До самого рая - Ханья Янагихара
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Книга III. Восьмая зона
Глава 1
2093 год, осень
Обычно я возвращаюсь домой на шаттле, который отправляется в 18:00, и выхожу на пересечении Восьмой улицы и Пятой авеню где-то между 19:30 и 19:40, в зависимости от задержек в пути, но сегодня была запланирована Церемония, и мне пришлось попросить доктора Моргана отпустить меня пораньше. Если движение перекроют в районе Сорок второй улицы, неизвестно, сколько это продлится, и тогда я могу не успеть купить продукты и приготовить ужин к приходу мужа. Доктор Морган не стал дослушивать мои объяснения до конца.
– Не обязательно посвящать меня во все подробности, – сказал он. – Конечно, идите. Успеете на семнадцатичасовой шаттл. – И отмахнулся от моей благодарности.
Пассажиры семнадцати- и восемнадцатичасового шаттла очень разные. В 18:00 домой возвращаются лаборанты и научные сотрудники, иногда даже старшие исследователи, но в семнадцатичасовом шаттле мне встретился один-единственный знакомый человек – уборщица. Она, кажется, не заметила, что я поворачиваюсь и машу ей рукой, потому что не помахала в ответ, когда проходила мимо.
Мои опасения сбылись: шаттл замедлил ход, а потом и совсем остановился чуть южнее Сорок второй улицы. Окна шаттлов защищены решетками, но сквозь них все равно можно разглядеть, что происходит снаружи. Мое место было справа, поэтому мне была видна Старая библиотека, рядом с которой, конечно, стояли стулья – шесть стульев, выстроенных в ряд вдоль авеню, хотя там никто не сидел и ограждения пока не были установлены. До начала Церемонии оставалось еще два часа, но радиотехники в длинных черных пальто уже ходили туда-сюда, и два человека наполняли проволочные мусорные корзины камнями, которые доставали из кузова большого грузовика. Он-то как раз и перегородил дорогу, и нам оставалось только ждать, пока они наполнят все корзины, вернутся в свою машину и освободят проезд. Оставшаяся часть пути пролетела быстро, даже несмотря на контрольно-пропускные пункты.
Когда шаттл доехал до моей остановки, было 17:50, и хотя поездка заняла больше времени, чем обычно, мне удалось попасть домой намного раньше. Как и всегда после работы, первым делом надо было сходить в магазин. Сегодня был мясной день, а еще третий четверг, в который мы получали месячную норму мыла и туалетной бумаги. С прошлой недели у меня остался специально отложенный талон на овощи, так что, помимо картошки и морковки, можно было взять еще банку горошка. Кроме обычных протеиновых батончиков с разными вкусами, соевых котлет и искусственного мяса, сегодня завезли настоящее мясо: лошадь, собаку, оленя и нутрию. Нутрия самая дешевая, но муж говорит, что она слишком жирная, поэтому мне пришлось купить полкило лошади и еще кукурузную муку, а то ее осталось совсем мало. У нас кончилось молоко, но если отложить талон на него до следующей недели, то хватит на пудинг, а значит, лучше купить сухое молоко, хотя мы с мужем оба его не любим.
До дома надо было пройти четыре квартала, и только в квартире, когда мясо уже поджаривалось на сковородке с растительным маслом, мне вдруг пришло в голову, что сегодня у мужа свободный вечер и что он не вернется к ужину. Но бросать готовку было уже поздно, поэтому оставалось только дожарить мясо, положить к нему горошка и поесть в одиночестве. Сверху доносились приглушенные крики: соседи слушали Церемонию по радио. У меня желания слушать не было, но и ложиться спать сразу после мытья посуды не хотелось: мне казалось, что лучше посидеть на диване и подождать мужа, хотя ясно было, что вернется он еще не скоро.
На следующий день все было как обычно, и домой меня привез восемнадцатичасовой шаттл. Когда мы проезжали мимо Старой библиотеки, никаких свидетельств того, что здесь проходила Церемония, разглядеть не удалось: ни камней, ни стульев, ни растяжек, а ступеньки были чистые, серые и пустые, как всегда.
Стоило мне поставить разогревать масло, чтобы пожарить мясо, как в дверь постучал муж – тук-тук-бам-бам-бам – и крикнул мне: “Кобра!”, а я ему: “Мангуст!”, – и раздались глухие щелчки открывающегося замка: раз, два, три, четыре. А потом дверь открылась, и он вошел – мой муж, мой Мангуст.
– Ужин почти готов.
– Сейчас приду, – сказал он и отправился в спальню переодеваться.
На ужин у нас было немного горошка, мясо и по половинке разогретой картофелины, запеченной еще утром, после того как муж отправился на работу. Наконец он пришел и сел за стол напротив.
Некоторое время мы ели молча.
– Лошадь? – спросил муж.
– Да
– М-м, – сказал муж.
Хотя мы женаты уже больше пяти лет, мне до сих пор трудно поддерживать с ним разговор. Так было и во время нашей первой встречи, и когда мы вышли из офиса брачного маклера, дедушка обнял меня за плечи и притянул к себе, но молчал всю дорогу, пока мы не вернулись домой.
– Ну, что думаешь? – спросил он тогда.
– Не знаю. – Отвечать “не знаю” не следовало – мне говорили, что я слишком часто это повторяю, – но это была правда. – Я не знаю, что ему сказать, могу только отвечать на его вопросы.
– Это ничего, – сказал дедушка. – Со временем станет легче. – Он помолчал. – Просто нужно вспомнить, что мы с тобой учили, – сказал он. – Что обсуждали. Ты же помнишь?
– Конечно. “Как прошел твой день?”, “Ты слышал, что передавали по радио?”, “Что интересного было сегодня?”.
Мы с дедушкой вместе составили целый список вопросов, которые люди могут задавать друг другу. Даже сейчас мне иногда случалось заглядывать в этот список перед тем, как лечь спать, чтобы на следующий день задать один из вопросов мужу или кому-нибудь из коллег. Но проблема заключалась в том, что некоторые вопросы – “Что ты хочешь сегодня на ужин?”, “Какие книги
