Освободитель - Александр Прозоров

Чуть далее точно так же кувыркался по дороге, растирая по талой грязи снег, ее воин, что прикрывал обоз сзади.

— Debout! Ne pas déplacer!!! — Из-за забора у тракта поднялись трое арбалетчиков, моментально вскинув оружие, вперед метнулись двое одетых в драные плащи воинов с копьями наперевес.

Тренькнула тетива, послышался короткий болезненный вскрик, один из арбалетчиков опустил разряженное оружие.

— Все, все! — вскинул вверх руки с раскрытыми ладонями Егор. — Не стреляйте! Мы мирные путники! У нас ничего нет!

Увидев, как свалился на дорогу их пробитый арбалетным болтом товарищ, остальные слуги шевалье Изабеллы тоже предпочли поднять руки.

Разбойники побежали вперед, стали споро и умело вязать пойманных прохожих. На санях истошно завизжала Дарья, которую выволакивали из-под полога на свет двое татей. Копейщики скручивали руки воинам; всадники, спешившись, заматывали веревкой сдернутых ими врагов.

Арбалетчик, подскочив к Вожникову, что-то рявкнул, подняв оружие.

— Он требует, чтобы ты спешился, друг мой! — перевел Хафизи Абру, спрыгнул с седла на снег.

Егор кивнул и, не опуская рук, перекинул ногу, соскочил с коня. Разбойник что-то рявкнул, опуская оружие и встряхивая приготовленной веревкой.

— Какая у вас хорошая традиция, — сказал Вожников, опуская руки и бросая взгляд вдоль обоза. — Не убивать, а брать в плен ради выкупа.

Разбойник рявкнул что-то еще — видимо, требовал завести руки за спину. Егор кивнул, еще раз коротко стреляя взглядом вдоль дороги, и стремительно перенес вес тела на выставленную вперед ногу…

Прямой в челюсть!

Громко лязгнули челюсти, смыкаясь с крошащим эмаль зубов щелчком, Егор рванул к себе висящий на ремне арбалет, вскинул, нажал спуск, метнулся вперед.

Два шага.

Все повернули головы в его сторону.

Еще два.

Разбойник, вязавший сарацина, схватился на рукоять меча.

Шесть шагов — грабители увидели, как вскинул руки их товарищ с арбалетом.

Восемь — проскакивая мимо только-только обнажившего меч врага, Егор отвесил ему стремительный хук.

Десять — все поняли, что арбалетчик убит, а Вожников бежит к нему за оружием.

Еще миг — и тати метнулись навстречу.

Все! Успев первым, Егор поднял арбалет, нажал спуск — тяжелый болт, с шипением резанув воздух, насквозь пробил грудь самого дальнего из грабителей.

— А-а-а!!! — Ближний замахнулся мечом, собираясь раскроить череп взбунтовавшейся жертвы…

Француз явно не подозревал, что для работы разряженным арбалетом тоже могут найтись свои приемы. Егор вскинул его над головой, словно АКМ в рукопашке, принял удар на ложе, резко толкнул приклад вперед, загоняя его врагу в переносицу, кинул во второго противника. Тот пригнулся, уворачиваясь, а когда выпрямился — поймал прямой в челюсть.

— Три удара, три нокаута, — похвастался Вожников, перехватывая меч из руки падающего противника, рубанул им воздух. — Неплохое начало. Кто следующий?

Разбойники растерялись. Только что их было семеро против семи практически беззащитных путников, и вдруг за считаные мгновения осталось только двое против смеющегося убийцы с мечом.

— А-а-а!!! — тать в начале обоза бросил копье на наст и кинулся бежать к забору. Второй, поддавшись его испугу — рванул в другую сторону.

— Н-на! — Пересвет, которого так и не успели связать, метнул топорик, и первый из разбойников покатился с ног.

Княжич поднял с земли копье, подбежал к оставшемуся без всадника скакуну, взметнулся в седло, дал шпоры и галопом помчался вслед последнему из грабителей.

Егор, проводив его взглядом, прогулялся вдоль дороги, опустился на колено возле женщины, распорол веревки:

— Ты не ушиблась, Изабелла?

— Пусти!!! — крутанулась всем телом шевалье, избавляясь от ослабевших пут, вскочила на ноги. Обнажив клинок, пошла по полю битвы, быстрыми решительными движениями добивая раненых и нокаутированных. По пути назад отвесила оплеухи освобожденным Дарьей слугам: — Тупые уроды! Трусливые свиньи! Жалкие сервы! Сдаться в плен, не обнажив мечей! Я продам вас сарацинам на галеры! Прикажу кастрировать! Будете пасти овец до конца дней! Чего вытаращились?! Все по местам! На повозки! Трогай!

— Шевалье Изабелла! — примирительным тоном окликнул воительницу Егор. — Ничего, если я нагоню вас немного позже? У меня, понимаете, слуга ненадолго отлучился.

