Вселенская пьеса - Евгения Федорова

"Только в плохих фильмах бывает так, что из схватки с двадцатью врагами герой выходит без единой царапины", - думал он и уничтожал героя, который попал в такую ситуацию. Но он не брал на себя никакой ответственности за жизнь этого храброго, доброго или просто милого человека, хотя, может быть, ему было его жалко. Чуточку жалко, потому что без него стало как-то пусто.

Главное, он не позволил погибнуть ключевому герою, а все побочные линии... для него ничто. Словно река, несущая в себе полноту быстрых вод, практически не растрачивающая свою текучую жизнь на тупиковые рукава, ты, Григорий, незадачливый автор, любящий попивать водочку теплым летним вечером на веранде своего загородного коттеджика, купленного тобою на честно заработанные деньги, ты пронес своего главного героя до самого конца повествования, заставляя его переживать и жить. Переживать смерть друзей, выживать под неумолимо опускающимся клинком смертельной опасности, бороться против равнодушия других, убеждать врагов и себя в благородстве и красоте, верить в то, что на самом деле оказалось лишь эфемерным призраком на бумаге, унесшим столько людей...

Я спросил, сколько ему заплатили, но мне и так было все понятно. Вот он, новенький, как с иголочки домик с шестью спальнями и светлой гостиной, залитой уже мягкими, не жалящими лучами уходящего на покой солнца. Вот они, дорогие удобные кресла, камин, обложенный плитками змеевика и многое, многое другое, лишь недавно купленное, все новое и приятное, красивое и призванное создать в этом доме настоящий уют и красоту. Вот он сад с дорогими деревьями, ухоженными газонами и стриженными в виде причудливых животных кустами. Вот он, маленький сосновый бор на участке и скамеечки по краям мозаичных дорожек. Вот она зимняя оранжерея с запотевшими стеклами, на которых сконденсировалась тропическая влага. Там, в оранжерее цветут яркие цветы и дурманяще пахнет теплыми странами. Все это стоит денег. И каждая сотка земли, и эти удивительные изогнутые дорожки и бордюрчики, прудик, мостик и искусственный водопадик, беседка, которая еще не успела утонуть в бесконечном сплетенье дикого винограда, хмеля, каприфоля. Их побеги еще молоды, они еще не успели набрать силу, не проявили свой характер и лишь неуверенно щупают своими тонкими завитыми спиральками побегами по шершавому дереву беседки, ища опору. Они найдут ее, но лишь через несколько лет сотрется новизна, прозрачность их листьев. Должно пройти еще много времени прежде, чем они наберут настоящую, способную разрушить эту беседку силу. Тогда искрошатся края плит, из которых уложены дорожки, тогда прорастет между ними пучки травы, тогда покроются мхом камни прудика и мальки, которых недавно запустили в воду, станут узнаваемыми золотыми рыбешками, если конечно им удастся пережить холодную зиму.

Да, глядя на все это барское великолепие, я уверен: тебе заплатили хорошо. Я уверен, у тебя еще осталось много денег, и ты найдешь применение.

Нет, я не хочу знать, сколько, но знаю, что много, и хочу услышать это из твоиъх собственных уст. Если честно, я боюсь вериться, что ты вспыхнул от одной мысли об оплате за книгу, что писал ее только ради этого.

Но Шадумский ликующе улыбается, опровергая все мои предположения.

-Много, но я считаю, она того стоит. Я ведь, знаешь ли, писал ее на заказ. Ко мне как-то пришел человек... м-м-м... представительного вида, при галстуке, представился международным экспертом, представляющим крупную писательскую организацию, и спросил, готов ли я написать книгу за деньги. Я подумал, он хочет книгу на заказ, наверняка биографию, но он опроверг мои предположения. Ему нужно было кое-что другое, сложнее и интереснее. На самом деле я сразу решил, что возьмусь. Такие заказчики всегда платят хорошие деньги, а я тогда как раз оказался на мели. Мы сразу обговорили гонорар за книгу, но сумма, которую он назвал, поразила даже мое воображение. Хорошо, я не брякнул свою цену. Я тогда, знаете ли, был начинающим автором, теперь у меня свое издательство. Так. Дав мне время на размышления, эксперт ушел.

Честно говоря, это было интригующе. Разве что заграничной знаменитости за ее откровенную биографию предлагают такие деньги и то, если эта знаменитость достаточно разрекламирована. Я позвонил ему...на следующий день, да, прямо с утра. Понимаю, что так никто не делает, но он очень меня заинтересовал своим предложением. Согласился, а потом задумался. Как же выполнить заказ?

