Средний пол - Джеффри Евгенидис

А можно было пойти в Бальный зал, где было полным-полно девушек, мечтавших исполнить с ним медленный танец. Он не любил музыку в стиле диско, так как из-за возраста быстро уставал. И ему совершенно не хотелось тратить силы на то, чтобы прижимать девиц к обитым мягкой тканью стенам. Поэтому мистер Го предпочитал сидеть в Шоу-зале в заляпанных креслах, стоявших когда-то в оклендском кинотеатре.

Мистеру Го было семьдесят три года. Каждое утро для поддержания мужской силы он пил чай с рогом носорога и заедал его желчными пузырями медведей, если ему удавалось раздобыть их в китайском магазинчике, располагавшемся недалеко от его дома. Эти афродизиаки хорошо действовали. И мистер Го приходил в клуб почти каждый вечер. Он любил шутить с девушками, усаживавшимися к нему на колени: «Мистер Го готов в гости». И это была единственная живая реакция, которую он проявлял на протяжении всего сеанса.

Если народу в клубе было мало — а теперь внизу его постоянно было мало, — Флора ублажала мистера Го на протяжении не одной песни, а нескольких за бесплатно, что являлось, с его точки зрения, ее достоинством. Флора была уже немолода, но у нее была гладкая и чистая кожа. И мистер Го знал, что она здорова.

Однако сегодня после двух песен она сразу же соскользнула с него:

— Я не бюро бесплатных услуг.

Мистер Го встал, застегивая брюки, и тут ему в нос снова ударил запах хлорки, вызвав новый прилив любопытства. Шаркая ногами, он подошел к лестнице и уставился на объявление: «„Шестидесятники“ представляют Сад осьминога с участием: Русалки Мелани! Элли и ее Электрического угря! и нашего специального гостя — Бога Гермафродита — полуженщины-полумужчины! Без дураков! Всё натурально!»

И тут любопытство окончательно овладело мистером Го. Он купил билет, несколько жетонов и встал в очередь, а когда его пропустили, начал подниматься по освещенной мигающими лампочками лестнице. Кабинки на втором этаже не имели номеров — над ними лишь горели лампочки, обозначая, какие из них заняты. Мистер Го отыскал свободную кабинку, закрыл за собой дверь и опустил жетон в автомат. Занавеска тут же отдернулась, и перед ним возник иллюминатор, за которым были видны подводные глубины. Сверху полилась музыка, и низкий мужской голос приступил к рассказу:

«Давным-давно в Древней Греции был волшебный источник, принадлежавший водяной нимфе Салмакиде. И в один прекрасный день в нем решил искупаться прекрасный юноша Гермафродит». Гoлос продолжал повествовать, но мистер Го уже не обращал на него внимания, устремив взгляд на синее и пустое подводное царство и недоумевая, где же девочки. Он уже начинал сожалеть о том, что купил билет в Сад осьминога. Но тут голос произнес: «Встречайте, дамы и господа, Бога Гермафродита! Полуженщину-полумужчину!» И сверху раздался всплеск. Вода в бассейне побелела, а потом порозовела, и в нескольких дюймах от иллюминатора появилось живое тело. Мистер Го прищурился и прижался лицом к иллюминатору. Такого он не видел еще никогда в жизни. Даже в Темной комнате. Он не понимал, нравится ему это или нет. Зрелище вызывало у него странные ощущения, но в то же время заставляло его чувствовать себя молодо и легко. Шторки закрываются, и мистер Го без колебаний бросает в прорезь еще один жетон.

«Шестидесятники» — клуб Боба Престо, расположенный на Северном побережье, неподалеку от небоскребов центра города. Рядом раскинулись итальянские кафе, пиццерии и бары на открытом воздухе. Здесь же расположены сверкающие стриптиз-шоу типа Кэрол Дода с ее знаменитым бюстом, изображенным на вывеске. Зазывалы на близлежащих улицах завлекали прохожих: «Господа! Добро пожаловать на шоу! Только посмотрите! Смотреть можно бесплатно!» А рядом надрывался кто-нибудь еще: «У нас самые лучшие девочки! Вот здесь, за занавеской!» А дальше: «Джентльмены! Настоящее эротическое шоу! К тому же прямая трансляция футбольных матчей». В основном эти зазывалы состояли из поэтов-неудачников, которые большую часть времени проводили в книжных магазинах, листая произведения Нового направления. Они носили полосатые штаны, галстуки кричащих оттенков, бакенбарды и козлиные бородки. Все они пытались походить на Тома Вейтса, а может, это он старался походить на них. Как персонажи «Маппет-шоу», они наводняли искусственную Америку шулеров, спекулянтов и обитателей дна.

