Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

Коэн предложил Уоршу, чтобы государство попыталось насильно «поженить» Goldman и Wachovia. Он знал, что это рискованно, – внешне это бы выглядело так себе, признал он, учитывая, что Полсон проработал в Goldman 30 лет и был гендиректором с 1999 по 2006 год и что генеральный директор Wachovia Боб Стил – тоже бывший сотрудник Goldman и бывший заместитель Полсона в казначействе. Но это решило бы проблемы каждого: Goldman получил бы депозитную базу, которую искал, а смертный приговор Wachovia был бы отсрочен.

Уорш выслушал предложение и неожиданно для самого себя остался доволен.

* * *

Гао Си Цин в спортивном пиджаке и водолазке вместе с командой прибыл в Morgan Stanley около 21:00. Он прилетел в Нью-Йорк из Аспена на частном самолете с Вэй Сунь Кристиансон из Morgan Stanley. Днем они с мексиканским миллиардером Карлосом Слимом были на собрании Теда Фортсманна, и он попросил модератора Чарли Роуз сделать так, чтобы сессия не затянулась и он смог добраться до аэропорта вовремя. Благодаря распространяемым СМИ слухам все отлично понимали, куда он направляется.

У Гао жутко болела спина, и, когда Джеймс Горман пошел представиться, он обнаружил Гао лежащим в конференц-зале на 40-м этаже на полу и говорящим по телефону. Мак, гостеприимный хозяин, двигал диван, принесенный из столовой руководства, чтобы его гость мог прилечь поудобнее.

За ужином, снова заказанным в любимом ресторане Мака San Pietro, они обсудили возможную сделку. То стоя, то лежа Гао подтвердил свою заинтересованность в покупке 49 % Morgan Stanley.[681]

Как он и сказал Кристиансон во время полета, он был готов предоставить фирме кредитную линию в размере до 50 млрд долларов и номинальные инвестиции в акционерный капитал не более 5 млрд.

Мак был ошеломлен. Он знал, что цена может быть низкой, но это было даже нелепо – фактически это был кредит. Хотя это могло бы помочь Morgan Stanley остаться в бизнесе, Гао явно пользовался его слабостью. Для Гао предложение являлось способом снизить цену, которую он заплатил за 10 % акций Morgan Stanley, которые он приобрел в 2007 году и которые в настоящее время стоили гораздо меньше. В отличие от сделок, которые тогда заключали другие государственные инвестиционные фонды, дававших им право снизить стоимость сделки, если фирмы позже продавали собственный капитал по более низкой цене, CIC не был настолько решителен, чтобы настаивать на такой оговорке. По какой-то необъяснимой причине Гао считал, что соглашение включало этот пункт, пока Morgan Stanley не прислал ему копию, доказывающую обратное.

Как бы оскорбительно ни выглядело предложение Гао, Мак признал, что его положение было отчаянным. Несмотря на оживление спроса на рынке, фирма продолжала кровоточить наличными. Келлехер дал ему отчет о состоянии денежных средств, и тот не был хорош – около 40 млрд в запасе. Несколько плохих дней могли уничтожить их, а плохим в последнее время был почти каждый день.

Не имея других вариантов, Мак заявил Гао, что фирма откроет ему свои бухгалтерские книги. Гао нанял вездесущего адвоката из Sullivan & Cromwell – Роджина Коэна, а также Deutsche Bank в качестве консультантов, и обе компании уже выслали свои команды для помощи китайцам. Бумага с надписью CIC была прикреплена к двери зала заседаний, который стал временным кабинетом Гао. Мак также вызвал ему физиотерапевта.

Когда Мак вернулся в свой кабинет и встретился с Кристиансон и ее командой, они были изумлены. Чамма сначала даже подумал, что ослышался. – Об этом смешно говорить, – сказал Келлехер. – Они ведут себя неразумно.

Горман, пытаясь успокоить присутствующих, сказал, что все должны надеяться, что это просто первоначальный залп: «Они просят достать звезду, но потом, возможно, станут более разумными».

* * *

Было уже за полночь, но 601-й зал суда на Боулинг-Грин, 1 в Нижнем Манхэттене по-прежнему был забит людьми.

Поводом стало утверждение продажи Lehman Brothers банку Barclays[682] судьей по банкротству. Мир переключился на судьбы Morgan Stanley и Goldman Sachs, а 10 тыс. рабочих мест Lehman по-прежнему висели на волоске. Более 150 юристов, в том числе самые известные в стране специалисты по банкротствам, присутствовали от имени различных кредиторов. Челси Клинтон тоже была здесь, представляя хедж-фонд Avenue Capital.

