Звездный лед - Аластер Рейнольдс

На седьмой минуте, когда ворота уже практически захлопнулись, на частоте связи появился фрагмент сигнала. Света транслировала его на судовые динамики: жуткий, всхлипывающий вой, будто кого-то душили и топили одновременно.

Потом взорвался Янус.

Камеры на внутренних стенах отсека запечатлели взрыв и слали записи на шаттл, пока излучение взрыва не испепелило их. На мгновение из отверстий в «небе» взметнулись два ярчайших белых луча. Затем не выдержало «железное небо», разлетевшись на тысячи черных осколков, не в силах более сдерживать высвободившуюся энергию гибнущей луны.

Взрыв докатился до ворот, когда до смыкания створок оставалось несколько сот метров. Игольно-тонкий, яростно накаленный луч вырвался из сходящейся апертуры, чистейшее белое сияние – и затеняющие его отвратительные обломки корабля «собак».

Потом ворота закрылись.

Глава 40

Светлана долго размышляла о будущем. В самом конце очень длинного дня она договорилась о встрече один на один с Маккинли.

– Я скорблю о ваших потерях, – сказала она. – Но знаю: не все случившееся здесь – моя вина. «Вырвавшиеся» все равно бы пришли вслед за «собаками», вне зависимости от судьбы Януса.

– Это правда.

– Я принимаю ответственность за случившееся по моей вине. Вы предупреждали нас. Я решила проигнорировать рекомендации, и это дорого стоило нам.

Инопланетянин шевельнул мощными наружными щупальцами.

– Белла всегда считала, что ваши поступки и слова – ради блага людей. Даже сомневаясь, она предпочитала верить в это.

– Да, я старалась ради людей. Но я также хотела причинить ей зло.

«Фонтаноголовый» сформировал глаз высокого разрешения и поднял переплетенные щупальца перед собой, будто щит.

– Светлана, это признание – уже начало примирения.

– Боюсь, я немного опоздала с примирением.

– Вы сказали, у вас есть предложение, – чуть нетерпеливо заметил инопланетянин.

– Я обдумала свое положение. Януса больше нет, но юстиция наша уцелела. Перри уже приговорен, а я совершила проступок, заслуживающий наказания. Причем мой проступок куда хуже и тяжелее по последствиям, чем маленькая благонамеренная ложь Перри. Маккинли, мой промах стоил больше сотни жизней. Если бы мы еще выносили смертные приговоры…

Хотя ее собеседник и не знал о казнях, а изображаемое Светой не имело для него смысла, она все равно жестом показала удар по темени – смерть от сверла, как в прежние времена.

– Возможно, Белла мертва, но ее власть – нет. Ник Тэйл, Эксфорд… У них полное право сунуть меня за решетку. Но этого не случится.

Наконец пришелец развернул глаз высокого разрешения – видно, уже насмотрелся.

– В самом деле?

– Я предложила нашей юстиции другую форму наказания. И получила неофициальное одобрение, хотя еще не было формального заключения. Оно подождет до тех пор, пока я не узнаю кое-что у вас.

– Не совсем уверен, что понимаю вас.

– Я улетаю. Веду корабль в дыру, проделанную в Структуре «мускусными собаками».

– Убегая от правосудия?

– Напротив. По вашим же словам, от существ, пробившихся вовне, никаких известий больше не поступало.

От одного упоминания о бегстве из Структуры по щупальцам Маккинли побежали зеленые, рубиново-красные возбужденные волны.

– Глупо недооценивать опасность! Мы – и многие другие здравомыслящие разумные расы – предпочитаем оставаться в Структуре, где можно оценить и учесть риск своих действий.

– Это ваше право. А наше – уйти, если захотим.

– И на то вам дано разрешение?

– Наша юстиция помилует нас целиком и полностью в обмен на наши услуги по исследованию пространства за Структурой. Иллюзий никто не питает. Наша экспедиция чертовски близка к самоубийству. Однако мы постараемся улететь как можно дальше и быстрее и сделать по пути как можно больше фотографий. И мы не собираемся умирать.

– Только вы двое?

– Вы удивитесь тому, сколько людей хочет отправиться с нами. Очень многие предпочтут практически безнадежный побег безопасной тюрьме.

– Увы несчастным глупцам,[7] – заметил Маккинли и взмахнул щупальцами. – Но, прошу, продолжайте.

– Для начала нам нужно оборудовать один из шаттлов для межзвездных перелетов, причем быстро, пока стена не починила себя. Не обязательно следить за каждой мелочью – достаточно самого существенного.

– Серьезная просьба.

– Уверена, вы можете. Самое малое нам нужен всего лишь еще один смещающий системы отсчета двигатель, наноплавильня с запасом нужных файлов и, возможно, какое-нибудь оружие на случай, если столкнемся с чем-нибудь неприятным на вид.

– Вижу, вы тщательно обдумали предприятие.

– Да. Ведь другого выхода нет. Янус всегда был сценой Беллы. Даже когда мы отбыли бы наши сроки, я бы оставалась в оппозиции.

