"Фантастика 2023-129". Компиляция. Книши 1-20 (СИ) - Агишев Руслан

Предполагал ли бедняга цыган, насколько прав он окажется? Вряд ли. Конечно, шуму должно было быть много – крики, беготня стрельцов, церковные молебны, розги полупьяной дворне и т. д. и т. п. Со временем вся эта шумиха спала бы, и все снова вошло бы в свое русло, а необыкновенная история стала бы очередной полулегендарной страшилкой средневековой Москвы. Однако все случилось иначе… Одна из дворовых девок встала по нужде ночью и, выйдя с черного хода, привычно присела прямо у крыльца. В этот момент из темноты появились размытые темные фигуры, у которых, к ужасу девчонки, были черные лица и руки с громадными крюками. От мистического страха она окаменела, и губы ее сами собой зашептали слова молитвы, а руки начали неистово осенять себя крестным знамением. Демоны из преисподней прямо на ее глазах, словно птицы, взлетели по стенам терема и исчезли в окне боярской опочивальни. Когда ее, бледную и икающую от страха, нашли утром, она заплетающимся языком все повторяла, что черти забрали душу старого боярина. К следующему же вечеру ее слова о черных демонах с огромными когтями, забирающих души богачей, повторяла вся Москва. Об этом шептали нищие на паперти, трещали бабы на рынке, нервно бурчали стрельцы. Но никто из них не догадывался, что зловещие демоны никуда не исчезли, а были совсем рядом.

– Знатную мы кашу заварили. Златоглавая на ушах стоит вторую седмицу. Из шереметевской усадьбы дворня вся сбежала. И холопей почти не осталось. Говорят, туды сам патриарх ходил с молитвами. – Цыган только из Москвы в Преображенское вернулся и с упоением рассказывал последние новости. – Ромалы сказывают, что даже тати на стрелецком конце носа не кажут. Бояться демонов повстречати…

С этими словами он вытащил из своей котомки небольшой мешочек и высыпал его содержимое на стол. С мелодичным звоном на отскобленные доски посыпались крошечные монетки – медные грошики, серебряные капельки пфеннигов и несколько кругляшей с полустертой арабской вязью.

– Вот, господине, у наших кое-что из добычи поменял на мелочь. Сказал им, что вдовица одна мне милость оказала. Мол, по нраву я ей зело. Привечать стала да обхаживать. – Цыган гулко захохотал, показывая крупные желтоватые зубы. – Ромалы завидовать мне стали. Все просили с такой же вдовушкой свести. Ха-ха-ха! А что?! – продолжая хохотать, он махнул гривой густых смоляно-черных волос. – Мы, цыгане, собой зело хороши. Всякая и девица, и женка, и вдовица знают о том…

Вот теперь уже заржали мы. Больно уж смешной в этот момент вид был у цыгана, начавшего хвастаться своими похождениями.

– …А помню дочу одного дьяка. Пышногруда, бела лицом. – Он даже причмокивать начал, рассказывая об очередной своей победе на любовном фронте. – Коса до земли… А как посмотрит на тебя, все на свете забудешь и жизнь сразу же отдашь. Ох уж я побегал за девицей…

Глядя на раскрасневшегося цыгана, я решил завершать наши посиделки. Дел впереди было невпроворот, а времени – всего ничего.

– Ладно, Пали, хватит нам сказки рассказывать.

Тот переменился в лице, словно его оскорбили в его лучших чувствах; он даже глубоко вдохнул, набирая побольше воздуха, чтобы что-то мне ответить.

– Хватит, я сказал. Теперь слушайте… Ночью мы хорошо поработали. Поэтому сегодня и завтра отдыхайте. Бражничайте, но в меру. Кто набедокурит, спрошу особо. – Я обвел глазами притихших мужиков. – И помните, со мной не пропадете. Боярыч, вон, за смерть своих родных с обидчика спросил. Дайте время, в серебре, а может, и в золоте ходить будете… Боярыч, выйдем.

Оставив остальных одних, мы вышли на улицу.

