От города ГУЛАГа к моногороду. Принудительный труд и его наследие в Воркуте - Алан Баренберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стремительный рост контингента заключенных вызвал соответствующее ухудшение бытовых условий в лагерях. Инфраструктура лагерей с трудом выдерживала стремительный наплыв новых узников, и высокий уровень болезней и смертности стал обыденностью96. Ухтпечлаг был одним из наихудших по материальному положению. Строительство бараков не поспевало за притоком новых осужденных, поэтому 40% контингента заключенных жили в палатках. Не хватало обуви и теплой одежды: в лагере имелась лишь половина от потребного количества того и другого. Инспекторы, посланные в лагерь зимой 1937/38 года, описали тамошние условия как «исключительно скверные». Согласно их рапорту, санитарные условия настолько ухудшились, что некоторые лаготделения стали «рассадниками инфекционных болезней и массовой смертности»97. Уже в 1936 году население лагеря значительно выросло, а сразу вслед за тем «массовые операции» 1937–1938 годов дали такой приток заключенных, что условия содержания по всему Ухтпечлагу упали до худшего уровня с начала тридцатых годов.
Большой террор также вызвал аресты и казни внутри Ухтпечлага, поскольку сами заключенные тоже были одной из целей «массовых операций». ГУЛАГ получил свою собственную квоту на аресты и казни в 10 тысяч человек, разверстанную по отдельным лагерям98. В Ухтпечлаге «массовые операции» начались после шифрованной телеграммы от 8 августа 1937 года, указывавшей, сколько людей нужно арестовать и допросить, и описывавшей порядок этого дела99. Первоначальная квота для Воркуты и Ухтпечлага неизвестна, но, по разумным оценкам, могла доходить до 2 тысяч человек100. Как бы то ни было, эта квота была многократно превышена в операциях, проводившихся до конца 1938 года. Всего «тройками» в Архангельске, назначенными решать судьбу подозреваемых заключенных, были осуждены (заочно) 2614 человек101. Операции в Ухтпечлаге не были нацелены только на «контрреволюционеров», поскольку они составляли лишь половину из осужденных согласно приказу № 00447102. Из первой группы в 597 узников, чьи дела были переданы в «тройку» 4 ноября 1937 года, только 105 обвинялись в «контрреволюционных» преступлениях103. Но по мере продолжения операции все больше обвинений выдвигалось именно против «контрреволюционеров». Похоже, местные власти использовали «массовые операции» как возможность разделаться с теми, кого подозревали в организации голодовки, закончившейся ранее в том году104.
После приговора «тройки» заключенных переводили в специальное штрафное отделение на лагерном пункте кирпичного завода, расположенном на берегах реки Юнь-Яга примерно в 30 километрах от Рудника. Из-за внезапного притока заключенных их приходилось держать в палатках105. Большинство казней были совершены в два дня, 1 и 30 марта 1938 года, когда расстреляли 524 заключенных106. Этими конкретными расправами руководил Е. И. Кашкетин, сотрудник НКВД, посланный на Воркуту в январе 1938 года с явным заданием разоблачить и уничтожить троцкистов среди воркутинского контингента заключенных107. Несомненно, многие (хотя не все) жертвы тогдашних казней были связаны с троцкистской оппозицией, в том числе бывший личный секретарь Троцкого И. Познанский108. Как позже рапортовал Кашкетин, заключенных отводили группами числом до 60 человек в назначенное место казни, где их расстреливали лагерные охранники. Затем «все ценное лагерное имущество», снятое с жертв, описывали, паковали и относили в лагерный пункт кирпичного завода для дальнейшего использования109. Непонятно, что делали с телами жертв. Их так и не нашли110. В целом по всему Ухтпечлагу в порядке «массовых операций» казнили около 2500 заключенных, из них 604 на Воркуте111. Хотя почти все арестованные по приказу № 00447 были расстреляны в отдаленных местах, слухи о происходившем на кирпичном заводе и в других местах казней разошлись среди заключенных, и в начале сороковых годов эти слухи повлекли за собой значительные последствия.
На фоне «массовых операций» Ухтпечлаг подвергся реорганизации, и это оказало серьезное долгосрочное влияние на развитие Воркуты и Коми АССР в целом. В 1937–1938 годах одновременно с расширением Ухтпечлага его разделили на географически обособленные фрагменты. По-видимому, это было сделано по предложению давнего начальника Ухтпечлага Якова Мороза. В рапорте своему начальству по ГУЛАГу от 2 ноября 1937 года Мороз заявил, что лагерь необходимо разделить на меньшие независимые единицы. На тот момент в нем было почти 60 тысяч заключенных, он занимал больше 700 тысяч квадратных километров, и было слишком сложно управлять им единой администрацией. Кроме того, лагерь участвовал в разных видах экономической деятельности, включая добычу угля, нефти, радия, асфальта, природного газа, а также строительство железных дорог и сельское хозяйство на вспомогательных фермах. Для Мороза, которого уже несколько месяцев подвергали критике, это, видимо, была последняя попытка спасти свою должность, пусть это и означало стать начальником меньшего по размеру лагеря112.
В разгар заметного роста контингента заключенных и когда еще шли «массовые операции», НКВД стал изучать предложение Мороза. 10 декабря 1937 года НКВД приказал начать процесс разделения лагерей на меньшие единицы и послал инспекторов в Ухтпечлаг113. Через шесть месяцев работы, 10 мая 1938 года, Ухтпечлаг разделили на четыре независимых лагеря. Одним из них стал Воркутинско-Печорский лагерь (Воркутпечлаг, позже Воркутлаг), организованный вокруг бывшего Усинского отделения. Этот новый лагерь должен был заниматься работами «по шахтному строительству, добыче угля и баржестроению на р. Печоре»114. Рудник, поселение на берегах Воркуты, стал теперь административным центром крупного лагерного комплекса, занимавшего северо-восточную часть Коми АССР. Как и тысячи заключенных, погибших в Ухтпечлаге во время Большого террора, Яков Мороз не дожил до конца реорганизации. Инспекторы, посланные в лагерь в январе 1938 года в связи с реорганизацией, «разоблачили» незаконную деятельность и ошибки в работе лагеря и использовали их как повод снять Мороза с должности115. 4 сентября 1938 года Мороза арестовали, а 20 или 21 января 1940 года расстреляли116. Он был одним из множества начальников лагерей, павших жертвами Большого террора117.
Несмотря на значительные перемены в 1936–1938 годах, многое в Воркутлаге оставалось таким же, как в первой половине тридцатых. Когда осенью 1938 года прибыли первый начальник Воркутлага Леонид Александрович Тарханов и его заместитель Василий Петрович Соколов, они были поражены тем, насколько мало там фактически было построено. Соколов сразу после приезда в октябре 1938 года описал лагерь так:
Жили в палатках полулетнего типа. Управление помещалось в одноэтажном
