Фаина Раневская. Одинокая насмешница - Андрей Шляхов

В тот вечер хихикали все. Обыватели, сидящие в зале, и многие из актеров весь вечер травили Поэта, а он с вечной своей папиросой, казалось, намертво прилипшей к губе, говорил им гениальные дерзости.

Фаина Георгиевна не без оснований считала Маяковского одним из умнейших из людей своего времени. «Умней и талантливей его тогда никого не было», – она все никак не могла забыть тоску в глазах его.

Зимний сезон 1926 года Раневская и Вульф работали в Гомеле, а в 1927 году перебрались в Смоленск, где при их участии была поставлена пьеса молодого драматурга Константина Тренева «Любовь Яровая». Павла Вульф играла в ней главную героиню – Любовь Яровую, за которую получила звание заслуженной артистки РСФСР, а Фаина Раневская исполнила роль спекулянтки Дуньки.

С Константином Треневым, тогда еще простым школьным учителем, пишущим на досуге пьесы, Фаина Раневская и Павла Вульф познакомились еще в бытность свою в Симферополе.

Они заметили среди зрителей молодого человека, не пропускавшего буквально ни одного спектакля. Раневская в шутку сказала Павле Леонтьевне, что странный субъект, скорее всего, влюбился в кого-то из них.

Фаина Георгиевна ошиблась – вскоре Тренев набрался храбрости и предложил Павле Леонтьевне и Рудину свою пьесу «Грешница» и устроил для актеров чтение. Пьеса понравилась, но не настолько, чтобы ее играть.

Следующей пьесой Константина Андреевича стала «Любовь Яровая», произведение, на долгие годы утвердившееся на сценах советских театров. «Любовь Яровую» дважды экранизировали – в 1953 и 1970 годах.

Эту пьесу Раневская и Вульф услышали уже в Москве. Константин Андреевич читал им «Любовь Яровую», и они нашли пьесу без преувеличения гениальной. Раневская была на седьмом небе от того, что ей посчастливилось играть в пьесе Тренева роль Дуньки.

В Москве они часто виделись, Фаина Георгиевна и Павла Леонтьевна не раз бывали в семье драматурга, играли с его прелестными детьми – девочкой и мальчиком и восхищались гостеприимством его жены…

Уже на склоне лет Фаина Георгиевна признавалась, что ни к кому из драматургов-современников она не относилась столь нежно и благодарно, как к Константину Андреевичу Треневу.

Кстати, Тренев лично приезжал на репетиции в Смоленск и сам предложил Раневскую на роль Дуньки, а Павлу Леонтьевну – на роль Яровой.

Сюжет его пьесы был довольно интересным. Любовь Яровая – молодая учительница, всей душой поверившая в дело революции и трагически переживающая предательство своего мужа, ставшего белогвардейцем. Любовь Яровая находит в себе силы порвать (прошу прощения за заезженный каламбур, но по-иному и не скажешь) со своей любовью, порвать с прошлым во имя будущего.

Традиционный семейный конфликт в пьесе «Любовь Яровая» из личного и частного перерастает в непримиримое противостояние двух миров – старого и нового, двух систем – социалистической и капиталистической.

Переродившись в человека новой формации, Любовь Яровая отдает своего мужа в руки красных.

«Яровой. Прощай, Люба.

Любовь отворачивается от Ярового. Его уводят.

Любовь. (посмотрела вслед и со стоном закрыла глаза. После долгого молчания, Кошкину). Товарищ Роман, оружие из-под дров выдано сегодня кому следует.

Кошкин. (жмёт ей руку). Спасибо, я всегда считал вас верным товарищем.

Любовь. Нет, я только с нынешнего дня верный товарищ».

«Новый мир кровью покупается» – эти слова Любови Яровой как нельзя лучше соответствовали духу времени.

Фаина Георгиевна вспоминала, что когда после смоленского сезона они с Вульф встретились с Константином Андреевичем в Москве, все их разговоры были почти исключительно о «Любови Яровой». О чем бы они ни заговаривали, разговор все равно возвращался к пьесе. Актрисы наперебой рассказывали Константину Андреевичу, как решалась та или другая сцена в их театре, как и посредством каких приемов раскрывались образы пьесы. Константин Андреевич был искренне тронут их увлеченностью. Он радовался, что его замысел не только не был нарушен, но и правильно истолкован Раневской и Вульф.

В Смоленске Раневская также играла в пьесе Алексея Толстого «Чудеса в решете». В наше время пьесу эту никто не помнит, несмотря на то, что она представляет собой очень смешную комедию. Главная героиня получает от своей матери лотерейный билет, на который пал огромный выигрыш. В сцене, где некий нэпман, желающий завладеть билетом, приглашает героиню в ресторан, она приходит туда не одна, а с подругой – девицей легкого поведения по имени Марго. Марго играла Раневская.

