Девочка, кот и штурман - Матильда Вудс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уна поднялась на борт «Смотрящей чайки» через одно из восьми отверстий, зиявших в корпусе. Несмотря на то что корабль горел пятьдесят лет назад, от него до сих пор исходил запах дыма, и где-то вдали, словно через полморя, слышались едва различимые звуки скрипки и крики: «Бис! Бис!».
Звуки моря были настолько реальными, что Уне казалось, будто она уже плывет далеко на север, а не стоит сейчас на берегу Нордлора. На этом обугленном, разбитом и пустом корабле Уна чувствовала себя живой как никогда. Вот где было ее место – здесь, а не в стареньком трясущемся экипаже.
Несмотря на рисунки-воспоминания, выщербленные в древесине, старый корабль выглядел довольно безжизненно. Однако на его борту сохранились следы пребывания людей. Под ногами беспорядочно валялись сломанные ножи, со стен свисали лохмотья, некогда бывшие одеждой, и, присмотревшись внимательнее, можно было заметить на полу два пустых ржавых подсвечника.
Пробираясь по кораблю, Уна обнаружила комнату, где моряки спали. Вдоль стен тянулись деревянные койки. Однако время и огонь сделали свое дело, и они рассыпались от одного ее прикосновения.
В лунном свете, проникавшем внутрь сквозь разбитый корпус, Уна заметила несколько картинок, вырезанных над одной из кроватей. Девочка провела по ним пальцами. Под каждой было выгравировано какое-то число. Здесь оказались изображения пронзаемых копьями китов, пойманной в сети рыбы, которую люди втаскивали на борт лодки. Уна поняла, что цифры означали даты – они соответствовали тем годам, когда корабль выходил в море, а рисунки показывали то, что происходило во время рейса.
Уна пробежала глазами по изображениям, пока не дошла до последнего. Число под ним соответствовало году, в который судно пропало. Здесь запечатлели рыбу, плывущую не по морю, а по небу. Вместо плавников у нее были крылья – огромные, шире самого корабля. Уна узнала это создание. Она уже видела похожий рисунок в одной из своих книг. Это был нарду.
Сердце Уны заколотилось. Если все остальные рисунки соответствовали действительности, то и последний, значит, тоже. Более того, сама «Смотрящая чайка» служила доказательством того, что в Северном море существовало что-то необычное. Произошедшее нельзя было назвать естественным. Так сказал человек, стоявший возле Уны, когда судно выбросило на берег. Что бы ни уничтожило корабль, с этим еще никто не сталкивался.
Девочка подошла к одной из пробоин в корпусе и подняла глаза к небу, но не для того, чтобы полюбоваться на звезды или луну. Она не обращала на них внимания, вглядываясь в север. Она так хотела, чтобы в небе появился хоть проблеск радуги. Но в Нордлоре небеса просто казались черными.
Уна поняла, что никогда не увидит нарду в Нордлоре. А уж на Юге и подавно – ведь южные моря слишком теплые. Увидеть нарду своими глазами можно только одним-единственным способом. Нужно поплыть по Северному морю и найти его.
Разбитый, затопленный и погибший корабль словно просил Уну не делать этого. Более явное предупреждение сложно было придумать. И все же гораздо сильнее опасностей, которые таятся в водах Севера, Уну страшила поездка на Юг.
Она взглянула на одинокую луну в небе. Уна знала, что делать. Ей хотелось почувствовать Север всем своим существом – от кончиков пальцев ног и до макушки. Уна не поедет с матерью и сестрами, что бы они ни говорили. Она отправится в плавание с отцом, и будь что будет!
Это было отважное решение. Четыре месяца в море – не шутка. Там будет опасно и сыро. Холодно и ветрено. А еще можно упасть за борт и утонуть. Но, несомненно, это будет настоящее приключение, о котором она мечтала с давних пор.
«Заяц»
Тем вечером, пока ее сестры паковали вещи, необходимые им для южного путешествия, Уна тайно собиралась в поездку с отцом. Шелковые платья она заменила теплыми пальто, а вместо легких туфель из лент взяла ботинки на меху. Уна постаралась вместить как можно больше вещей, включая свои две единственные книги. Когда все было готово, она спрятала сумку под кровать и стала ждать, пока все заснут. «Отважный леопард» выходил на рассвете, и ей хотелось пробраться на него задолго до отплытия.
В доме 31 по Уэлбоун Лейн царила полная тишина, когда Уна выбралась из кровати, подхватила вещи и направилась к лестнице. Она уже почти добралась до черного хода, когда услышала позади шаги.
Обернувшись, Уна увидела в темноте Трин. В пробивавшемся сквозь окно лунном свете ее кожа казалась бледнее, чем обычно.
– Что ты здесь делаешь? – прошептала Уна.
– Я услышала твои шаги на лестнице, – прошептала в ответ Трин. Кивком головы указав на сумку, она спросила:
– Несешь свои вещи в карету?
– Да, – соврала Уна. – А то вдруг не хватит места. – Она уже хотела повернуться к двери, как Трин заметила краешек пальто, торчавшего из сумки. Там оказалось столько вещей, что Уне не удалось закрыть сумку как следует. Рядом с пальто виднелась подошва теплого зимнего ботинка.
– А где твои туфельки? – спросила Трин.
– Под пальто, – снова соврала Уна. – Я решила взять несколько теплых вещей на случай, если будет холодно.
Трин перевела взгляд с сумки на младшую сестру.
– Я тебе не верю, – произнесла она. – Ты же не пойдешь к карете, верно? Ты собираешься сбежать?
Уна хотела солгать в третий раз, но не могла придумать ничего подходящего. Все ее родные прекрасно знали, что ей не нравится эта поездка на Юг, поэтому с чего бы это ей складывать свои вещи в карету заранее?
– Ты права, – произнесла Уна. – Я не собираюсь ехать с вами. Я поеду с папой.
Глаза Трин расширились от изумления.
– Папа разрешил тебе плыть на «Отважном леопарде»?
– Ну, не совсем, – призналась Уна. – Поначалу он не будет знать о моем присутствии на борту, а когда наконец увидит меня, мы уже зайдем так далеко на север, что ему придется позволить мне остаться. – Наблюдая за тем, как ее сестра обдумывает услышанное, Уна внезапно спросила: – Может, ты тоже хочешь поехать?
На мгновение ей показалось, что Трин задумалась над этим предложением. Но потом она покачала головой:
– Нет. Мне будет слишком страшно. Я не такая смелая, как ты, и к тому же не умею плавать. Вдруг я упаду в море?
– Я смогу тебя спасти, –
