Освободитель - Александр Прозоров

— Надо — значит, покупай, — задумчиво разрешил Вожников. — Получается, ближайшие два месяца тут никто никуда не поедет? Вот, проклятие! Ладно, при таком раскладе соглашусь. Попробуем твоего рыцаря нагнать.

И на рассвете путники снова оказались на промерзшем, ледяном тракте. Только теперь верхом ехали лишь Егор и Пересвет. Сарацинский географ, укутанный в меховой полог, словно младенец, на этот раз покоился в санях, на козлах которых, под нос ругаясь, сидела Дарья. Недовольство рабыни вызывали юбки, которые она напялила под беличий плащ. Точнее не юбки, а отсутствие штанов — в новой одежде холодный ветер постоянно задувал ей снизу, особого удовольствия не вызывая.

Великий князь тоже постоянно ругался, хотя и не так громко. Дорога, по которой они ехали, постоянно петляла по холмам, сворачивала к переброшенным через ручьи и овраги мостам, ныряла в низины, чтобы потом вскарабкиваться на крутые склоны засеянных виноградом взгорков. И все это в то время, как рядом тянулась ровная и прямая река По, подернутая льдом и припорошенная снегом.

Но, увы, выехать на привычный для Руси ровный и удобный тракт не было никакой возможности. Даже у берега лед легко проламывался от удара каблука. На стремнине же местами снег был темным и влажным, предупреждая о коварных промоинах.

Однако даже с петлями и подъемами за три дня четверо путников добрались до Шамбери и остановились в трактире «Вкусное хрю», готовясь дожидаться тут своего будущего попутчика.

— Ответь мне, любезнейший, — уплатив задаток, спросил трактирщика Егор, — здесь много постоялых дворов? Мы ищем рыцаря из ордена Сантьяго, боимся разминуться. Как бы мне сделать так, чтобы при появлении сего воина к нам сюда прислали вестника с предупреждением?

— В холодный сезон путников на нашей дороге не так уж и много, — прибрав монеты, ответил розовый и упитанный, как поросенок, хозяин. — Рыцарей и вовсе по пальцам пересчитать. Мыслю, если вы ищете шевалье из ордена Сантьяго, то он сидит у вас за спиной, за угловым столом моего заведения. Я буду сильно удивлен, если второй такой появится тут до лета.

— Ты шутишь?!

— Смотрите сами! — указал трактирщик на фигуру в темном плаще.

Гость, сидя спиной к залу, деловито разделывал каплуна, то и дело отправляя в рот крупные куски мяса и иногда запивая их пивом из высокой деревянной кружки. Он был в сером плаще с накинутым на голову капюшоном, и на спине красовался вышитый алым шелком герб в виде креста, основание которого походило на лезвие ножа, верх — на перевернутое сердце, а перекладинами служили стилизованные лилии.

— На ловца и зверь бежит… — Вожников жестом позвал географа с собой, пересек низкое сумрачное помещение, остановился у края стола: — Прощения прошу, господин рыцарь, что отвлекаю от трапезы. Мы с другом хотим обратиться к тебе с нижайшей просьбой…

— Чтоб меня волки съели! Мы дожили до того, что теперь даже в Савойе[14] в кабаках говорят по-русски! — Рыцарь вогнал свой кинжал в столешницу и отер руки о тряпицу. — Ну, сказывай, чего надобно?!

От резкого движения капюшон свалился назад, обнажив пышную копну ярко-рыжих волос, в двух местах прихваченных серебряными заколками. Голубые глаза, пухлые губы маленького рта, вздернутый носик, голубые глаза.

— Женщина?! — опешил от неожиданности Егор[15].

— Хочешь сказать, рыжая ведьма? — цыкнула зубом рыцарь, промокнула тряпицей жирный рот, после чего вытянула из ножен длинный клинок в три пальца шириной и положила между собой и Вожниковым: — Ну, давай, говори. Давненько я не срубала голов своим клинком. Истосковалась по этому развлечению.

— Ты и есть рыцарь Сантьяго? — все еще не мог прийти в себя Егор.

— Тебе что-то не нравится, серв?!

— Друг мой… — Географ положил ему руку на плечо, и Вожников спохватился:

— Х-хочу представить тебе, рыцарь, своего друга, мудрого Хафизи Абру, мудреца из Самарканда, приехавшего…

— Сарацин?! — вскочила женщина и схватила меч со стола.

— Спокойно!!! — Егор вскинул руки ладонями вперед. — Да, он сарацин. Это бывает. Но войны сейчас нет, посему даже сарацины могут путешествовать по христианским землям и вершить свои дела. Торговать, доставлять письма, изучать труды ученых. Получать образование.

— Но он сарацин!

— А ты женщина. Люди, они вообще разные. Еще встречаются мавры, китайцы, арабы. Я даже видел одного пигмея, клянусь своей треуголкой! Ты знаешь, кто такие пигмеи?

