Смертельная ночь - Хизер Грэм

— Почему?

— Принцев трое, а король в замке бывает только один. Все об этом знают.

— Что ж, возможно, они и не планируют там поселиться. Они говорят, что хотят устроить в доме нечто вроде культурного центра, где можно будет проводить общественные праздники.

— Да ну? — скептически поморщился Мейсон.

— Я передаю их слова. Откуда мне знать, какие у них на самом деле планы? Мне нет до этого дела.

— Ну и не ворчи.

— Я и не ворчу. Я говорю, что с плантацией Флиннов покончено. Мне нужно двигаться вперед. У меня есть своя жизнь.

Мейсон расхохотался. Это ее взбесило, хотя виду она не подала.

— Смотри-ка… ты работаешь. Иногда выпиваешь с Винни и со мной. Изредка встречаешься с подругами. Живешь ты с кошкой. С кошкой, Кендалл.

— Кошка, между прочим, замечательная, — заметила она. — У меня много работы. Мне нравится моя жизнь. Я не хочу все время развлекаться или иметь миллион друзей.

— Беда в том, что ты слишком долго возилась с Амелией, — покачал головой Мейсон.

— Мейсон, перестань. Я была перед ней в долгу, и я ее любила.

— И ты совершала благое дело. Однако теперь тебе надо стряхнуть с себя прошлое и начать все заново.

— Я знаю. Я как раз и планирую этим заняться.

— Ты должна сходить на свидание.

— Правда? А с кем? Ты хочешь, чтобы я подцепила какого-нибудь пьяного студентишку на Бурбон-стрит?

Он строго взглянул на нее в упор. Но затем его губы дрогнули в улыбке.

— Да хотя бы и так. Сколько же можно жить без секса?

— Откуда ты знаешь, что я живу без секса?

— Нет, я ничего не утверждаю. Но я знаю, что ты могла бы иметь его гораздо больше.

— Мейсон, ты просто невыносим.

— Наверное, ты и забыла, как это — ходить на свидания, — задумчиво проговорил он, словно не замечая ее обиженного вида. — Ну, начни с секса, что ли.

— Я приму к сведению твой бесценный совет, — иронически пообещала она.

— Заняться сексом ты всегда можешь со мной, — сказал он, дразня ее.

— Хотя на данный момент я не понимаю, по какой причине, но я слишком дорожу нашей дружбой, — парировала она.

— По нынешним временам, дружба — понятие растяжимое.

— Мейсон, почему бы тебе не подцепить студентку погорячее, если так не терпится?

— Пора закрываться. — Он швырнул в нее кухонным полотенцем, лежавшим до того на стойке. — Прибери тут все, а я посчитаю выручку.

— Эй! Вообще-то я здесь босс.

— Верно. И будучи ответственным работником, я не подпущу тебя к кассе. Ты слишком рассеянная сегодня. Уже почти пять, пора закругляться. Не думаю, чтобы кому-нибудь потребовалось срочное гадание. И пойдем посидим где-нибудь, выпьем.

— Ты иди, а я сама все закончу. Вы с Винни выручили меня сегодня, так что ты иди.

— Без тебя я не пойду.

— Почему это?

— Потому что тебе нужно выпить. Пойдем, ты расскажешь дяде Мейсону, что тебя мучает.

— Ничего меня не мучает.

— Чушь. Ты хочешь устроить резню на плантации Флиннов, я знаю.

— Да нет же, честное слово, — рассмеялась она.

— Тогда что случилось?

— Ничего, — упорствовала Кендалл. Чтобы переменить тему разговора и просто потому, что ей действительно этого хотелось, она предложила: — Может быть, позвонить Шейле и пригласить ее составить нам компанию? Давно я ее не видела.

Шейла была ее старинной подругой. Будучи из породы книжных червей, она состояла в историческом обществе. Кендалл чувствовала свою перед ней вину, потому что Шейле всегда хотелось обследовать плантацию Флиннов, но Амелия не терпела в доме посторонних.

— Звони-звони, все равно не дозвонишься, — ухмыльнулся Мейсон.

— Почему?

Он вздохнул. Мейсону нравилась Шейла. Более того, он был влюблен в нее, просто не признавался. Кендалл давно обо всем догадалась.

— Она же уехала в отпуск.

— Ах да! — Как она могла забыть?

Шейла собиралась на три недели в Ирландию. Значит, она вернется не раньше субботы, а сегодня только понедельник.

— Но мы с тобой идем в кабак, — заявил Мейсон. — Ты и я. И ты расскажешь мне, что стряслось.

В пять часов, убрав и закрыв салон, они сидели за столиком в углу в баре «Хайдэвей», где выступал Винни. Она, наконец, рассказала, что ее беспокоит.

— Я думаю, что это все кость.

— Кость? — переспросил Мейсон. — Какая кость?

— Очевидно, какой-то бездомный — или даже не один — жил в домиках для рабов. Там куча мусора. И кость.

Он нахмурился и пристально взглянул ей в лицо.

— Куриная кость? Свиное ребрышко?

— Человеческая кость, — ответила она, делая большой глоток пива.

Эйдан был не прочь посидеть с братьями в баре. Но после такого дня он все-таки предпочел бы вернуться в гостиницу и выпить пива в одиночестве. Однако его братья, похоже, не могли пропустить ни одного концерта не только во Французском квартале, но и во всем округе. Этот бар они выбрали потому, что знали музыкантов, которые там играли сегодня, и даже как-то выступали с ними.

Он сидел откинувшись на спинку стула и слушал. Музыка ему, в общем, нравилась. Чего нельзя было сказать о внешности музыкантов. Не то чтобы они были одеты как готы, но все были в длинных черных пиджаках и черных джинсах. Он не знал, к чему это и кого они изображают. Вампиров? Вудуистов? Группа называлась The Stakes.

Но играли они здорово.

Музыка и алкоголь помогли сбросить напряжение, накопившееся у него за день — после общения с доктором Джоном Эйбелом, детективом Хэлом Винсентом и Йонасом Бернингэмом.

Он не понимал их отношения. Точнее, не вполне понимал.

Да, Новый Орлеан и вся северная часть побережья Мексиканского залива были разрушены. Да, сотни могил размыты и сотни гробов и просто останков вместе с телами жертв урагана расплылись по всей дельте реки.

Однако это не значило, что обнаружение человеческой кости не требует тщательного и срочного расследования. И разве две бедренные кости, найденные в один день, пусть и в разных местах, не вызывают самых серьезных подозрений?

Как он и ожидал, Джон Эйбел был недоволен новым вызовом. Но разве не ему, как судмедэксперту, надлежало определить, существует ли связь между двумя находками? Тот сразу же заявил, что кости принадлежали разным людям, если только на свете не существовало женщины с двумя правыми бедрами. Тон у него был резкий и возмущенный.

Хол Винсент тоже был недоволен и заметил, что это вне его юрисдикции. Но он, по крайней мере, вежливо согласился, что обнаружение человеческих останков нельзя оставлять без внимания. Даже Йонас вел себя так, будто Эйдан делает из мухи слона. Йонас списал его беспокойство на счет затяжной депрессии после смерти Серены.