Османская Турция. Быт, религия, культура - Рафаэла Льюис

В обязанности членов ордена входило, прежде всего, беспрекословное подчинение шейху, главе ордена. За этим следовали обеты секретности и солидарности, присутствия на тайных собраниях, материальной поддержки ордена, ведения благочестивой жизни. В результате духовное и социальное влияние орденов достигало такого уровня, что некоторые из них становились потенциально важными союзниками, а еще чаще опасными соперниками как светской власти, так и официальных религиозных учреждений. Считается, что в ордена дервишей были вовлечены не менее 10 процентов мусульман, хотя в городах их число могло быть и намного выше. Примерно из 200 орденов, распространившихся во время расцвета этого религиозного движения в кварталах Стамбула, а также Медины и Мекки, одним из наиболее влиятельных считался орден Кадири, терпимость и блестящие проповеди приверженцев которого обратили в исламскую веру немало христиан и евреев. Выделялись также орден Рифаи, дервиши которого могли в состоянии транса ходить по раскаленным углям, глотать змей, а также протыкать и сечь себя холодным оружием без причинения увечий, поскольку слюна их шейха залечивала все раны; орден Каландари, дервиши которого бродили босиком как монахи нищенствующего ордена; орден Мавляви – самый аристократичный и интеллектуальный орден, приверженцы которого приходили в состояние экстаза, танцуя под музыку свирелей и удары бубнов, они пользовались таким авторитетом и уважением, что порой их приглашали на церемонию Опоясывания мечом султана. Но наиболее популярным среди турок считался орден Бекташи – буйный, энергичный орден, который допускал множество неортодоксальных послаблений, привлекательных как для христиан, так и для мусульман. Правила ордена разрешали употребление вина и других алкогольных напитков, в его собраниях участвовали женщины, не носящие чадры, на условиях абсолютного равноправия. Новобранцы ордена принадлежали к текке – ложе, в рамках которой проводились не только религиозные церемонии, но и общественные собрания в обстановке всеобщего ликования и свободы, резко критиковавшиеся за свою моральную распущенность. Тем не менее, орден получил широкое распространение, он пользовался сильным влиянием как среди всех категорий ремесленников, так и в корпусе янычар.

Все святые и бродячие дервиши весьма почитались не только суеверным населением, но самим султаном из политических соображений и в угоду общественным настроениям. Дервишей допускали даже на заседания дивана, там они свободно давали свои благословения и рекомендации. Во время Рамадана и в другие священные дни дервиши входили в любой дом и по традиции везде встречали гостеприимство.

Кроме того, в жизни простых людей издавна важную роль играли народные верования. Многие места паломничества и поклонения, считавшиеся святыми с давних времен, по-прежнему посещаются как христианами, так и мусульманами. Некоторые из этих мест отличаются какой-нибудь природной особенностью: горным пиком, деревом, скалой необычной формы или горным ключом; другие – древними следами человеческой деятельности, такими, как архитектурные колонны, каменные барельефы или могильные курганы. Последние имели то общее с третьей и наиболее обширной группой памятников – гробницами, что все они считались могилами неких святых-чудотворцев. Некоторые из этих могил принадлежали еврейским пророкам, таким, как Ной, Иисус или Даниил, другие – святым из Корана, таким, как Хизр или Семь спящих отроков, третьи – древним племенным божествам, четвертые – основателям религиозных орденов. И то, что несколько гробниц приписывалось одному святому, не подрывало веру в подлинность каждой из них. Помимо этого существовали гробницы святых иного рода. К ним принадлежали проповедники, духовные учителя, отшельники, жившие уединенной созерцательной жизнью, а также воины, павшие в битвах за веру, дервиши, вдохновлявшие на бой войска и совершавшие необыкновенные подвиги – сражавшиеся с врагами деревянными мечами или побеждавшие недругов просто силой духа, люди, жившие в таком единении с природой, что к ним приходили подкормиться дикие олени, порой даже предлагая себя в жертву.

Связь с чудотворцем для обеспечения его заступничества и исполнения своих желаний достигалась различными способами: установкой горящих свечей, забиванием гвоздей, привязыванием лоскутов ткани к веткам ближайших деревьев или оконным решеткам, употреблением земли или воды из святого места. Предпочтительнее был прямой контакт со святым, и хотя он был невозможен для живого человека, но любой предмет, оставленный на могиле святого, приобретал магическую силу. Смотрители гробниц неплохо зарабатывали на том, что брали деньги за разрешение посетителям оставлять там на ночь небольшие вещицы, посидеть в святой пещере, искупаться в святой воде, а также за продажу горстей земли, которые страждущие ели, чтобы излечиться от эпилепсии, паралича или малярии. Некоторые паломники молились о получении хорошей работы, об обильном урожае и об исполнении других своих желаний. В гробнице Коюн-Деде выдавалось лампадное масло, и, пока оно горело, дети жертвователей находились в добром здравии. В гробнице Халвайи-Баба бесплодные женщины расстилали хлопковую ткань большими кругами, молясь о даровании им детей. Одновременно они обязывались принести много сладкой халвы, если их желание исполнится. Халва, принесенная теми женщинами, чьи желания осуществились, распределялась среди других молельщиц. Считалось, что она обладает магическими свойствами. Моления о помощи подкреплялись не только денежными пожертвованиями, но и приношениями в святые места веников, лампадного масла, свечей, расшитых платочков, молельных ковриков и книг Корана. Смотрителем святого места почти всегда был дервиш какого-нибудь ордена.

