Господин посол - Уильям Харрингтон

Фрэнк покачал головой.

- А должен?

Джуди торжественно кивнула.

- Да, должен. Цзянь Цин - жена председателя Мао Цзедуна. Она убежденная революционерка, одна из самых авторитетных революционерок на свете.

- Коммунистка? - Фрэнк слегка нахмурился.

- Разумеется, коммунистка, - возмутилась Джуди.

- Ладно, а вы тогда? Вы тоже коммунисты?

Джош влез с ответом раньше, чем Джуди успела открыть рот.

- Мы не состоим в компартии Соединенных Штатов. Мы коммунисты, но коммунисты-демократы. Это большая разница.

- Держу пари, точно, - хмыкнул Фрэнк.

Заговорила Патрисия.

- Мы революционеры, вот мы кто, - сказала она. - Мы хотим увидеть приход революции, увидеть новое общество, которое родится из нее. Вас это раздражает? Вы из-за этого откажетесь с нами работать?

Некоторое время Фрэнк смотрел на неё поверх своего бурбона с содовой тем рассчитанным задумчивым взглядом, когда глаза - на человеке, но но в мыслях - только ловкий блеф.

- Если вы хотите, чтобы я с вами работал, - сказал он, мне придется понять, есть ли в вас хоть капля здравого смысла?

Теперь он взял все нити разговора в свои руки и начал задавать вопросы каждому. Если он собирается принять их предложение, ему понадобится многое узнать. Отвечали ему с разной степенью искренности.

Джош рассказал, как в 1967 году сформировал бригаду, как они планировали революцию в 1968 и серию взрывов в 1970 - и все лишь для того, чтоб убедиться в тщетности своих планов и вынужденно отступить. От вопроса, чем он зарабатывает на жизнь, Джош уклонился.

Джуди рассказала, что её исключенной из школы и яростно отвергла предположение, что торгует собой - оно недвусмысленно читалось в его прямом вопросе, на что она живет.

Скотт попытался напустить туману. Он заявил, что Фрэнку и так известно, что он собой представляет. Сказал, что у него есть инженерный диплом Стэнфорда - это было неправдой; он говорил Патрисии и Джошу, что бросил учебы, не дотянув до степени всего семестр.

Патрисия сказала, что она студентка Колумбийского университета и живет на то, что присылает мать.

Фрэнк покачал головой и терпеливо улыбнулся. Нацепив на вилку ломтик морского языка, он оглядел по кругу каждого из них, продолжая качать головой и ухмыляясь.

- А при чем здесь афера с миллионом долларов? Это не вяжется со всеми вашими рассказами. Мне кажется, в том обществе, которое вы вроде собираетесь построить после того, как все разрушите, миллион долларов ничего не будет стоить. Верно? Или в новом обществе вы хотите стать первыми миллионерами?

- Давайте вернемся к этому вопросу после, - предложила Патрисия.

- После чего?

- После того, как вы расскажете о себе. Вы не думаете, что у нас тоже есть право знать о вас не меньше, чем вы знаете о нас?

- Что вы хотите знать?

Она улыбнулась.

- Что вы хотите нам рассказать?

Он вздохнул.

- Мне тридцать два. Все зубы свои. Я бедняк из Джорджии, живу в Нью-Йорке с шестидесятого. В тот год я демобилизовался из ВВС. Два года служил в Германии, но нацистом не стал. Что вы ещё хотите знать?

Заговорил Скотт.

- Вы провернули неплохую сделку с рецептами. Хотя вы прикидывались просто мальчиком на посылках, у меня сложилось совсем другое впечатление. Похоже, вы состригли уйму бабок. Уверен, насчет вас я не ошибся: вы знаете, как делать дело, и только что провернули весьма завидное. Так что вы делаете в своем подземном гараже, паркуя машины?

- Может, я его владелец?

- Может быть, но это не объясняет, зачем вы тратите там время, паркуя чужие машины.

Фрэнк положил вилку. На миг он склонил голову, сжал зубы и нахмурился.

- Ладно, - наконец сказал он. - Хороший вопрос. В точку. Причина, по которой я ковыряюсь в гараже - меня выпустили условно, и закон Соединенных Штатов требует, чтобы я каждую неделю проводил на постоянной, честной работе.

Скотт расхохотался.

- И ваш идиот надзиратель не знает, что вы проворачиваете дела, приносящие денег в сто раз больше его жалования, и едите в ресторанах, куда его даже не пустят. Верно?

Фрэнк кивнул.

- Что-то вроде того.

Скотт хихикнул и покосился на друзей; никто из них, похоже, не находил это забавным. Тогда он спросил:

- Можете сказать, за что вас посадили?

Фрэнк пожал плечами.

- В шестьдесят пятом мне дали срок за кражу со взломом. Мы с приятелями забрались в одну роскошную квартиру за богатейшими трофеями. Но это было глупо. Слишком рискованно. Я получил три года и с тех пор, как вышел, стою на учете в полиции.