Этот человек сказал мне... никогда не забуду: Григорий Сергеевич, представьте себе, что я - инопланетянин. Напишите пьесу о том, что будет интересно человеку с другой планеты, пьесу, которая в достаточной мере охарактеризует людей так, чтобы было интересно читать даже чужому.

Это какой-то психологический эксперимент, я так полагал тогда, успокоился, стал размышлять.

На самом деле я считаю, что совершил подвиг, написав Вселенскую Пьесу. Она действительно вышла правильной, полной, но тогда, когда он мне все это сказал...

-Он и вправду был инопланетянином? - устало осведомился я и, наконец, выпил залпом прозрачное содержимое стакана. Водка обожгла горло, как обжигают его горькие, непрошенные слезы, потекла в пищевод, оставляя после себя назойливое жжение. Я наклонил голову и закурил, не чувствуя вкуса дыма, ощущая, как тело становится вялым.

-Боже упаси! - всплеснул руками Шадумский. - Тогда ведь мы еще даже не изобрели системы дальнего полета через космос.

-А мы их изобрели? - с живым интересом спросил я. Если бы мне кто-то сказал, я бы не поверил, что смогу вот так просто, без истерики и обвинений выслушивать рассказ автора Вселенской Пьесы.

-Изобрели, а то как же мы бы полетели? Первый наш корабль, чудесной красоты посудина. Ворон. Сколько о нем говорили, но, правда, никто из обывателей его своими глазами не видел очень долго. Потом показали, но мельком - военные все придерживали информацию. Кстати, мне удалось выкупить одну безделушку, которую привезли на корабле из одного полета. Такая странная штуковина, я так и не понял, как ею пользоваться. Подожди, я найду, тебе, как человеку отстраненному, журналисту литературного журнала интересно будет посмотреть на технические достижения других цивилизаций.

Григорий встал, потянулся, хрустнув суставами. Да, теперь он показался мне еще старше и еще недальновиднее, но я молча проводил его взглядом. Он скрылся в одной из комнат, но быстро вернулся и положил мне под нос темную матовую карточку.

Я помнил их.

Непроизвольно, я взял ее в руки, не так осторожно и опасливо, как держал ее Григорий, а обеими руками, зажал в ладонях и подышал.

Открытка.

Микросхема.

Энергия.

И целый маленький мир внутри.

Я поднял ладонь и с нее, из окрасившейся множественными цветами пластинки, выбрался мохнатый зеленый жук, зажужжал, раскрыв крылья, и спорхнул резко. Григорий от неожиданности отшатнулся, а из пластинки лезли все новые и новые существа. Взлетали тонкие, почти прозрачные птицы, высовывались ярко-синие побеги травы.

-Что это? - испуганно спросил Григорий, уворачиваясь от летающих насекомых и птиц.

-Это... не знаю, - я улыбнулся и отвел от себя пластину, направив ее на противоположную стену, на которой висела только одинокая картина, где изображалась набережная какого-то провинциального чистенького на вид города, тонкие силуэты гуляющих под зонтиками, одетых элегантно людей.

Верхний электрический свет моргнул и погас - микросхема стягивала на себя, разгоняясь, всю электроэнергию, которую могла найти поблизости.

Заскользили по стенам, словно слайды, удивительные картины. Оживленные виды космического порта, в котором нам когда-то довелось ожидать очереди на отлет, причудливые очертания невысоких зданий напомнили о прошлых годах, о блужданиях по узким улицам, полным инопланетными существами, дружественными и откровенно враждебными.

Вспомнились драки и ссоры. Многим была интересна молодая земная раса, многие хотели узнать, на что способен человек. Конечно, они не ожидали ничего подобного, они никогда не видели столь сумасшедших существ, которые способны натворить столько глупостей за один раз. Наверное, мы были им еще более непонятны, чем они нам. И все из-за того, что, выдумывая инопланетян, мы старались понять их, старались представить себе, какими они могут быть. Мы представляли марсиан захватчиками, развитыми и жестокими, но, исследовав Марс, нашли на нем лишь следы воды. И вздохнули разочарованно, но не остановились. Что нам с того, что вовсе нет марсиан, которых мы так хорошо узнали?! Мы поняли, что если бы они были, они непременно прилетели бы на Землю и захватили ее, перестроили, изменили состав атмосферы. Но марсиан нет, и мы пошли дальше. Инопланетяне. Странные расы синих безобидных людей, которые заняты выращиванием своих драгоценных растений; раса воинов, целью жизни которых - поединок и ничего больше. Для одних важна разве что выгода. Другие - непохожие на нас существа, для которых главное размножение. Кажется, мы поняли всех. Но забыли про себя. Про сумасшедших людей, которые утонули в своих потаенных фантазиях, рано или поздно вытекающих наружу.