— Я рыцарь арагонского ордена! Я поклялась сражаться с сарацинами, не жалея своего живота!

— Надеюсь, ты поклялась делать это на поле брани, а не во французских кабаках?

— Мы можем выйти и сразиться с ним на улице!

— Не можете, — покачал головой Вожников. — У него даже меча с собой нет. Он не воин, а ученый, мудрец. Приехал в эти дальние для него земли, дабы познать христианские науки и увидеть наш мир. Я полагаю, рыцари Сантьяго не сражаются с безоружными? Мне даже кажется, рыцари дают клятву безоружных паломников охранять и сопровождать?

— Ну, он же не паломник, путешествующий по святым местам! — Женщина наконец-то опустила меч.

— Еще какой паломник! — облегченно перевел дух Егор. — Просто наши паломники чаще ездят отсюда в святые земли, а он едет из святых земель сюда. Ты не поверишь, но во Франции просто огромное количество святых мест. Особенно для нас ценны университеты и чудотворные источники. Но и просто города тоже бывают интересны.

— Не хочешь же ты сказать, чужеземец, что просишь у меня покровительства? — насторожилась женщина с мечом.

— Именно про это я и говорю, — подтвердил Вожников. — Кстати, не могу ли я узнать твое имя, храбрый рыцарь? Дабы знать, кого благодарить в своих письмах к магистру ордена?

— Шевалье Изабелла, — наконец-то спрятала свой меч воительница. — Я полагаю, вы шутите? Просить покровительства в трактире на полпути между Ниццей и Провансом! Какие могут быть здесь, в христианских землях, опасности для путника?

— Для путника с мечом — никаких. Но у нас нет мечей, шевалье Изабелла.

— Что же, пусть так, — проявила рыцарскую снисходительность воительница. — Я окажу вам покровительство до тех пор, пока наши пути не разойдутся. Увы, у меня много дел, и я не могу от них отвлекаться. В обмен на доброту вы возьмете мое копье на полное свое содержание. Куда вы едете?

— В герцогство Бретань, шевалье.

— Будь я проклята! — Женщина изменилась в лице и выглядела теперь не на двадцать с небольшим, а на все тридцать лет. — Вы что, меня знаете?! Вы за мной следили? Вас кто-то подослал!

— Это звезды, воин Изабелла, — неожиданно вмешался Хафизи Абру. — Звезды знают все. Именно они подсказали нам, где найти спутника, могущего нас провести трудными дорогами к нашей цели.

— Ты астролог, сарацин?

— Я знаком с этим искусством, воин Изабелла, — с присущей ему вежливостью поклонился географ.

— Ты можешь составить мой гороскоп?

— Разумеется. Но мне нужно будет знать дату, точное время и место твоего рождения и хоть на время получить инструменты для наблюдения за звездами.

Женщина задумалась, молодея прямо на глазах: на нее нисходил покой, разглаживались морщинки, она больше не сжимала губ, голубые глаза ее широко открылись. Этими глазами она с надеждой посмотрела на Егора.

— Мы что-нибудь придумаем? — подсказал он.

— Мы что-нибудь придумаем, — кивнула рыцарь. — Возможно, инструменты есть в Авиньоне? Монахи, как я знаю, постоянно следят за звездами.

— Это стало бы большой удачей. — Хафизи Абру приложил руку к груди.

— Отлично! — решила воительница. — Тогда будьте готовы завтра на рассвете. Мы отправляемся в Авиньон.

Обоз женщины-рыцаря был немного богаче, нежели у путников: четыре возка, пятеро слуг. Еще одни сани и пара всадников влились в эту колонну органично, словно принадлежали к ней изначально. Хафизи Абру по-прежнему ехал в санях, и потому не привлекал внимания, Пересвет двигался в хвосте, рядом с воином шевалье Изабеллы. Егор же пристроился стремя в стремя к даме, что скакала с мечом на боку в мужском наряде, лишь частично скрываемом длинным рыцарским плащом:

— Мы путники из далеких земель, госпожа, и незнакомы со здешними обычаями. Скажи, шевалье Изабелла, каким образом в вашей державе женщины становятся воинами?

— А каким образом бабы совершают самые большие глупости? — пожала она плечами. — Из-за любви, естественно. Наслушалась в детстве романтических баллад, замечталась о битвах и крестовых походах, о великих победительницах неверных и основательницах новых царств. Ну, и о любви великой, стало быть, тоже мечтала. Встретила однажды на турнире храброго рыцаря, что пожелал сражаться с моим платком на плече, пожалела его после раны… В общем, в порыве страсти плюнула на все, да и сбежала из дому, чтобы выйти замуж по любви да посвятить остаток дней странствиям бок о бок с избранником.