Школа пяти Башен - Карин Мюллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это немножко не соответствует действительности. Мой папа очень непривередлив во всём, что касается быта. Просто не хочу, чтобы вид этого помещения заставил его сделать неверные выводы и он тоже пришёл к мысли, что мне лучше будет жить не здесь, в квартире смотрителя, а перебраться в общую спальню. На самом деле мне очень нравится быть своего рода аутсайдером. Особенно такие привилегии, как возможность жить в отдельной комнате, пусть даже в подвале. Или можно быстренько отремонтировать какое-нибудь помещение на другой стороне башни. Нам не обязательно кого-то ставить об этом в известность.
– Хорошо, но… Может, ты сначала?..
Бену идёт за мной, а я взбегаю по лестнице в гостиную и, став на четвереньки, начинаю сворачивать разноцветный ковёр, чтобы не испачкать его. Затем он снова идёт за мной в мою будущую комнату. Я выкидываю ещё несколько разодранных подушек и обломков мебели наружу через окно, чтобы получить побольше места, а затем начинаю тянуть ржавые остатки кровати в направлении лестницы. Бену в растерянности смотрит на меня.
– А может, ты немного поможешь? – спрашиваю я, задыхаясь. – Вместе управимся быстрее.
– Да, конечно, вот только…
– А после мы обязательно найдём и поймаем твою летягу, обещаю.
– Ванда совсем не моя…
Бену в отчаянии смотрит то на жабу, то на меня. Затем высаживает её с подоконника на улицу и глубоко вздыхает.
– Погоди немного, пока всё не определится. Я не думаю, что в этой подвальной комнате можно жить. Думаю, тебе всё же стоит подождать, что сегодня вечером башни…
Бедный Бену. Ему никогда не удаётся договорить то, что он думает. В этот раз его речь прерывает громкий топот, доносящийся из кухни.
– Ванда? – кричит он, поднимаясь.
– Папа? – кричу я.
Мы одновременно разворачиваемся и несёмся вверх по лестнице. При этом руки наши соприкасаются, и от этого по моей спине пробегают приятные мурашки.
– А, это ты!
Отец поднимается на ноги и удивлённо смотрит на меня и Бену. Затем ставит в сторону чемодан со своими инструментами и кладёт сверху на него куртку.
Судя по общей картине, заходя сюда, он споткнулся о свёрнутый ковёр и при этом опрокинул вешалку для одежды. А я даже до сих пор не знаю, где тут пылесос.
– Извини, папа! – сокрушённо выдавливаю я, поглаживая руку, по которой только что толпой бегали мурашки.
– Всё нормально.
Краем глаза я вижу, как что-то или кто-то быстро проносится по карнизу, но когда я перевожу туда взгляд, там уже никого нет. Я только вижу, как Бену поправляет свой капюшон и испуганно смотрит на меня.
– У тебя царапина на лице, – пытаюсь я отвлечь папу. – У нас где-нибудь есть пластырь?
Папа кивает и машет рукой в сторону своего чемодана с инструментами.
– В моём… то есть там.
– Ну, мне пора! – говорит Бену, протискиваясь мимо меня.
– Может, тебе помочь поискать Ванду?
Внезапно он краснеет.
– Да сама найдётся.
Он коротко улыбается, кивает моему отцу и проскальзывает через всё ещё открытую входную дверь.
И если мои глаза мне не врут, а у Бену совершенно случайно за это время не выросли длинные волосы, забранные в хвост, то я совершенно уверена, что из капюшона его худи на меня только что испуганно уставилась белка-летяга.
Мой отец с напускной радостью смотрит на меня.
– Как здорово, что ты уже нашла тут друзей.
Я качаю головой, просматривая чемодан в поисках пластыря, и пытаюсь не выдать себя.
– Не надо мне тут отговорки искать! Посмотри, какой абсолютный хаос здесь царит! – ругаюсь я, показывая флакончиком с дезинфицирующим спреем на лестницу, ведущую к подвальном хаосу.
– Для меня тут даже кровати нет. А там внизу – это просто катастрофа, грязная, вонючая дыра. О чём они вообще думали? Там вообще жить невозможно. Это такая подленькая хитрость, чтобы вынудить меня отправиться в одну из этих башенок?
Я в раздражении обрабатываю царапину на папиной щеке и сверху наклеиваю пластырь.
– Нет, папа. Так это не работает. Ты обещал. И ещё кое-что: осмотрись здесь внимательно, во всей квартире нет даже намёка на телевизор. – Я морщу лоб. – Тут даже ни одной розетки нет. А мой телефон, наверное, полностью разрядился! Его, кстати, мне ещё нужно забрать из машины. А наши чемоданы.
И тут я вспоминаю ещё кое о чём.
– Чёрт возьми, Бену! Пароль от Wi-Fi!
Нет уж, так обманывать себя я не позволю! Школа без Интернета, кто в такое сейчас поверит? Это просто дурацкая шуточка, рассчитанная на первокурсников! Но когда я уже почти выбежала на улицу, папа хватает меня за рукав и удерживает.
– Лена, подожди. Мне нужно с тобой поговорить.
– Но…
– Пегги права. Есть кое-что, о чём тебе стоит знать до башенной церемонии сегодня вечером.
– Ах, этот ритуал? Ты думаешь, это будет прямо настоящее серьёзное мероприятие: гонг, барабанная дробь и всё такое? Ты же знаешь, как я такое терпеть не могу, папа! Пожалуйста, не заставляй меня идти туда!
– Академия Эшвуд – это школа с древними традициями, Хелена. Пегги считает, что было бы неплохо, если бы ты смогла здесь интегрироваться. Даже если я думаю, что…
Хелена? Он сказала: Хелена? Это плохой знак. Я автоматически скрещиваю руки на груди.
– Да мне уже не по себе от этой Академии Трэшвуд и всех её элитарных клубов! Может, поговорим об этом чуть позже, а сейчас попробуем прибраться в моей комнате?
– Об этом я пытаюсь тебе сказать, моя земляная звёздочка[10].
Папа тяжело вздыхает.
– Нам нужно помещение.
– А я о чём твержу всё это время?
– Нет. – Он откашливается и выпрямляется. – Я не про тебя и себя. Нам, то есть мне и моей работе. Тебе нельзя здесь оставаться. Может быть, я подыщу тебе комнату в деревне… Тогда ты сможешь приезжать сюда на автобусе, а остаток пути придётся просто немного пробежаться, как раньше делали те, кто жил дома, а посещал только основные курсы? Или…
– Что?! Папа! Нет! Что всё это значит?
Он опускает плечи и внимательно смотрит на меня.
– Всё это очень сложно.
Глава 6
– Это подвальное помещение с затхлым воздухом никогда не предназначалось для того, чтобы в нём кто-нибудь жил. И я даже не могу просто поплакать с подругами, потому что во всём этом дурацком лесу действительно нет Интернета. Проклятье! Не-пос-ти-жи-мо! – пришлось изливать свою душу Пенелопе. «Изменение планов, всё только для тебя», – говорил он.