– Не сомневайся, Данилыч, верен буду не хуже пса… Я же удавиться хотел, так тяжко мне было. Не мог я больше землю топтать, пока этот аспид живет. Как зверь рычал в темнице, кандалы грыз, – с болью в голосе шептал парень. – Я спать не мог. Как очи прикрою, так сразу матушку с сестричками вижу. Стоят они, худенькие, бледненькие, как березки белые, и ручки ко мне тянут, хлебушка просят. Я ведь на коленях перед ним стоял, сапоги его целовал. Просил хоть месячишко нам дать, чтобы куда приткнуться. Рабом верным обещался быть. Ирод же этот в один день всех их погнал на улицу. Приказчики его, как цепные псы, над добром стояли. Ни одежи какой лишней, ни припасов не дали взять. А куда матушка с двумя дитями пойдет в хляби такие? На паперть даже не возьмут… Потом узнал я, что матушка постыдным делом заниматься стала, чтобы детей прокормить.

Он замолчал на какое-то время, словно ему не хватало воздуха, чтобы рассказывать дальше.

– Я, Данилыч, Бога за тебя молить буду, что спросить мне с ирода позволил. Знаю, что не по-христиански это, но не мог я иначе. – Тут он горько ухмыльнулся. – Так что должник я твой по гроб жизни. Что скажешь, то и сделаю…

После этого разговора мне стало ясно, что с боярычем у меня проблем не будет, а через него и с остальными.

Оставшуюся часть ночи я почти не спал. По всей видимости, разговор «по душам» с боярычем меня слишком сильно взбодрил. Развалившись в своем углу, за печкой, я ворочался, пока, наконец, мне это не надоело.

– Все бока отлежал, – буркнув, я сполз с печки и устроился за столом, запалив лучину. – Значит, посидим покумекаем…

Мной уже было давно замечено, что наилучшим средством от бессонницы является строительство планов на будущее. Собственно, вот и пришло время воспользоваться этим инструментом. «…Ближайшая моя задача проста – поразить Петра. По сути, он еще мальчишка. Несмотря на все его замашки, непростой характер, мужиковатость, взрослые запросы, царь еще остается мальчишкой, который падок на все необычное». В чем-то он мне напоминал обыкновенную сороку, которая собирает и тащит в свое гнездо все блестящее и яркое. Для Петра же таким ярким и блестящим было все то, что резко отличалось от старорусского, патриархального в быту, науке, искусстве, военном деле… С юношеским максимализмом и горячностью он старался все это притянуть в жизнь государства. «…У них, в Европе, курят табак, значит, и мы должны! Они платье короткое и удобное носят, значит, и нам такое нужно! Бабы у них по домам затворницами не сидят, значит, и у нас должно быть так же! Бороды у них не в почете, значит, и нас так же должно быть! Солдаты у них башмаки носят, значит, и у нас будут!» И так во всем и везде…

В учебниках будущего будут писать, что все предшествующее развитие страны подготовило появление великого реформатора. Мол, Петр I видел отсталость России по сравнению с известными ему западными странами, хотел модернизировать все стороны ее жизни. Я же скажу на это, что дело обстояло совершенно иначе. Не было никакого гениального и прозорливого Петра Алексеевича, который с младых ногтей болел за Россию и желал избавить ее от технологической отсталости. «Не знаю, каким он станет через пять, десять или пятнадцать лет, но сейчас он еще сынок, сопляк! О каком там плане реформ, стратегии модернизации можно вести речь? Сейчас Петр взрослеющий юнец! Любознательный, увлекающийся, жестокий, упрямый юнец, который мечется из стороны в сторону, как сайгак! Вчера он вместе с солдатами штурмовал стены ненастоящей крепости, сегодня – с упоением посвящает себя токарному делу, завтра – ночами напролет изучает звезды, послезавтра – упорно штурмует корабельное дело…»

Долго я так сидел за столом, освещаемым неровным светом горящей деревянной лучинки. В моей голове крутился водоворот из фактов, дат прошлого, настоящего и будущего, центром которых был царь Петр. В конце концов, когда за окошком начало светать, мне удалось для себя выявить некое подобие формулы своих дальнейших действий.

– …Удивил, значит, победил. Заинтересовать Петра можно только так, и никак иначе. – Я встал с места и потушил лучинку. – Что ж, тогда нам всем предстоят веселые деньки. Эх, солдатики, мои солдатики, вы даже не догадываетесь, что вас ожидает… утром. Стоп, утро-то уже, считай, наступило, – из окна действительно в комнату падали первые лучи солнца. – Черт, что же тогда я жду?!

Охватившая меня жажда деятельности никак не хотела проходить, и я решил не терять времени. Выбравшись на улицу, тут же направился в сторону соседней избы, где расквартировались мои солдаты. Это была полуразвалившаяся халупа с лохматой соломенной крышей.