— Только поторапливайся! — рявкнула женщина, поднялась в седло и с места сорвалась в рысь.

Вожников со своими спутниками задержался на месте стычки больше, чем на час. Пока дождались возвращения довольного собой княжича с окровавленным копьем, пока собрали оружие разбойников — не бросать же добро на дороге? Пока утащили тела за забор, дабы не пугать понапрасну мирных прохожих. В общем, времени ушло изрядно. Егор даже подумал, что догнать рыжую спутницу им уже не удастся. Однако, к его удивлению, обоз воительницы дожидался их у въезда в Ле-Пузен — крохотный городок, не имеющий даже крепостной стены.

— Ну что, управились? — выехала навстречу шевалье Изабелла. — А то я уже начала беспокоиться. Вы же иноземцы. Кабы кто застал, уже не оправдались бы. В следующий раз останусь с вами.

— Надеюсь, следующего раза не случится, — поежился Егор. — Одного вполне хватило.

— Это я образно, — ответила женщина. — Ведь я взяла вас под свое покровительство…

Тут она запнулась и закашлялась.

— Нам не мешало бы выпить еще по стакану сидра, шевалье, — предложил Вожников. — Чисто для здоровья.

— У меня появилась та же мысль, — сказала воительница. — Давайте сегодня отдохнем здесь и уже завтра двинемся дальше.

Спустя час они уже сидели друг против друга за столом трактира, предоставив слугам подкрепляться за соседним столиком, и делили на двоих бутылку бургундского вина, разливая его по вырезанным из осины высоким резным стаканчикам.

— Когда ты говорил, что не любишь оружия, я никак не ожидала… что ты обходишься без оружия именно так… — наконец выдавила из себя шевалье Изабелла к концу второй бутылки. — Это было красивое зрелище. Жаль, мне пришлось наблюдать его из крайне неудобного положения.

— Полагаю, на нас напали всего лишь смерды, получившие донос о богатых путниках на пустой дороге, — пожал плечами Вожников. — Справиться с ними не составляло никакого труда.

— Трое арбалетчиков и четверо воинов? — Изабелла покачала головой. — Полагаю, брат, противник с мечом тебя и вправду рассмешит.

— Ты назвала меня братом, рыцарь?

— Не знаю, зачем ты носишь маску тихого путника, Егор, но ты воин. А раз ты воин, то достоин называться братом. — Женщина сделала пару глотков вина. — Сегодня ты спас мне жизнь. Но я не люблю оставаться в долгу. Посему прошу тебя: назови любое свое желание, и я исполню его немедленно, со всем своим монашеским смирением и ни в чем не переча.

— Любое желание? — прищурился Вожников.

— Совершенно любое! Все, что пожелаешь! — вздохнула она и потупила взор.

— Тогда… Тогда я хочу, чтобы ты сопроводила нас по всем университетам Франции!

— Ты чего, дурак?! — поперхнувшись, вскочила возмущенная Изабелла. — Совсем свой разум пропил?! Женщина предлагает исполнить любое желание, а он только об университетах думает! Тьфу, кретин!

Она допила вино, метнула стакан Егору в голову и ушла наверх.

— Ты законченный дурак, путник, — продолжила шевалье разговор на следующее утро за завтраком. — Но я никогда не нарушаю своего слова. Раз ты захотел посетить университеты, я провожу вас по дорогам Франции. Но более ты не заслуживаешь моего уважения и не достоин моих бесед. Забудь про меня. Отныне для тебя я просто один из воинов. Собирайтесь! Мы выступаем в Авиньон!

Авиньон

Город Папы Римского во Франции произвел на Вожникова серьезное впечатление. Он занимал огромное пространство по обоим берегам полноводной Роны, превышал размерами Новгород раза в три, а прочие столицы — наверное, и вовсе раз в десять-пятнадцать. На глазок, учитывая слободы, тут обитало никак не менее двухсот тысяч жителей. А может быть, и больше — окраины мегаполиса, если смотреть с холма от папского дворца, терялись где-то у горизонта в морозной дымке.

Стены замка Папы Римского были высокими и монументальными, сложенными из толстых валунов, но вместе с тем — невероятно аляповатыми. Казалось, архитектор захотел вбухать в одну постройку все свои знания, а потому в результате у него получилась невероятная мешанина стилей и эпох. С одного боку фасад походил на арабскую мечеть, с остроконечными воротами и выложенными на стене минаретами, по углам архитектура менялась на испанскую, с гранеными башенками и ровными зубцами. С обратной стороны стояла уже античная крепость, кое-как слепленная неумелыми руками. Часть строений имела плоские греческие крыши, другая — остроконечные европейские. Посреди замка торчала колонна а-ля Александрийский маяк с золотой фигурой Афины Паллады — во всяком случае, издалека Егору показалось именно так — неподалеку от нее на такую же высоту поднималась прямоугольная башня в стиле аскетичной немецкой фортификации.