот героем он не был, и опыта переговоров с бандитами не имел не малейшего. Однако дело прошло настолько удачно, что можно было назвать его чудом. После первых же переговоров террористы отпустили всех детей и самого Благовещенского! Потом спецназ начал штурм, в ходе которого здание, само собой, взорвалось, не оставив в живых ни одного преступника. Ни один заложник не пострадал.