Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дом № 126, кв. 6, живет Монахова с дочерью. Вагоновожатая парка Смирнова, работает 20 лет. Сейчас больна 4-й месяц. На производстве дали иждивенческую карточку. Муж в армии. Ослабела сильно и растерялась, не зная, что дальше делать. Посоветовала ей написать заявление в завком о ходатайстве об усиленном питании.
21 мая.
Возилась часа три с беспризорной девчушкой. Пришла в жакт. Оказалось, что она временно проживала там, хотя и без прописки. Достала ей обед и оставила на попечение управхоза хозяйства № 133. Женщина опытная, устроит куда следует…
22 мая.
Утром ездила в райзо. Такой тон у людей, что просто сразу появляется уверенность в невозможности осуществления задуманных планов. Разговаривая с техником-исполнителем, выяснила, если найдем землю сами, то можем занимать. На этом основании поехала искать… На Большой Охте нашла место и довольно приличное, придется только сговориться и показать домохозяйкам, чтобы сегодня же сделали раздел…
23 мая.
В райзо утром выяснилось, что облюбованная нами земля отдана НКВД. Придется еще искать. Теперь и по 126-му домохозяйству находится больше желающих…
24 мая.
С утра с Матвеевой ходили искали землю под огороды. Сквер на Чернавском наметили…
25 мая.
Утром в райзо выяснила, что земля на Чернавинском свободна. <…> Землю получила. Оформлю документально 27 мая. Из дома 32 хозяйки спохватились обрабатывать землю возле дома, когда ее уже обработали. Просмотрела еще раз землю у 32-го дома, указала, где можно еще сделать грядки…
30 мая.
Ездила за семенами. Их нигде нет, сняты с продажи, по договорам не могут обеспечить. Договора на рассаду тоже не принимают. Очень уж опоздали мы с этим делом.
30 мая.
Выявила в райштабе явку на приписку. Явилось 12 человек по одному и другому хозяйству. А люди говорят, что явились. <…> Видимо, в штабе тоже с учетом неважно дело обстоит. Дали вторичные повестки.
4 июня.
Днем ездила в трампарк. Разговаривала с директором <.. > о Монаховой. Директор ее не помнит, поэтому попросил ее 5 июня зайти к нему. Вообще же заверил, что в столовую ее устроить можно. Ну, это было бы очень неплохо. Может быть, лишнего человека от смерти спасем.
5 июня.
Монахова ездила к директору. 6 мая назначена на мед. комиссию и, кажется, с 15 мая пойдет на усиленное питание. Это было бы очень хорошо.
6 июня.
Ура, ура! Трех человек протолкнула на усиленное питание. <…> Пусть подкормятся. Работники честные…
Монахова договорилась с директором, что до 15 ходит на общее питание, а с 15 – на усиленное.
10 июня.
… Прибежала Пашина, дворник, говорит, что Филимонов сошел с ума, скандалит и дерется. Пришла к нему, а он никак в память не придет, не узнает и, пришлось удрать, так как он прицепился к моей сумке, покажи, что в ней. Пошла в милицию, там говорят, что в милиции <…> не могут помочь. Пошла в амбулаторию, прислали врача. Врач направление в больницу не дал, но направил к психиатру. Филимонов буйствует…
11 июня.
… Безобразие получается с отправкой Филимонова. Машину не прислали. Мало того что не заботятся о своих рабочих, так машину прислать и то не могут…
13 июня.
Проверила, и оказалось, что Филимонова еще не отправили. Дозвониться не могла, поехала на завод, пообещали опять прислать…
Сходила в милицию к начальнику относительно Шеленовской. Надо в больницу ее устраивать, а ребенка в интернат. Довела себя до третьей стадии дистрофии. Вытянет или нет, аллах ее знает. Обещал начальник к 6 часам выяснить с врачом.
Врач дал направление в больницу, теперь дело за отправкой. В понедельник 15-го будем отправлять. Филимонова отправили.
17 июня.
Беда с Монаховой: и так-то еле жива, а тут еще все карточки свои потеряла. Ну что ты с нею делать будешь? Написала ей заявление в райисполком, только не знаю, будет ли толк из этого. Саму ее к председателю не допустили. Сказали, что ответ дадут через три дня. Придется завтра съездить туда. <…> Купила плакатов для красного уголка. Развесили их по стенам, вид стал другой. Цветы принесли, стулья. Надо еще красную скатерть достать и второй стол, а то одного мало. Портреты еще нужны, тумбочка и другие вещи…
18 июня.
Провели собрание. Собрались все же плохо. 20 чел. На повестке: текущий ремонт домов и международный обзор…
20 июня.
Договорилась в райисполкоме о выдаче хлебных карточек Монаховой взамен утерянных…
Техник ни черта не интересуется проводимым ремонтом. Даже не показывается в хозяйстве…
23 июня.
В РЖУ прошло совещание о новом порядке выдачи прод. карточек. Все детские, иждивенческие и пенсионерские карточки выдаются в счетных конторах. Управхозы освобождаются от этой работы. Меньше злоупотреблений будет.
29 июня.
Зашла в ОНО относительно детсада. Никак не найти зава, а тут матери ребят беспризорными оставляют. Там тоже ясность. «Устраивайте без всяких направлений». А детсад без направлений не принимает. Скандал сплошной.
Вечером просматривала списки на карточки по 126-му хозяйству. Составлены грязно и небрежно. Одна гражданка записана дважды.
Ходила в райамбулаторию узнать об усиленном питании. Еще никакой ясности и точных данных о количестве мест. Предлагают только прикрепление на рацион.
У Ивановой из д.16 ребенок остается дома безнадзорным. Оказывается, в саду карантин по ветрянке, и парень целыми днями сидит взаперти.
30 июня.
… Выдача карточек в основном прошла благополучно. Только семья Крысановых хотела смошенничать: записали шесть детей, а получать карточки пришли, все же, видимо, побоялись, и принесли только пять метрик, несмотря на то что до этого их несколько раз расспрашивали и они упорно повторяли, что детей у них пять человек.
Подтянулась квартплата, конечно, не обошлось без крокодиловых слез, в частности, у Ниловой, Дмитриевой и Соболевой, но это не помешало их при всем народе хорошо проработать и заставить погасить задолженность.
3–4 июля.
Помогала управхозам составить списки на эвакуирующихся. Тут проверка паспортов должна быть, обмер огородов надо делать, в общем, дел хватает.
4 июля собрали народ, подлежащий эвакуации. Разъяснили что к чему. До разъяснения читала «Ленправду» о сдаче Севастополя, о боях на Курском и Белгородском направлениях. Потом прочла статью Панферова «Цена ненависти». Слушали сначала 8, потом 15 человек. Мамаши ехать не желают, а те, кто не подлежит эвакуации, просятся уезжать. Ну, видимо, таких тоже не очень