– Но Беллы нет. Она умерла. Все может быть вашим.

– Спасибо, нет. Я решила. Мы улетаем, – конечно, если вы поможете нам.

– Если трибунал даст вам разрешение лететь, у меня не останется выбора. То, что нужные вам технологии могут уничтожить вас, вряд ли повлияет на тех, кто остается в Структуре. Возможно, новые технологии окажутся тем, что позволит вам выжить.

– Отлично! – торжественно сказала Светлана и повернулась, чтобы уйти, но замерла вдруг на полуобороте. – Маккинли, есть кое-что еще… насчет Беллы.

– Простите, но вряд ли мы сможем помочь ей.

– Знаю. Мы уже говорили об этом. Слишком поздно заморозили ее, да и в любом случае – повреждения весьма значительны.

– Вы должны понимать, что даже у нашей медицины есть свои пределы.

– Вы ведь уже однажды омолодили ее, разобрали и собрали заново.

– Да, но…

– Вероятно, в процессе вы узнали кое-что о ней. И наверняка помните кое-что о том, что она потеряла теперь.

– Эти знания поверхностны. Лишь эскиз, а нужен точный детальный чертеж.

– Но и это лучше, чем ничего. Ведь мы говорим о разнице между жизнью и смертью.

– Поврежденный разум не всегда лучше отсутствия разума, – ответил Маккинли сурово.

– Тогда имеет смысл отыскать способ заполнить провалы в нем.

– Повторю – мы не всемогущие…

– Трибунал решил принудительно омолодить меня и Перри, – перебила его Света. – Если мы полетим наружу, у нас может и не быть другого шанса переставить биологические часы. Если сделать нас моложе, тогда у нас появится больше шансов прожить достаточно для нахождения чего-нибудь полезного в космосе.

– А, понимаю, – задумчиво произнес «фонтаноголовый».

– Это значит, вы снова разберете меня, будто старый мотор. Залезете ко мне в голову. Я всего лишь хочу сказать, что пока вы там…

– И что?

– Копируйте любые структуры, какие понадобятся. И почините Беллу.

Они шли по хрустально-прозрачной обзорной палубе, держась за руки. Светлане рука мужа казалось такой странной: гладкая кожа юноши без отметин и шрамов, оставленных многими годами тяжелой работы. Будто рядом с ней незнакомец! И всякий раз она с удовольствием убеждалась: это Перри, ее муж, – и для него она должна выглядеть столь же восхитительно, обольстительно незнакомой. Трибунал решил – почему, Светлана не знала, не будучи посвященной в дебаты, – что биологические часы супругов надо переставить на самую точку совершеннолетия. Учитывая замедление старения – следствие омоложения у «фонтаноголовых», – Перри со Светланой могли рассчитывать еще на семьдесят – восемьдесят лет жизни. Конечно, время большое. Любому хватит. Но за спиной осталось восемьдесят лет. Уже известно, как они быстролетны, как стремительно и жестоко проскользнут меж пальцами и уйдут в никуда. А в финале не будет «фонтаноголовых», чтобы снова переставить часы.

Но Света напомнила себе: омоложение и бегство из Структуры – настолько же наказание, насколько и награда, а не легкий способ избегнуть кары.

– Ну и как вам? – осведомился Маккинли.

– Чувствую себя замечательно, – ответила она, посмотрев на транспортную сферу. – Все как и нужно. Все на месте.

– Я, вообще-то, имел в виду судно.

– Оно прекрасно, тут разговора нет, – ответил Перри.

– Вам нравится?

– Абсолютно! – воскликнул Перри, не отпуская руки жены. – Вы сработали великолепно! Сделали куда больше, чем мы ожидали, принимая во внимание такое малое время.

– Да, когда дьявол стучится в дверь, сделаешь поневоле,[8] – отозвался Маккинли.

Корабль, видимый сквозь окно обзорной палубы, и в самом деле был прекрасен. Он висел в вакууме, в центре огромного серого ангара среди восстановленного посольства «фонтаноголовых». Стены ангара хаотично усеивали конусы и спирали непонятного назначения, усаженные тесно, как поглощающие элементы в высококлассной звукоизолирующей камере. Стапель из похожих на щупальца изогнутых светящихся балок обнимал новорожденный корабль, словно его готовился пожрать люминесцирующий монстр. Если бы не эти щупальца, аппарат, несомненно, показался бы странным и чужеродным. Но по контрасту бросалось в глаза именно его человеческое происхождение. Хотя, в общем-то, корабль не был целиком новорожденным. Инопланетяне взяли остов шаттла «Мститель» и построили нечто походившее на прежнее судно приблизительно так же, как бабочка на куколку. Старые кости проглядывали сквозь новый корпус. Корабль оделся в броню, гладкую и скользкую, словно подтаивающий лед, но она была сделана по человеческой технологии послепороговой эры, а не по инопланетной. То же самое и с двигателями, и с сенсорами, и с оружием: все это подарки из отдаленного будущего человечества, ставшего далеким прошлым.