Святость греческих аязмас – священных колодцев – почти всегда предшествовала их сакрализации христианами, и эти колодцы продолжали тревожить воображение простых людей всех вероисповеданий. Многие христианские гробницы, даже часовни и церкви, становились местами обрядов и поклонения мусульманам. Первые святые, которым посвящались эти культовые сооружения, становились героями мусульманских легенд. Ведь если греческая церковь требовала связи святых мест со святыми официального церковного календаря либо освящения епископом или патриархом как могилы нового мученика, в исламе любая такая гробница объявлялась священной по одному лишь народному поверью, при условии, что она хранила тайну.

Помимо могил мусульманских святых и священных мест, унаследованных от христианской и дохристианской эпох, возникало много специально огороженных мест в память безымянных святых, известных только как баба – отец или деде – дед, но эти захоронения настолько всеми почитались, что некоторые бедняки оставляли там на хранение свои пожитки. В сельской местности нередко можно было увидеть беспорядочную кучу узелков и мешков, лежащую без присмотра в каком-нибудь заброшенном уголке гробницы.

Турки также воспринимали определенные христианские обычаи, «в случаях если они приносили пользу или содержали в себе какое-нибудь благо». Перед тем как отправиться в морское путешествие в начале года, турки Стамбула справлялись, благословил ли православный священник по весне морскую воду. Некоторые мусульмане крестили своих детей в купелях с водой не во благо их душ, но ради телесной чистоты. Этот ритуал рассматривался как особенно эффективная профилактика против проказы. Некоторые мусульмане даже верили, будто христианская реликвия защитит их в сражении с христианами. Но, как правило, сугубо христианский ритуал, отличный от общепринятой религиозной практики, которая часто совмещала элементы обеих религий, рассматривался как враждебный исламу и способный пробудить такие сверхъестественные силы, с которыми пришлось бы бороться и либо нейтрализовать их, либо смириться с ними. После завоевания Византии по меньшей мере одна церковь в каждом городе была превращена в мечеть. Когда, например, рушился минарет из-за постройки на скорую руку или от удара молнии либо умирал муэдзин, либо замечалось действие злых духов, это случалось, по представлениям местных христиан – в результате действия чудотворных сил, а в представлении мусульман – в результате черной магии. Тогда сооружение обычно закрывали или больше в культовых целях не использовали. Распятия считались чрезвычайно опасными и, как правило, уничтожались не столько по злому умыслу, сколько из желания избавиться от действия враждебных сил. Религиозные статуи, пока они оставались в первозданном виде, также считались обителью дьявола и источником зла. Глаза святых, изображенных на стенах церквей, тщательно соскабливали, и это опять же не было проявлением вандализма, а только из соображений самозащиты.

Многие поверья, которые когда-то коренились в религии, укрепились как суеверия. Рукопись любого содержания на арабском языке, первоначально почитавшаяся неграмотными из-за того, что могла оказаться Кораном, или написанная тем же почерком, что и Библия, становилась амулетом большой магической силы. Самым лучшим талисманом считалась копия Корана, иногда это был потрепанный экземпляр небольшого формата в чехле из тисненой кожи или бархата. Чехол носили на шелковом шнурке, переброшенном через левое плечо, на правом боку. Весьма действенным талисманом считались также 99 имен Аллаха. И многие другие амулеты на основе письменного текста содержали имена святых и ангелов, магические квадраты, диаграммы, комбинации цифр; иногда заклинания вставляли между стихами Фатихи (первой, начальной, главы Корана). Амулет носили взрослые и дети, его привязывали к колыбелям, обвязывали вокруг шеи, прикрепляли на лоб животного, развешивали в домах и торговых лавках. Фактически обереги использовались повсюду. Талисманы с письменным текстом использовались в сочетании с различными магическими формулами, ритуалами для отпугивания всякого рода злых сил. В качестве приворота их сворачивали в трубочки и использовали как фитили для керосиновых ламп, зажигавшихся в комнате возлюбленного, или складывали в несколько раз и клали внутрь луковицы, которую затем медленно разогревали в печи, пока холодное сердце не зажигалось страстью. Такие амулеты прятали также на пороге дома, в постели или в одежде. Другие талисманы использовались для охлаждения пыла тех, кто становился не мил, или для разлучения пары влюбленных. С помощью талисмана можно было вернуть уехавшего далеко возлюбленного, беглого раба и утерянные вещи, вылечить от всякой болезни, от болтливости, сонливости, привычки поколачивать жену и детей и даже разоблачать воров. Умением правильно использовать эти магические средства владели знахари, и мужчины и женщины; каждая община имела по крайней мере одного такого знахаря. Он играл значительную роль в жизни сообщества: к нему обращались за советом относительно выбора благоприятного времени и подходящего партнера для брака, он умел заговаривать хвори и готовить противоядия.