- Какие у вас отношения с парнями, которые заправляют такими делами? С большими боссами? - спросил Скотт.

Фрэнк снова пожал плечами, на этот раз небрежно, и отмахнулся.

- Некоторые дела у меня были с ними, некоторые - без них. Но меня они знают.

- Как они будут реагировать на нашу затею?

Фрэнк ухмыльнулся.

- Если узнают, сразу сдадут вас копам. Если вы выкинете штуку, о которой говорите, они ополчатся против вас так же рьяно, как полиция.

- Что заставляет вас вести себя иначе?

Фрэнк опять взялся за вилку.

- Я этого не говорил.

- Ладно, - вмешался Джош, давно собиравшийся прервать их пикировку. Тогда что вы думаете о предложении?

- Я думаю, оно глупее некуда, - заявил Фрэнк. - Такое глупое, что может и сработать, если кому-то хватит глупости сделать попытку. Зачем вам нужен я? Чем я смогу помочь, как вы считаете?

- Нам нужен кто-то вроде вас, - ответил Джош. - Понимаете... Например, вы только что сказали нам, что ... гм... большие боссы, или как их там назвать, будут против нас. Этого мы не знали. Но вы знаете. Такого рода вещи нужно знать. Вот почему мы к вам пришли: вы осведомлены о таких вещах... о делах, в которые мы собираемся влезть. Я хочу сказать, где мы можем что-то сделать. Мы знаем, чего хотим, и не боимся. Но можем наделать глупостей без помощи человека вроде вас...

- Ладно, допустим, это объясняет, зачем вам нужен я, кивнул Фрэнк. - А зачем вы мне нужны?

Скотт встрял в разговор раньше, чем Джош успел ответить.

- Наши идеи - начнем с этого. Может, они немногого будут стоить, но дело вроде этого потребует идей, много идей, идей во всех деталях. Некоторые идеи - по вашей части, но некоторые - по нашей. Кроме того, понадобятся люди. У нас есть люди, и нашим людям можно верить. Дело потребует денег, и деньги мы достанем. Мы будем делать все. Без нас вы просто ничего не сможете.

Рот Фрэнка был забит едой, и неторопливо жуя, он ещё раз оглядел лица собравшихся за столом. Уже глотая, он начал кивать.

- Положим, я куплюсь на это. Какие будут предложения?

- У нас их нет, - пожал плечами Скотт. - Скажем, десять процентов?

Фрэнк покачал головой.

- Тогда нет смысла разговаривать. Слушайте... Вы сами не понимаете, о чем говорите... Это дело - единственное на всю жизнь. Вы его совершаете, похищаете посла, получаете за него миллион - и всю оставшуюся жизнь вас ищут. Вас никогда не перестанут искать. Если хотите, можете воображать себя героями грядущей революции; что до меня, то я считаю, нам её просто не дождаться. Значит, я должен сорвать на этом деле достаточный куш, чтобы никогда больше приходилось заниматься такими вещами. Не знаю, какая дурацкая идея осенит вас в следующий раз, но для меня это дело станет последним. Итак, он пожал плечами, - мне нужно получить достаточно, чтобы удалиться на покой.

- Сколько это?

- Половина. И я ещё слишком щедр.

Пока другие хмуро переглядывались, Фрэнк молча продолжал есть. Он пил вино, смаковал деликатесы и не мешал им думать. Он даже не смотрел на них.

- Решено, - сказал Скотт наконец.

Фрэнк проглотил кусок и запил вином.

- Скажу даже больше, - вздохнул он. - Прежде чем я начну даже думать, браться ли с вами за аферу вроде этой, вы должны усвоить, что я полноправный партнер. Причем старший. Вы признали, что вы - кучка любителей. Вам захотелось помощи профессионала. Ладно, но профессионал должен заправлять делами. И это единственное условие, при котором я стану рисковать.

12 июня

Уговор был такой: Фрэнк, Джош и Скотт встретятся у Изи в субботу в одиннадцать вечера. Патрисия уже была там на работе, а Фрэнк мог спокойно дойти пешком от своей квартиры на 50-й.

Той ночью она надела платье фиалкового цвета со свободной блузой крестьянского покроя и широкой юбкой. Ремешки сандалий обвивали лодыжки и голени и завязывались под самой коленкой. Весь вечер она просидела у стола Изи босой, чтобы не приходилось каждый раз, заходя позировать в кабинку, развязывать и завязывать ремни.

Она была в шутливом расположении духа. Отчасти из-за того, что так же был настроен и Изи. Он сыпал шутками и уличной мудростью. На той неделе Патрисия позировала каждую ночь, не считая четверга, когда она пошла в "Ля бел фуршет". Поэтому он решил, что она вняла совету зарабатывать себе на жизнь, позируя его клиентам, и был этим откровенно польщен.