Некоторые не уснут. Английский диагноз (сборник) - Адам Нэвилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но довольно скоро громкий грохот, наполненный треском дерева, разбудил меня и заставил вскочить на ноги.
От огня в камине остались лишь красные угольки, и две лампы потухли.
Страшный шум исходил из передней части дома, и самого уязвимого места, как кричал мне внутренний голос. Ранее я сломал основной замок, хотя при этом две металлические задвижки остались на месте. И это была единственная точка доступа, не укрепленная шестидюймовыми гвоздями и балками. Я предполагал, что Аттертон не стал блокировать этот выход на случай побега. Неспособный провести еще одну ночь в этой ловушке, как кролик в норе, он, должно быть, рванул отсюда в свое последнее утро.
Держа в руках лампу и небольшой топорик, которым я рубил щепки для растопки, и спотыкаясь, я двинулся через гостиную и темную кухню в маленькую прихожую возле входной двери. И тогда мне в голову пришла мысль: может, это Аттертон пытается проникнуть в дом?
Кто знает, сколько часов он пробыл в лесу? К тому времени он мог быть уже полусумасшедшим. Но когда я увидел состояние двери, тут же стряхнул с себя остатки сна. И сразу отказался от теории о пытающемся вломиться Аттертоне. Кроме того у меня не хватило даже духу позвать его по имени.
Петли и задвижки были вырваны из стены и свисали с выбитой двери. Она была подвергнута мощному удару снаружи. Разве мог человек обладать такой силой? Даже сумасшедший?
Налетевший на меня шквал ледяного ночного воздуха не сумел развеять значительно усилившееся зловоние, исходившее от деревьев вокруг сада, и которое я уловил ранее. Запах сырой лесной почвы с примесью едкого звериного смрада, того, который сшибает с ног возле грязного вольера в зоопарке. И это зловоние заполнило дом.
Я не мог заставить себя даже выйти на крыльцо и осмотреться. Я стоял в прихожей, охваченный смятением. И внезапно понял, почему Аттертон был так уверен в необходимости баррикад. Некто или нечто терроризировал это место под покровом безлунных ночей. И нападавший обладал значительной силой и размерами.
Я поднял лампу и попытался посветить немного в дверной проем и за его пределы. Прищурившись, я смог различить лишь край крыльца и темнеющую за ступенями траву.
Лампа замерцала и едва не потухла от очередного порыва ветра, налетевшего через лужайку из-за деревьев.
«Кто там?» – крикнул я надломленным как у подростка голосом.
Я поставил лампу себе под ноги и стал поднимать дверь, когда услышал звук шагов. У себя за спиной. На кухне. Темной кухне, через которую я только что прошел, с широко раскрытыми глазами, хоть и сонный.
Затем скрипнула еще одна половица. Вслед за этим раздалось фырканье. Вроде того, какое издает бык.
То, что выбило дверь, находилось в доме вместе со мной. Я перестал дышать, настолько дезориентированный острым ужасом, что лишился дара речи. Я захныкал, как ребенок, и съежился, словно ожидая удара сзади. Еще один звук из тьмы, и я был уверен, что у меня остановится сердце. Я был не в силах повернуть голову и посмотреть, что стоит у меня за спиной.
Затем я услышал его снова. Скрип половицы под очередным шагом, еще ближе. И было в этом звуке что-то еще, какое-то царапанье, что вызвало в памяти картинку из набросков Аттертона. Длинная когтистая лапа, только сейчас она двигалась по деревянному полу ко мне.
Я резко развернулся, уронив лампу на бок. И ее стук заставил меня втянуть в себя воздух и закричать: «О, боже!».
В тот момент я увидел на кухне незваного гостя, склонившегося и напрягшего длинные конечности.
Скажем так, я увидел нечто. В основном я увидел силуэт, и то мельком, прежде чем лампа потухла. Но я уверен, что разглядел в этой притаившейся фигуре влажный нос, желтые клыки и кроваво-красные глаза на черной морде. Голова находилась под самым потолком. Именно из-за него оно стояло сгорбившись, не способное выпрямиться, даже согнув в коленях тонкие ноги.
Я выбежал из дома во тьму, в направлении машины. И ударился в нее коленями в тот самый момент, когда под чьим-то тяжелым весом хрустнула лежащая на полу дверь. Я предположил, что по ней прошли или пробежали. А это значило, что нарушитель теперь был на улице, где-то рядом со мной.
По привычке я запер автомобиль и поставил на сигнализацию, которая сработала, когда я со всех ног налетел на него. Оглядываясь назад, я считаю, что именно вой «сигналки» и спас мне жизнь. Похоже, он на мгновенье ошеломил моего преследователя, и мне хватило времени достать ключи из кармана курки, открыть машину, и проскочить на водительское сиденье. Если б не те несколько бесценных секунд, я вряд ли когда-либо покинул бы Радален. И я убежден, что Аттертону это сделать не удалось.
Машина глохла три раза. Один раз потому, что оставил ее заведенной. Второй раз потому, что двигатель был холодным. А в третий потому что, когда я включил фары, я заметил в зеркале заднего вида нечто, залитое красным светом, что заставило меня в шоке оторвать ноги от педалей.
Когда я сумел привести машину в движение и рванул через лужайку на узкую подъездную дорожку, забыв про осторожность, оно не отставало от меня. Иногда неслось припрыжку вдоль дороги, в паре футов от заднего бампера. А иногда бежало между деревьев на обочине, вровень со мной. По крайней мере, я думаю, что это преследовавшее меня существо так поцарапало машину. А когда я замедлялся на поворотах, нечто пыталось удержать автомобиль на месте. В ту ночь оно намеревалось поймать меня, и думаю, преследовало меня более десяти километров.
Я ехал сквозь ночь в столь желанный рассвет, до самой Кируны, где поднял тревогу по поводу исчезновения Аттертона. После чего мне пришлось заплатить более двух тысяч фунтов за ущерб, нанесенный лакокрасочному покрытию машины и дверным панелям.
Закончив свой рассказ в библиотеке клуба, Генри выглядел еще более бледным и напряженным. Эпилог он сумел выдать лишь после очередного стаканчика бренди.
– Аттертона так и не нашли. Компания по переездам прислала фургон в