Разбирательство началось в 16:36, и судья Джеймс Пек настаивал, что вынесет вердикт, прежде чем уйдет. Срочность получения одобрения продажи была все более и более очевидна, так как с каждым часом рынки отгрызали все больше стоимости активов Lehman. Мало того что банкротство Lehman, который банкротился в соответствии с главой 11 с 639 млрд долларов в активах, на сегодняшний день было крупнейшим в истории страны, так еще и разбирательство настолько сложных финансовых вопросов никогда ранее не проводилось.

В этот поздний летний вечер в зале было жарко – окна были закрыты, а из-за отсутствия достаточного количества стульев люди сидели на вентиляционных отверстиях. Юристы Weil, Gotshal, представляющие интересы Lehman, принесли воду со льдом.

Кивнув Харви Миллеру из Weil, Gotshal, судья Пек сказал: «Вы можете начинать[683]. Честно говоря, при таком количестве людей в зале я немного беспокоюсь. Господин Миллер?»

Миллер, даже в таких условиях щеголявший в сером костюме, красном галстуке и синей рубашке, изложил сделку: Barclays заплатит 1,75 млрд долларов за операции Lehman в Северной Америке. «Это трагедия, ваша честь, – сказал Миллер по поводу того, что случилось с Lehman Brothers. – Может быть, мы пропустили RTC на неделю, – сослался он на разработку новой программы TARP. – Это настоящая трагедия, ваша честь».

– Я заметил, – сочувственно согласился судья Пек.

Но многие юристы кредиторов Lehman были менее доброжелательны. Они были в ярости по поводу сделки Lehman с Barclays, утверждая, что она приносит слишком мало средств, и жалуясь на неясности в договоре купли-продажи. Дэниел Х. Голден из Akin Gump Strauss Hauer & Feld, представлявший разношерстную группу инвесторов, владеющих облигациями Lehman более чем на 9 млрд, просил суд о кратком перерыве.

– Просто нет надежных доказательств того, что цена, которую Barclays платит за эти активы, адекватна, – сказал он. – Нет доказательства того, что другие активы, приобретаемые Barclays, продаются по справедливой цене и дают возможность максимизировать стоимость для кредиторов.

Обидевшись на простое предположение, что сделка несправедлива, Миллер заявил, что соглашение должно была быть утверждено судом незамедлительно.

– Не хочу использовать аналогию с тающим кубиком льда, – сказал он, – но он уже наполовину растаял, ваша честь… Все, что произошло со среды, свидетельствует, что продажа должна быть утверждена. Это в интересах всех заинтересованных сторон, включая клиентов господина Голдена, ваша честь, потому что, если появится альтернатива, вряд ли что-то останется для распределения между кредиторами.

Почти восемь часов и три перерыва, аргументы десятков юристов, несколько перерывов из-за неисправности динамиков и один анекдот из телевизионного шоу «Народный суд судьи Вапнера». Судья Пек, делая все возможное, чтобы спасти остатки фирмы с более чем вековой историей, в итоге согласился подписать сделку с Barclays.

– Это не просто одобрение сделки под давлением господина Миллера, – объяснил судья. – И это не одобрение сделки, потому что это лучшая возможная сделка. Я должен одобрить эту сделку, потому что других нет… Lehman Brothers стал жертвой. Фактически единственная настоящая икона пропала в цунами, которое обрушилось на кредитные рынки. И это огорчает меня. Я чувствую, что у меня есть ответственность перед всеми кредиторами, перед всеми сотрудниками, перед всеми клиентами и всеми вами.

В 0:41 судья Пек закончил слушание. Когда он встал, зал суда разразился аплодисментами, несколько человек были растроганы до слез.

* * *

Оставшийся в пятницу в одной из мрачных комнат на 12-м этаже Федрезерва Тим Гайтнер плохо спал. К шести утра он вернулся в свой кабинет и начал слоняться в носках по коридорам.

Он разрабатывал план сражения. Они благополучно дожили до уик-энда, но Гайтнер беспокоился по поводу понедельника. Что будет, если он не найдет способ спасти Morgan Stanley и Goldman Sachs?

– Джон держится за соломинку, – сказал накануне вечером по телефону Гайтнеру Полсон об опасном положении Джона Мака. Они слышали, что у Morgan Stanley осталось от 30 до 40 млрд долларов, но Полсон по-прежнему был обеспокоен Goldman Sachs, его бывшим работодателем. – Мы должны помочь этим парням выжить.