Сан-Франциско — город, в котором можно выйти на пенсию, не приступая к трудовой деятельности.

И хотя его описание несомненно могло бы добавить красок моему рассказу о погружении в неприглядный андеграунд, я не могу не упомянуть о том, что полоса Северного пляжа занимает всего несколько кварталов. Географическое положение Сан-Франциско слишком красиво, чтобы неприглядность могла захватить здесь плацдарм, поэтому мимо зазывал то и дело проходили туристы с хлебом и шоколадом от Жирарделли. Днем в парках катались на роликах и играли в хоккей. Однако к вечеру все менялось, и с девяти вечера до трех ночи в клуб «Шестидесятники» устремлялась целая толпа мужчин.

В тот самый клуб, в котором я теперь работал. Пять дней в неделю по шесть часов каждую ночь, — к счастью, в первый и в последний раз в жизни демонстрируя странное устройство собственного организма. Клиника прекрасно подготовила меня к этому, притупив мое чувство стыда, к тому же мне были нужны деньги. К тому же там мне удалось встретиться с двумя замечательными девушками — Кармен и Зорой.

Престо был порнодельцом и настоящим эксплуататором, но я считал, что мне повезло. Без него мне никогда бы не удалось понять, что я из себя представляю. Забрав меня, избитого и истекающего кровью, он отвез меня к себе домой. Его подружка из Намибии Вильгельмина перевязала мне раны, а когда я потерял сознание, они раздели меня и уложили в постель. Именно в этот момент Престо понял, что его посетила неожиданная удача.

Я помню лишь часть услышанного, так как то и дело проваливался в забытье.

— Так я и знал! Я сразу это понял, как только увидел его в ресторане.

— Да брось ты, Боб. Ты считал, что речь идет о смене пола.

— Я чувствовал, что это настоящий клад!

— Сколько ему лет? — голос Вильгельмины через некоторое время.

— Восемнадцать.

— Он не выглядит на восемнадцать.

— Говорит, что ему восемнадцать.

— А ты готов ему верить, Боб, потому что хочешь, чтобы он на тебя работал.

— Он сам мне позвонил. И я предложил ему.

— А почему бы тебе не позвонить его родителям?

— Он сбежал из дому и не хочет, чтобы им звонили.

Идея создания Сада осьминога возникла у Престо за полгода до моего появления. Кармен, Зора, Элли и Мелани работали у него с самого основания клуба. Но Престо постоянно занимался поисками еще больших монстров и догадывался, что мое появление позволит ему переплюнуть всех конкурентов на побережье. Такого как я найти было трудно.

Резервуар был небольшим. Не больше частного бассейна. Пятнадцать футов в длину и восемь в ширину. Мы спускались в теплую воду по лестнице. Из кабинок увидеть то, что делалось на поверхности, было невозможно. Поэтому во время работы можно было высовываться и болтать друг с другом. Посетителей вполне устраивала лишь нижняя половина наших тел. «Они приходят не для того, чтобы любоваться вашими личиками», — объяснял мне Престо. А это все упрощало. Вряд ли я смог бы участвовать в порношоу, если бы мне нужно было оставаться лицом к лицу со зрителями. Наверное, я бы умер от их пронизывающих взглядов. А погружаясь в резервуар, я закрывал глаза и лишь колыхался в подводном безмолвии. А когда я подплывал к иллюминатору и прижимался к нему, то тут же высовывал голову на поверхность, оставаясь в неведении о том, кто и как разглядывает моего моллюска. Как я говорил? Морская гладь — это зеркало, в котором отражаются разные пути эволюции. Над водой парят воздушные твари, под водой живут морские гады. И оба мира сосуществуют на одной планете. Наши посетители были морскими гадами, Зора, Кармен и я оставались воздушными созданиями. Зора лежала в своем русалочьем костюме на мокром коврике в ожидании, когда я закончу свое выступление. Иногда, когда я выныривал, она протягивала мне косяк и давала затянуться. По прошествии десяти минут я вылезал наверх и вытирался. А сверху звучал голос Боба Престо: «Поаплодируем Гермафродиту дамы и господа! Только в Саду осьминога возможно такое! Мы вставляем член в наскальную креветку и получаем двуполое существо…»

— Молния застегнута? — спрашивает Зора, устремляя на меня свои голубые глаза.

Я проверяю.

— У меня от этой воды начинаются приливы.

— Принести тебе что-нибудь?

— «Негрони». Спасибо, Калл.

«А теперь, дамы и господа, наша следующая диковинка. Вот я вижу, как ее вносят ребята из аквариума Стейнхардта. Опускайте свои жетоны, дамы и господа, это стоит увидеть. Барабанная дробь! Или скорее — суши-дробь!»