Вторая любовь - Джудит Гулд

С крепнущей решимостью, Дороти-Энн быстро отобрала несколько свитеров и бейсбольных кепок с логотипами различных клубов, отнесла в спальню и положила на кровать.

«Это, наверняка, самые дешевые вещи в его гардеробе, — сказала она самой себе, — но для детей они будут дороже всего на свете».

Женщина вернулась обратно в гардеробную, собрала с пола пустые коробки из-под обуви и стала освобождать ящики встроенного шкафа от булавок для галстуков, поясов с пряжками, кошельков, бумажников и тому подобного.

Затем она стала вынимать очень ценные запонки, каждая пара в отдельной кожаной коробочке. Дороти-Энн открыла самую первую, от Вердуры. Золото, эмаль, бриллиант в восемнадцать карат. «День и Ночь». День — бирюзовая эмаль с золотой сеткой меридианов и параллелей. Ночь — темно-синяя эмаль, напоминающая полуночное небо, усыпанная бриллиантовыми звездами. Запонки от Вердуры в стиле барокко — жемчуг, бриллиант и сапфир. И так далее, и так далее. Все ее подарки. Фредди никогда бы не пошел и не купил себе такого сам.

Дороти-Энн начала укладывать эти ценные предметы и многие другие в пустые обувные коробки. Закончив, она вынесла все в спальню и поставила на шкафчик.

И глядя на них, она думала, что когда-нибудь дети выберут себе то, что им понравится. Или все отправится на аукцион Кристи и там будет продано.

Дороти-Энн снова вернулась в гардеробную, последний раз оглядела все и выключила свет. Когда она закрывала дверь; то услышала знакомый голос, зовущий ее.

— Дороти-Энн! Подруга! Где ты? — Это была Венеция.

— Я здесь, — откликнулась она. — В спальне.

Появилась красавица-негритянка — сумрачное видение в шелковом одеянии цвета устрицы.

— О-ох! Добро пожаловать домой! — Она бросилась к Дороти-Энн с распростертыми объятиями и крепко обняла ее.

Дороти-Энн рассмеялась и обняла подругу в ответ.

— Венеция, ты — отдых для печальных глаз. — Она сделала шаг назад и стала рассматривать ее. — Ты выглядишь великолепно. Впрочем, как всегда.

Тут Венеция заметила свитера и бейсболки на кровати, потом увидела коробки на шкафчике. Улыбка немедленно погасла. Она посмотрела на Дороти-Энн.

— Ты наконец сделала это? — негромко спросила она. — Ты разобрала его вещи?

— Да, — ответила Дороти-Энн.

— Хорошая девочка, — похвалила Венеция. Она потянулась и взяла Дороти-Энн за руку. — Я думаю, ты почувствуешь себя лучше. Возможно, не сегодня, но скоро.

— Да, это очень нелегко, — откликнулась Дороти-Энн.

Венеция пожала ей пальцы и улыбнулась.

— Я могу чем-нибудь помочь? Я хочу сказать, в чем угодно?

— О… Я не знаю, — заколебалась Дороти-Энн. — Да ничем, в общем. Я…

— Детка, будь реалистом, — подбодрила ее негритянка. — Ведь это Венеция, а? Помнишь меня? Твоего лучшего друга? Я здесь с тобой. И что еще случилось? Расскажи-ка мне.

— Ну что же, я забрала из его гардеробной все, что хотела. Остальное надо упаковать, чтобы все унесли.

— Считай, что уже сделано, — ответила ей Венеция. — И куда это все отправить? В Армию Спасения? На благотворительные нужды?

— Нет, — ответила Дороти-Энн. — Я хочу, чтобы все отправили в тот магазин, чья прибыль идет на помощь больным спидом. Не помню, как он называется.

— «Домашние радости», — быстро подсказала Венеция. — Я им позвоню, они все заберут. А пока вот что. Я помню, что в подвале в кладовой восемь миллионов коробок. Так что я пойду вниз и попрошу кого-нибудь мне с этим помочь. Не успеешь ты и моргнуть своими красивыми глазками, как я уже освобожу гардеробную.

— О, Венеция, ты слишком добра. Правда. — В глазах Дороти-Энн снова заблестели слезы. — Я не представляю, чем бы я могла…

— Тсс. — Венеция снова обняла ее. — Давай просто займемся делами. Сделаем то, что должно быть сделано.

— Хорошо. — Дороти-Энн освободилась от объятий подруги. Она вытерла глаза. — Ты права. А я пойду в кабинет Фредди и разберу его бумаги. Если тебе что-нибудь понадобится, я буду там.

Она пошла по коридору к бывшему кабинету покойного мужа и не успела даже открыть дверь, как услышала вопли разбушевавшихся детей и громоподобный топот ног по лестнице. За ними следом несся укоризненный голос няни Флорри.

