Серебряный филин - Сергей Аникин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Приветствую.
— Здравствуй.
К ним подошла Надежда и принесла на тарелке нарезанные куски белого хлеба. Вячеслав встал, взял тарелку, поставил на середину стола. И тут же подошла Александра, которая несла в правой руке решётку с зажаренными кусками свиного шашлыка.
— Так, вот, держи тарелку, — сказала мать.
Саша открыла решётку и начала в тарелку накладывать кусочки жареного мяса.
— Привет, моё золотце! — обнял её отец и поцеловал в щёку.
— Привет, папуля, люблю тебя.
— Я тоже тебя, сладкая.
— Мне нужно доделать. Осталось две порции зарядить.
— Ну давай, моя хорошая.
Она отправилась к мангалу, взяв решётку, на которую снова выложила мясо. Наталия сделала недовольную гримасу из-за того, что её проигнорировали.
— Вы знаете, у меня созрел тост, — произнесла Наталия.
Вячеслав начал разливать водку по рюмкам.
— Давайте выпьем за мой новый бизнес! — произнесла она.
Все встали и чокнулись рюмками, выпили и снова присели.
— Какого рода бизнес? — поинтересовался Вячеслав.
— Работала журналистом в газете, потом стала управляющей, а буквально три месяца назад ушла и организовала издание своего частного журнала. «Вокруг света», — сообщила Наталия.
Затем они снова выпили, и новую порцию шашлыка принесла Александра.
— Мне, кстати, очень понравился новый роман Надежды. Думаю написать о нём, я читала, не отрываясь, — продолжила Наталия.
— А Володя кем работает? — решил сменить тему Вячеслав.
— Электромонтажником, мотаюсь по России в командировки, — ответил он.
— Так ты мне так и не ответил, как у тебя дела с картинами. Что-нибудь новое нарисовал? Что-нибудь продал? Есть какие-нибудь новые идеи? — начала заваливать его вопросами Надежда.
— Да. Нарисовал пять картин и продал их своему частному клиенту.
— Круто, а мне ничего не сообщили, я хотела быть в курсе, — улыбнулась Наталия.
— Ты слишком назойлива и постоянно лезешь в нашу жизнь, — в голосе Вячеслава послышалось напряжение.
— Так, дорогой, успокойся, — встряла Надежда.
— Что ты меня успокаиваешь, она всю биографию твою выложила и зарабатывает на этом деньги.
— Ну у меня профессия такая, ну я же ничего плохого не писала в статьях, — возмутилась Наталия.
— Да как не писала! — взорвался Вячеслав. — Ты писала, из-за чего моя жена стала писателем, как ей не везло, когда она работала журналистом, затем как она батрачила адвокатом. Сейчас ко мне лезешь и всё выясняешь, где я, что нарисовал, кому какие картины продал, что собираюсь нарисовать, есть ли у моих дочерей парни, когда мы с женой станем дедушкой и бабушкой, сколько раз в день мы занимаемся сексом! Ты всё перемалываешь, как старая, ржавая мельница, и преподносишь так, будто все вокруг бездари, а ты королева. У тебя рот как сливной бачок унитаза!
Владимир вскочил с места и схватил Вячеслава за воротник рубахи.
— Да как ты смеешь с моей женой так говорить?! — возмутился он.
Вячеслав выбил его руку и впился своим взглядом в его.
— Как считаю нужным, так и базарю с ней, потому что она этого заслуживает, — окрысился он.
— Так, мальчики, успокойтесь. Я думаю, нам лучше разойтись, не нужно здесь устраивать мордобой, — встала между ними Надежда.
— Да, ты права, нам пора домой, — встряла в разговор Наталия.
Они встали, спустились вниз и покинули особняк, а Слава отправился в душ. Он открыл горячую воду и начал мыться, намыливая голову и тело. Как только он закончил, вышел и услышал свист. Он забежал на кухню: газовый чайник со свистком кипел, а на кухне никого не было. Он выключил чайник и отправился в зал. В зале на диване похрапывала Надежда, подойдя, он толкнул её в бок. Она открыла глаза.
— Я вышел из ванны, а ты чуть не спалила дом, — заявил он.
— Я извиняюсь, — оправдывалась она.
— А если бы я задержался в ванной, я бы учуял запах, но…
— Да, от кухни остались бы одни угольки.
— Я хочу тебе сказать, чтобы ты не занималась самовольством, а согласовывала всё со мной, — начал он выходить из себя.
— Ты знаешь, я взрослая женщина и сама могу принимать решения. Я напечатала роман и решила выпить, а потом позвала подругу с мужем, а тебя где черти носили, я не знаю. Ты трубки берёшь очень редко! — повысила она голос.
— Могла со мной отпраздновать сначала, — возмутился он.
— Я взрослая женщина! — выкрикнула она.
— Ты алкоголичка! — закричал он в ответ.
— Алкоголичка купила этот особняк и платит по счетам за коммунальные услуги! — сорвалась она на крик.
— Я тоже не сижу, а из кожи вон лезу, чтобы заработать деньги! — ударив кулаком в стену, заорал он.
— Хватит! Найди работу! — повысила голос жена.
— У меня есть работа! — попытался её переорать муж.
— Нормальную работу, а у тебя художественная самодеятельность, то густо, то пусто, — продолжила она.
— Мне нравится моя работа, — возразил он.
Она встала с постели, пошла на кухню и, открыв холодильник, достала бутылку вина и налила себе в стакан.
— Я устала ломать постоянно голову над книгами и тянуть детей в одиночку. Ты помогаешь нерегулярно, — выпив залпом полстакана вина, снова начала пылить она. — Может, я очень эмоциональная и истеричная в последнее время, но это факт.
— Рад, что ты это признаёшь! — крикнул он.
— Что признаю? Что мой муж превозносит себя превыше всего, а я это позволяю? — она налила себе ещё вина. — Да, я это признаю.
— Ты всегда из мухи слона лепишь, хватит уже нервировать мой мозг, — возмутился муж.
— Ты самовлюблённый эгоист, ты всегда думаешь только о своей шкуре. Если ты нужен мне, или детям, или кому-то ещё, то у тебя всегда дела, может, они и вправду есть, а может, ты просто вешаешь мне лапшу.
— Ты посоветовала мне бросить работу сварщика, и я, подрабатывая электриком, начал заниматься картинами, ты держала меня на поводке два года, когда я зарабатывал копейки.
— Ну мог не налегать на пивко, а найти какой-то ещё заработок, — возмутилась она.
— Давай выпьем, у меня созрел тост, — вытащив из кухонного шкафчика стакан и жестикулируя перед её лицом, сказал он. — За то, что я пьяница и тунеядец! — выкрикнул он и швырнул стакан в стену. После удара мелкие осколки разлетелись по кухне, а дно стакана, которое напоминало тюремную розочку, упало на стол.
— Ты сумасшедший, тебе лечиться надо! — выпила ещё целый стакан вина жена.
— Я сыт по глотку, устал и не хочу танцевать, находясь под твоим устойчивым каблуком, под твою дудку.
— Тебя не просят, — выдавила она.
— А я танцую, и уже не один год, — заявил он и ушёл в другую комнату.
Вячеслав зашёл в мастерскую, поставил трёхногий мольберт, но вдруг его привлёк шелест крыльев
