Записки о Шерлоке Холмсе - Артур Конан Дойль

– Нет, насколько мне известно.

– Благодарю вас. Теперь мне необходимо немного поразмыслить над этим делом. Если коттедж окончательно опустел, у нас могут возникнуть кое-какие трудности. Если же это не так (что, по моим предположениям, более вероятно), то есть жильцов предупредили о вашем приходе и вчера они успели скрыться до вашего появления, сейчас они, вероятно, уже вернулись, и тогда мы все без труда выясним. Позвольте дать вам совет: возвращайтесь в Норбери и проверьте, как выглядят окна коттеджа. Если убедитесь, что он обитаем, не врывайтесь туда, а пошлите нам с другом телеграмму. Спустя час мы к вам присоединимся – и тогда развязка не замедлит.

– А если коттедж по-прежнему пустует?

– В этом случае я приеду завтра, и мы с вами все обсудим. До свидания – и главное, не расстраивайтесь, пока для этого не найдется действительный повод.

– Боюсь, Ватсон, дело тут нехорошее, – сказал мой компаньон после того, как проводил мистера Гранта Манро до двери. – Ваше мнение?

– История малоприятная.

– Да. Попахивает шантажом – или я сильно заблуждаюсь.

– Но кто им занимается?

– Похоже, то самое существо, которое живет в единственной на весь дом уютной комнате и держит на каминной полке фотографию миссис Манро. Честное слово, Ватсон, в этой жуткой образине за окном есть нечто весьма привлекательное, и проворонить этот случай я не согласен ни за какие коврижки.

– У вас есть какая-то версия?

– Есть, но лишь предварительная. Однако меня удивит, если я промахнулся. В коттедже засел первый супруг этой дамы.

– Почему вы так думаете?

– А как иначе объяснить ее безумный переполох, когда туда захотел войти второй супруг? Факты, как мне представляется, таковы. Эта женщина вышла замуж в Америке. Ее благоверный выказывает некие невыносимые свойства характера – или, скажем, подцепляет дурную болезнь, становится прокаженным или сходит с ума. В итоге женщина убегает от него, возвращается в Англию, меняет имя и начинает жизнь, как ей мнится, заново. Второе замужество длится уже три года, и она считает себя в полной безопасности. Новому мужу она показала свидетельство о смерти человека, имя которого приняла, как вдруг на ее след нападает первый муж – или, не исключено, некая не обремененная моралью женщина, которая взялась ухаживать за инвалидом. Парочка пишет миссис Манро, угрожая явиться и ее разоблачить. Она, выпросив сто фунтов, делает попытку от них откупиться. Те, несмотря на это, приезжают, и, когда мистер Манро мимоходом упоминает о новых соседях, она догадывается, что это и есть ее преследователи. Дожидается, пока муж уснет, и бежит ночью в коттедж – уговорить, чтобы они оставили ее в покое. Ничего не добившись, она утром отправляется туда снова, а муж, по его словам, сталкивается с ней у входа. Она дает слово больше в коттедж не ходить, но спустя два дня не выдерживает: в надежде избавиться от страшного соседства повторяет попытку, прихватив с собой фотографию, которую, возможно, от нее потребовали. В разгар переговоров прибегает служанка с вестью, что хозяин вернулся. Миссис Манро, зная, что он немедля кинется к коттеджу, спешно выводит жильцов через черный ход и, по-видимому, прячет их в сосновом лесочке, расположенном, как нам известно, поблизости. Вот почему дом оказался безлюдным. Впрочем, буду крайне удивлен, если во время сегодняшней рекогносцировки там никого не обнаружится. Как вам моя версия?

– Сплошные догадки.

– Но, по крайней мере, все данные в нее укладываются. Если появятся новые, которые ей противоречат, мы успеем ее пересмотреть. А пока делать нечего: дождемся сообщения от нашего друга из Норбери.

Долго ждать нам не пришлось. Телеграмму принесли, когда мы покончили с чаепитием. В ней значилось: «В коттедже по-прежнему живут. Снова видел в окне это лицо. Жду вашего прибытия семичасовым поездом. Без вас ничего не предприму».

Мистер Манро встречал нас на платформе. Едва выйдя из вагона, при свете станционных фонарей мы увидели, что он очень бледен и дрожит от волнения.

– Они все еще там, мистер Холмс, – проговорил он, решительно взяв моего друга за рукав. – По пути на станции я заметил, что там горят лампы. Надо покончить с этим раз и навсегда.

– Какой же у вас план? – спросил Холмс, шагая по темной, обсаженной деревьями дороге.

– Я собираюсь силой ворваться в дом и собственными глазами увидеть, кто там есть. Хотел бы попросить вас быть при этом свидетелями.

– Вы твердо намерены так поступить, невзирая на предостережение вашей жены о том, что для вас же лучше не разоблачать этой тайны?

– Да, твердо намерен.

– Что ж, полагаю, вы правы. Правда, какая ни есть, лучше сомнений и неопределенности. Давайте не будем медлить. С точки зрения закона, мы принимаем на себя вину, но, я думаю, игра стоит свеч.

Вечер выдался на редкость темный, и начал сеять мелкий дождик, когда мы свернули с главной дороги на узкую, изрытую глубокими колеями тропу с живыми изгородями по обеим сторонам. Мистер Грант Манро, однако, неудержимо рвался вперед, и мы, спотыкаясь, старались от него не отставать.

– У меня в доме горит свет, – пробормотал он, указывая на слабое мерцание между деревьями. – А вот и коттедж, куда я любой ценой, но войду.

Мы свернули и оказались перед коттеджем. Желтая полоса света на темной земле указывала, что дверь притворена неплотно, а одно окно на верхнем этаже было ярко освещено. Вглядевшись, мы заметили, как за шторой движется смутное пятно.

– Это оно, то самое существо! – вскричал Грант Манро. – Видите, там кто-то есть? За мной, сейчас мы все узнаем.

Мы подошли к двери, но тут из тени внезапно появилась женщина и замерла в золотом отблеске лампы. Ее лица различить я не мог, но она протянула руки с умоляющим возгласом:

– Ради бога, Джек, не надо! У меня было предчувствие, что ты нагрянешь сегодня вечером. Выкинь из головы подозрения, дорогой! Поверь мне еще раз, и ты никогда об этом не пожалеешь.

– Я слишком долго верил тебе, Эффи, – сурово бросил мистер Манро. – Пропусти меня! Все равно не удержишь! Мы с друзьями положим этому конец.

Он отодвинул жену в сторону, мы последовали за ним. За распахнувшейся дверью нам попыталась преградить путь немолодая женщина, но он оттолкнул ее, и через секунду мы втроем взбежали вверх по лестнице. Грант Манро ворвался в залитую светом комнату, мы – по пятам за ним.

Комната была уютная, хорошо обставленная; две свечи горели на столе и две – на каминной полке. В углу, склонившись над письменным столиком, сидела, судя по всему, маленькая девочка. Сидела она к нам спиной, но мы разглядели, что одета она в красное платьице и что на ней длинные белые перчатки. Она живо обернулась, и я, пораженный, вскрикнул от ужаса. Ее лицо было странно-мертвенным, а черты – совершенно