— Ну-ка, вы, потише там. Ну точно стадо слонов! И помедленнее!

Дороти-Энн снова закрыла дверь в кабинет Фредди и быстро прошла обратно к лестнице. Не успела она подойти, как у нее перед носом оказался Зак.

— Мамочка! — завопил он, крепко обнимая ее. — Мамочка! Мамочка! Мамочка!

За его спиной просияли широкими улыбками Лиз и Фред. Они в один голос приветствовали ее:

— Мам, ты?

Дороти-Энн нагнулась, поцеловала Зака, обняла его одной рукой, а второй обхватила Лиз и Фредди. Она обняла и расцеловала их по очереди, несмотря на усилия Зака, пытавшегося оттолкнуть старших.

В сердце Дороти-Энн запели птицы. Никогда она не слышала такой прекрасной музыки, как эти выкрики и перебранка, когда дети добивались ее внимания.

Наконец, няня Флорри с пыхтением преодолела лестницу, громко отдуваясь. Ее лицо покраснело от подъема и от отчаяния по поводу воспитанников.

— Это просто смерть моя, — пожаловалась няня. — Мисс Венеция сказала, что у нее для вас в подвале приготовлен сюрприз. Она говорит, что если вы поторопитесь, то получите монетку.

Три пары ушей насторожились.

Зак завопил:

— Деньги, деньги, деньги! — и помчался вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.

Дороти-Энн стояла и смотрела им вслед, думая, что она самая счастливая женщина в мире, потому что у нее такие замечательные дети. Потом она развернулась и отправилась в кабинет Фредди.

Войдя, Дороти-Энн зажгла свет и постояла какое-то время на пороге, не торопясь закрывать за собой дверь. Ее глаза блуждали по кабинету мужа, обставленному в стиле Джефферсона, наталкиваясь на редкие, но роскошные украшения.

Отлично отполированный дубовый паркет, сверкающие бронзовые подсвечники, канделябры на стенах. Старинный стол архитектора, к нему приколоты чертежи Иден Айл. Старинные архитектурные чертежи в рамах на фисташковых стенах. Кресла времен Людовика XV, которые могли бы принадлежать самому Джефферсону. Секретер из красного дерева в стиле Георга II, на котором возвышался его компьютер. Как ни странно, но он не выглядел чужеродным телом в этой старинной комнате.

Прежде всего Дороти-Энн подошла к столу и осмотрелась. У нее перехватило дыхание. Настольный календарь был открыт на странице 15 декабря 1997 года. День его смерти.

Оперевшись на стол, Дороти-Энн закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Я должна пройти через это, — приказала она самой себе. — Пора закончить то, что я начала».

Открыв глаза, она просмотрела записи о встречах, намеченных мужем на этот день. И тут заметила, что на календаре стоит пометка: «Скопировать цементный файл на дискетку. Взять с собой в Аспин!!! Позвонить К. и получить подтверждение». За этим следовал телефонный номер.

«Что это еще за цементный файл? — задумалась Дороти-Энн. — Зачем везти его в Аспин? И кто этот К.?» И все намечено на день смерти.

Что ж, есть только один способ все выяснить. Дороти-Энн подвинула к себе телефон, сняла трубку и набрала номер. Спустя мгновение она услышала щелчок автоответчика, и женский голос предложил ей оставить сообщение. Дороти-Энн назвала себя, сообщила свой номер и повесила трубку.

Теперь ее еще больше мучило любопытство. На автоответчике женский голос. Может «К.» — это она? Дороти-Энн мысленно сделала заметку позвонить позже еще раз по этому номеру, если ей не перезвонят.

Она начала разбирать корреспонденцию, аккуратной стопкой сложенную на левом нижнем углу стола. Почти все письма были с просьбами о пожертвованиях. И очень мало личного. Несколько приглашений на вечеринки, на открытие галереи, предварительные просмотры перед аукционом и тому подобное. Дороти-Энн собрала всю стопку и, не церемонясь, отправила в мусорную корзину.

Затем она просмотрела аккуратную стопку бумаг в ящике красного дерева в верхнем левом углу стола. В большинстве своем это оказались копии факсов, имеющих отношение к Иден Айл. Она даже не сомневалась, что точно такие же экземпляры есть в штаб-квартире компании «Хейл». Факсы также полетели в мусорную корзину.

Наконец, молодая женщина принялась за ящики письменного стола. Практически все, что она нашла, имело отношение к бизнесу. И вновь у нее не возникло и тени сомнения, что копии всех этих документов есть в главном офисе компании. Она выбрасывала документы, предварительно бегло проглядывая каждый.

Именно так Дороти-Энн чуть не пропустила простой крафтовый конверт без всяких наклеек, штемпелей или марок на нем. Ее внимание привлек вес конверта. Она открыла его и обнаружила, что в нем лежит единственная компьютерная дискетка. На ее наклейке красовалась надпись «Цементный файл».