Если небо молчит - Дмитрий Герасимов

Свет фар ударил в живую изгородь, водитель резко крутанул руль вправо, и машина, соскользнув колесами с дороги, накренилась, взревела мотором и, протащившись юзом по песку, выскочила на поляну.

Скачков и Блатов зажмурились: прямо перед ними, вздымая вверх облака черного дыма, полыхал гигантский костер.

«Фольксваген» затормозил перед низким колодцем с покосившейся крышей, и оба пассажира сразу выскочили наружу. Они метнулись в одну сторону, потом – в другую и замерли на месте, беспомощно щурясь на огонь.

– Опоздали! – пробормотал Блатов. – Всему конец, Рома…

Дом Маргариты был объят пламенем. Кровавые языки лизали бревенчатые стены, ползли под кровлю и крученым вихрем вырывались наружу. Крыльцо уже погибло в огне. Перила прогорели и обрушились на землю, торчащие балясины полыхали, как факелы, а обугленные ступеньки зияли черными дырами. По двору летали горящие ошметки белья, сорванного бушующим пламенем с веревки.

– Смотри! – Скачков указал рукой на окна. – Стекла целы. Значит, пламя хозяйничает пока только снаружи. – Он встряхнул оцепеневшего опера: – Слышишь меня? Я говорю: если внутри есть люди, то огонь, возможно, до них пока не добрался.

– О чем ты говоришь! – завопил тот. – Там все если не в огне, то в едком дыму! Три раза глотнул и кранты – угорел!

Роман подбежал к колодцу, схватил привязанное веревкой ведро и швырнул его вниз.

– Что ты задумал, безумец? – Оперативник скривился. – Тушить костер наперстком?

– Вызывай пожарных и «скорую»! – приказал Скачков, с остервенением вращая ручку. – В нашем городишке они приезжают быстро!

Блатов послушно полез в карман за телефоном. Роман подхватил свободной рукой вынырнувшее из пасти колодца ведро с водой, ослабил веревку и, отступив на шаг, опрокинул его на себя.

– Алло! – заорал в трубку опер. – Это Служба спасения? А что у вас под номером девять-один-один? Прачечная, что ли?..

Скачков бросился к дому.

– Стой! – завопил Блатов, оторвавшись от телефона. – Разобьешь стекло – будет сквозняк! И все нутро запылает как спичка! – Он вновь приложил к уху трубку: – Пожарный расчет и «скорую»! Живо! Адрес?.. Вашу мать! Откуда мне знать этот чертов адрес! Здесь лес кругом! И деревья разные… Подождите!.. – Он кинулся к машине: – Слышь, друг! Водила! Как тебя?.. Возьми трубку, продиктуй им, как подъехать!..

Роман обошел дом со всех сторон, щурясь от света и вглядываясь в окна. Блатов прав: если хоть где-то есть доступ воздуху, второе окно открывать нельзя.

Ему показалось, что с подветренной стороны дома огня почти нет. Короткие язычки пламени дрожали на лохмотьях вылезшей из щелей пакли – и все. Он подпрыгнул, пытаясь ухватиться за наличник, но лишь царапнул ногтями стену.

Рыжий оперативник тем временем решил подойти к дому со стороны леса. Он обогнул пристроенную веранду по вытоптанному участку земли, куда его сыроярский коллега Александр Корж обычно ставил свою «Ауди», и, нырнув в заросли ежевики, двинулся вперед, ломая ветви и обдирая руки.

В ту же секунду что-то взвизгнуло у самого уха, и Блатову резкой болью обожгло плечо. Еще не понимая, что произошло, он машинально присел на корточки и тут же почувствовал, как над головой, словно хлыстом, срезало ветки. Упругий хлопок прокатился между деревьями и стих. Морщась от боли и стараясь не закричать, оперативник отнял руку от плеча и обнаружил, что она перепачкана чем-то липким и черным.

– Хорошие выстрелы, Гена, – похвалил приглушенный женский голос. – Похоже, ты снес ему полбашки. А теперь – уходим. Быстро.

– Подожди, – раздраженно ответил мужчина. – Еще не хватало, чтобы наших подопечных успели спасти. Вот это будет прокол похлеще, чем с Тузовой.

Справа, в нескольких шагах от Блатова хрустнули ветки.

– Нужно удостовериться, что он мертв, – сказал стрелок. – Ступай за мной след в след и не высовывайся.

Роман повторил попытку допрыгнуть до окна, но – безуспешно. Он огляделся по сторонам и, заметив прислоненный к сосне детский велосипед, не раздумывая, подкатил его к дому. Если хрупкая конструкция выдержит его вес, он сможет выиграть сантиметров тридцатьсорок – вполне достаточно, чтобы достать до окна и ухватиться за раму.

Примерившись пальцами к бревнам и растопырив руки, чтобы не потерять равновесие, Скачков поставил ногу на хрупкое пластмассовое сиденье и подпрыгнул. Велосипед жалобно дзенькнул и откатился в сторону, но Роман успел ухватиться за ручку оконной рамы и найти опору на бревенчатом выступе. Перебирая ногами, он поднялся вровень с окном, приник лицом к стеклу, пытаясь рассмотреть что-нибудь в кромешной темноте, но ничего не увидел. Он уперся коленом в карниз, высадил локтем стекло, нащупал шпингалет с внутренней стороны рамы и, стараясь не потерять опору под ногой, осторожно открыл створку. Путь в дом был свободен. Роман сдвинулся на полкорпуса вперед, перенес руки на подоконник и… больно ударился лицом о жесткую преграду. Он отпрянул, таращась в темноту, протянул ладонь и обомлел: окно было заколочено изнутри фанерным листом!

Снова хрустнула ветка, чавкнула земля, и за деревьями мелькнуло серое пятно. Едва сдерживаясь, чтобы не застонать от боли, и не сводя глаз с ближайших кустов, Блатов завалился набок, выпрямил ноги и медленно достал из-за ремня табельный «Макаров».

– Осторожно, – предупредил женский голос. – Быть может, он еще ранен.

– Тогда добьешь сама, – отреагировал мужчина. – Ты ведь милосердна… – и он коротко засмеялся.

Оперативник поднял пистолет, сдвинул пальцем скобу предохранителя и… опустил руку: плечо обожгло болью.

Шаги приближались. Он переложил пистолет в другую руку и, перекатившись на спину, снова прицелился. Еще мгновение, и…

Перед ним как из-под земли выросла долговязая фигура. На влажном лице незнакомца отплясывали бордовые отблески близкого пожара, и Блатов успел разглядеть удивленные и немного растерянные глаза, прежде чем спустил курок. Раздался мокрый шлепок, как будто по воде ударили веслом, и мужчина, нелепо взбрыкнув ногами, кувырнулся назад в кусты.

– Гена! – истошно закричала женщина. – Геночка!

Блатов вскочил на ноги и, ломая грудью сухие ветки, бросился на крик. Через мгновение он оказался возле Михеевой.

Адвокатесса склонилась над распластанным телом, в панике шаря руками по земле в поисках револьвера.

– Встать! – хрипло приказал опер, наставив на нее оружие. – И без глупостей, Таня.

Она подняла на него глаза и оскалилась:

– Ах, это ты, мент?.. Мне следовало бы догадаться…

– Это я, – подтвердил тот. – У турыстов тоже бывают пистолетики. Встать, стерва!..

Скачков чувствовал приближающийся жар. Огонь жадно жевал древесину, его челюсти смыкались, переламывая кости старого дома, и их треск усиливался с каждой минутой. За стеной стонали перекрытия, а на кровле оглушительно лопалась черепица.