Попав в ресторан, Марго ведет себя «соответствующе» – поддерживает «светский» разговор, старательно изображая аристократку. Раневская очень любила эту роль. «У моих родственников на Охте – свои куры. Я была у них недавно, и они жалуются, что у кур – чахотка», – кокетничая, сообщала она. Помимо того, Марго танцевала, пела, играла на гитаре. Специально для нее Раневская сочинила романс под названием «Разорватое сердце».

Марго Фаина Георгиевна играла хорошо, заслужила не только аплодисменты, но и похвалу Павлы Леонтьевны, помогавшей ей готовить эту роль.

Фаине Раневской довелось послужить искусству и в Архангельске, и в Сталинграде. Драматический театр Сталинграда, города, в котором в то время строился огромный тракторный завод, гордость советской индустрии, Раневская выбрала не случайно. Фаине Георгиевне хотелось своими глазами увидеть одну из грандиозных социалистических строек. Она верила, что там найдет нового зрителя, человека новых передовых взглядов, освободившегося от пережитков прошлого.

Именно здесь, в Сталинграде, Раневская стала сочинять роли для себя. Она рассказывала, что первый толчок к тому, чтобы написать себе роль, дал ей Борис Иванович Пясецкий – актер и режиссер, милый, добрейшей души человек. Он попросил Раневскую сыграть в пьесе, название которой до нас не дошло, и тут же добавил, что роли никакой нет. «Но что же я буду играть, ведь роли-то нет для меня?» – изумилась Раневская. «А это неважно, – ответил Пясецкий. – Мне надо, чтоб вы играли. Сыграйте, пожалуйста, то, что сами сочтете нужным».

Ознакомившись с пьесой, Фаина Георгиевна без труда нашла место, в которое без ущерба для пьесы она могла бы вклиниться, разыграв подходящую по духу ситуацию.

В пьесе бывшая барыня, люто ненавидящая советскую власть, зарабатывала на жизнь тем, что делала на продажу пирожки. Бывшая барыня, подобно многим, кто совершил обратный прыжок «из князей в грязь», отличалась подозрительностью и скверным характером. Фаине Георгиевне показалось возможным приходить к этой барыне подкормиться и, дабы расположить ее к себе, приносить ей самые «свежие», а на самом деле выдуманные новости, новости вроде такой: «По городу летает аэроплан, в котором сидят большевики и кидают сверху записки. А в записках тех сказано: «Помогите, не знаем, что надо делать».

Барыня сияла от радости, зрители умирали со смеху, а придуманная героиня Раневской получала в награду пирожок.

На этом дело не заканчивалось. Стоило только барыне выйти из комнаты, как пронырливая гостья крала у нее будильник, спрятав его под своим видавшим виды пальто.

Прощаясь с возвратившейся в комнату барыней, воровка слышала, как под ее одеждой неожиданно зазвонил будильник. Зазвонил громко, требовательно. Она попыталась было заглушить звон будильника громким рассказом, в котором сообщала еще более интересные выдуманные новости, кричала все громче и громче, но будильник ее заглушал. Она вынимала продолжавший звонить будильник из-за пазухи и возвращала на то место, откуда его взяла, после чего долго плакала, стоя спиной к публике.

Раздавались аплодисменты, Раневская молча медленно уходила. Ей, как создателю образа, было очень дорого то, что во время звона будильника, ее растерянности и ее отчаяния зрители не смеялись.

Пясецкий сильно хвалил Фаину Георгиевну за столь интересную задумку и блестящее ее исполнение. В дальнейшем Раневская часто бывала как соавтором, так и режиссером многих своих ролей в современных пьесах. Так было с «Законом чести», где актриса с согласия автора пьесы Александра Штейна дописала свою роль; так было со «Штормом» Билль-Белоцерковского и со множеством ролей в кино.

Видимо, новый зритель оказался не таким, каким его представляла Фаина Георгиевна, потому что на два сезона (1930 и 1931 годов) она вновь возвращается в Баку, на этот раз – вместе с Павлой Вульф. Павлу Леонтьевну пригласили на педагогическую работу в Бакинский ТРАМ – Театр рабочей молодежи, художественным руководителем и главным режиссером которого был Игорь Савченко.

Раневская очень тепло отзывалась о нем. Игоря Андреевича Савченко она любила, любила крепко и нежно. Спектакли в ТРАМе восхищали ее ослепительной талантливостью и неистощимой фантазией их постановщика. Спектакли Савченко были необычны, самобытны, его талант находился вне влияний прославленных новаторов, храня верность классике.