Все пули мимо - Виталий Забирко

Я было встревожился такому обороту — вдруг, действительно, где-то на полпути ко Львову ракета над нашей территорией рванёт? Однако спецы меня успокоили. Два всего спутника таких у Штатов над Землёй вертятся, что лазерами с ядерной накачкой оснащены, но они разового действия, и тактика против них в России давно разработана. Не одна, а десять ракет одновременно стартуют, из них девять — простые болванки. Причём каждая на экране радара на пять сигналов равнозначных разделяется и определить, какой из сигналов ракете принадлежит, а какой пустышка-мираж, никак не возможно. Так что четыре процента удачи всего у Блина имеется, а у меня — целых девяносто шесть.

Впрочем, и эти четыре процента против мне не очень понравились. Потому с вечера нажрался я «вумат» в одиночку и утром судного дня с трудом в себя пришёл. Спасибо Алиске — реанимировала, а то, боюсь, на момент торжественный пуска ракеты баллистической прибыть в Кремль не смог бы. Во казус исторический был бы в анналах!

Только я в Кремль приехал, как меня прямо на пороге резиденции порученец по делам внутренним перехватывает и в аппаратную ведёт. Есть, оказывается, здесь такая комната, откуда я как главнокомандующий приказы напрямую по всей России отдавать могу. Впрочем, то же самое и из кабинета моего сделать можно, но тут как-то нагляднее — три стены дисплеями до потолка уставлены, какие-то кривули по ним мечутся хаотически, а операторы за пультами управления сидят и за кривулями наблюдают. Тут же, в центре комнаты, за пустым столом Сашок с генералом ракетно-космическим меня дожидаются.

Здороваюсь я с ними с каждым за руку. Сашок морщится, ладонью перед мордой машет — мол, чтоб не дышал я на него перегаром. А генерал, тот ничего, тот сам на меня дымом табачным так дохнул, что мне с бодуна дурно стало. Обменялись, так сказать, любезностями. И всё же по выражению лица Сашка понимаю: рад он до беспамятства моему приходу, что не ему команду «Пуск!» отдавать придётся.

Сажусь за стол и вопрос задаю:

— Как там хохлы? Белый флаг не выбросили?

— Нет, — басит генерал, сигаретой попыхивая.

— А времени сколько осталось?

— Восемнадцать минут, — отвечает Сашок и кивком головы на часы электронные указывает, где зелёные цифры так и мельтешат.

Закуриваю и я, но тут же сигарету гашу. Сейчас бы лучше стаканяру пропустить, чтоб здоровье поправить, а то от дыма табачного всё нутро переворачивает.

— А чемоданчик атомный где? — спрашиваю, чтоб мысли нехорошие о бодуне диком заглушить.

Переглядываются недоумённо Сашок с генералом, затем Сашок объясняет:

— Чемоданчик на случай ядерной войны предусмотрен, чтобы все ракеты одновременно запустить. Для локального ядерного удара он не нужен.

Киваю я вроде понимающе и замолкаю. И они оба молчат. Уж и не знаю, что они там думали, время до старта исторического коротая, а вот в моей башке мыслей никаких не было. Точно. Вроде даже как проспал это время, сидя с открытыми глазами. Дело понятное — с бодуна… Только зуммер верещащий меня из сумеречного состояния и выдернул.

Вздрагиваю я, перевожу взгляд на часы электронные и вижу на них сплошные нули.

Поворачивается тут к нам один из операторов и тоже напоминает:

— Контрольное время вышло.

Гляжу, генерал с Сашком на меня уставились, исторического решения ждут. Генерал нормально смотрит, будто не впервой ему ракеты ядерные запускать, а вот в глазах Сашка так и читается просьба боевую готовность отменить. Фигушки тебе!

Поднимаюсь я со стула, за спинку на всякий случай придерживаюсь и со вздохом тяжким, на публику играя, будто только обстоятельства критические заставляют решение радикальное принимать, говорю:

— Что ж… Они сами выбрали свою судьбу. Пуск!

— Ключ на старт! — рычит генерал.

— Ключ на старт! — эхом вторит оператор.

И здесь словно завеса чёрная мне на глаза падает. Ничего не вижу, ничего не слышу, потому осторожненько на стул опускаюсь. Да что это со мной? Чувствую, что вроде я и в аппаратной нахожусь, но в то же время вроде и в каком-то другом месте, где пол подо мной дрожит, а тело вибрирует.

А затем тело моё и одновременно тело громадной баллистической ракеты начинает подниматься вверх, выныривает из шахты над бескрайним заснеженным полем и в небеса устремляется. Аж дух захватывает от зрелища такого! Во, дела! Точно Пупсик в ракету сознанием влез и теперь мне всё транслирует. Ай да пацан! Ай да удружил! Надо же какое «телевидение» для меня устроил! Теперь я единственный из людей, кто атаку ядерную от начала до конца увидит!

Небо быстро темнеть начинает, звёзды на нём высыпают, и мы в космос из атмосферы выходим. Тут ракета заваливается набок, на курс ложится, и лишь тогда до меня доходит, что не для моего удовольствия Пупсик в ракету «влез». Я — это так, эффект побочный, а пацан хочет ракету подальше в космос увести и на Солнце сбросить, чтобы взрыв ядерный его спокойствие психическое не всколыхнул. Только ни фига у него не получается, не хватает собственных силёнок. Вот если бы я пожелал, в момент ракета бы на Солнце очутилась. Лишь теперь, напрямую с пацаном сознанием соединившись, просекаю, что мои желания силу его потустороннюю умножают безмерно, а так он — уродец рахитичный, способный разве что у торговки пирожки лямзить.

«Не сметь!» — ору про себя, и Пупсик ничего сделать не может. Лишь стонет, мечется в коме да пытается силёнками своими малыми что-то в управлении ракеты исправить, чтобы она сама курс изменила. «Не сметь!» — ору опять, однако здесь я уже пацану не указ. Не действует мой запрет на то, на что хватает ему собственных силёнок. Но, само собой, в управлении ракеты он не разбирается, а «проконсультироваться» у кого знающего времени нет. Дёргает он без разбора за проводки разные, но ни фига у него не получается. Ракета в очередной раз заваливаться начинает, нос на Землю нацеливая.

И тогда в отчаянии полном Пупсик что-то там во внутренностях ракеты делает…

…И ярчайший свет тысячи солнц меня назад в аппаратную вышвыривает.

— …полёт нормальный, — слышу, как монотонно бубнит оператор, и вдруг он осекается и вопит: — По всем каналам информации ноль!

— Что?! — с рыком медвежьим вскакивает с места генерал. — Неужели америкашки сбили?!

— Не похоже… — замечает оператор, глазами по дисплеям бегая. — По данным телеметрии, сбой в системе наведения с последующей автоматической командой на самоуничтожение…

— Чё-орт! — скрежещет зубами генерал. — Говорил же, что технику переоснащать надо! Десять лет эта ракета на боевом дежурстве, а другие по возрасту ещё старше… Где взрыв был?