Пленница. В оковах магии - Марьяна Сурикова

– А боль? – Она выдохнула тихо, а маг едва заметно вздрогнул, с трудом оторвался от созерцания ее длинных волос, стекавших по спине рыжим огнем. – Почему было так больно?

– Создавая кровную связку, я использовал принцип построения, основанный на родовой магии. Так проще, меньше энергетических затрат. Это не имело бы никакого значения, если бы не наша странная совместимость.

– И что это все означает?

– Ты привязана к этому месту физически. Это не просто дом, это родовое гнездо, все здесь пронизано защитными силовыми линиями, эти сложные переплетения повсюду. Твоя энергия слилась с моей, но я черпал силы из защиты. Родовая магия признала тебя своей частью, сделав заложницей дома.

– Как… как частью дома? Как камень или… или что-то еще?

– Как силовой поток. Они вокруг нас, ты просто не видишь.

– Что это означает?

– Означает, что границы дома тебе не пересечь. Только ты переходишь черту, как защита мгновенно реагирует, пытаясь вернуть одну из своих составляющих обратно.

– О-о-о. – Девушка застонала, положила ладони на холодное оконное стекло и закрыла глаза.

В душе мага возникло странное желание подойти, привлечь ее за хрупкие плечи к себе, крепко обнять и не отпускать, пока не разгладится тревожная складка, пролегшая между тонких бровей. Зор опустил взгляд на свои ладони, которые зудели от этой непонятной, совершенно нелепой потребности.

– Ты можешь теперь, – он с трудом заставил себя продолжить тем же невозмутимым тоном, только легкая хрипотца выдавала усилия, – выходить из комнаты и свободно перемещаться по дому.

– Неужели? – Девушка со злостью оттолкнулась от стекла, развернулась подобно злой фурии, и глаза ее засверкали от гнева. Неожиданно она схватила со столика фарфоровую статуэтку и со всей силы запустила в мага. Зор не успел увернуться, тяжелая вещица пролетела рядом с его головой, задела краем и рассекла кожу на лбу. Пошатнувшись, Анделино поднес руку к ране, из которой тонкой струйкой потекла кровь.

Бэла испугалась на секунду. Первым порывом целительницы было подбежать и осмотреть рану, а потом залечить, но маг уже выпрямился, убрал руку и, не сказав больше ни слова, покинул комнату девушки.

Всю эту ночь Зор не сомкнул глаз. Его вновь мучила чужая тоска. Свидание с братом сказалось на состоянии целительницы серьезнее, чем представлялось. Из-за подступавших к горлу эмоций и его собственной головной боли было тошно, стало трудно дышать, более того, о сне и мечтать не стоило.

Чужие чувства давили тем сильнее, чем больше маг не желал испытывать их. Он не хотел вспоминать ни того, на что похожа семейная привязанность, ни любви к близким людям. В свое время он смог пережить потерю и не желал повторять все вновь. Девушку он вернуть не в силах, возможно, позже найдет способ, но пока они отыщут решение, ее ощущения вымотают всю душу.

Спустившись в библиотеку, Зор долго искал один старый и очень редкий рецепт. Потом направился прямиком в подвалы, в свою домашнюю лабораторию. Она была создана им лично, все – от приборов до ингредиентов – подобрано и расставлено в привычном порядке, здесь имелось необходимое практически на все случаи жизни. Вот и сейчас Анделино отыскал то, что нужно.

Сначала маг полночи расписывал на листах сложную схему, провел множество расчетов и вывел конечную формулу. Потом стал смешивать ингредиенты и работал, пока не получил требуемое зелье. Новый уникальный эликсир забвения, рассчитанный только на одного человека, подобранный персонально для Бэлы, такой, чтобы не причинить вреда, но облегчить жизнь им обоим.

Подобные зелья использовались редко, ведь они забирали у человека память, но это отличалось от прочих. Всего одна капля в день, добавленная в напиток или еду, и Бэла перестанет мучиться тоской о родных – она просто забудет, что есть брат и мать, которые ищут ее. Целительница не утратит воспоминаний о прошлой жизни, но поверит, что там, за пределами этого дома, ее никто не ждет. Действие зелья ограниченно, поэтому, когда придет время, достаточно будет прекратить прием, и все вернется на круги своя.

После происшествия в спальне девушка не видела мага несколько дней. Он не приходил ни за подпиткой, ни за чем-то иным. Слуга все так же приносил ей еду, а еще у нее появилась компаньонка.

Бэла знала, что все знатные аристократки держат прислужниц, которые помогают им ухаживать за собой и личными вещами и заодно развлекают, но сама терялась от присутствия незнакомой женщины. Та постоянно спрашивала, чего целительница желает. Приносила разнообразные вышивки, книги, даже цветы, чтобы показать Бэле, как составлять из них красивые букеты.

Подобные развлечения девушке мало подходили. Читать она любила, но книги, принесенные компаньонкой, не вызывали интереса, гораздо больше привлекали доставленные по приказу Зора старые целительские талмуды. Однако в них было много непонятного, а нанятая помощница не могла ничего пояснить. Женщина обожала пересказывать светские сплетни, а любимым журналом старой дамы являлся «Модный вестник».

Порой Бэла попросту сбегала от своей собеседницы в сад и пряталась в каком-нибудь укромном уголке, подальше от глаз словоохотливой дамы. Еще она обнаружила крытую оранжерею, в которой нашлось немало лекарственных растений. Некоторые были очень редкими, такие девушка видела лишь на картинках учебников в Школе целителей. Она даже помнила некоторые рецепты, в которых их можно было использовать.

На протяжении нескольких дней, которые Бэла не встречалась с Зором, в душе ее постепенно нарастало смутное беспокойство. Она не могла понять, из-за чего волнуется, что вызывает странное тоскливое чувство, а в один из вечеров, уже лежа в постели, девушка осознала, что ей нужно увидеть аристократа.

– Тебе больно, когда я прикасаюсь? – Бэла спрашивала негромко, осторожно ощупывая воспалившуюся вокруг пореза кожу.

Зор утомленно открыл глаза, глядя на склонившуюся над его постелью целительницу. В комнате было темно, но он, казалось, мог различить тревогу в ее взгляде. Аристократу не хотелось ни двигаться, ни разговаривать. У него не осталось на это сил.

Сегодня он работал практически до полной потери сознания, сначала выполнял очередное задание короля (несмотря на праздники и выходные в академии), а вернувшись, сразу спустился в подвалы.

Уже несколько дней он не посещал комнату Бэлы. От слуги узнал, что девушка потихоньку изучает поместье, а в оставшееся время гуляет по саду. Ей была предоставлена свобода ходить повсюду, чем целительница не преминула воспользоваться. Сегодня все утро она провела в оранжерее, где у Зора росли редкие растения, включая и лекарственные.

Перехватив тонкое запястье, ректор отвел руку девушки от своего лица.

– Нужно было залечить, – сказала она, присаживаясь на край кровати.

Анделино никак не мог понять, что это – очередной сон или похожая на него реальность. Бэла с таким уверенным видом осматривалась по сторонам, будто это была не его, а ее спальня.

– Зачем ты пришла?

Пришлось приложить немалые усилия, чтобы привстать и облокотиться на подушки.

– Меня беспокоит твоя рана.

Она сказала об этом как о чем-то само собой разумеющемся. Маг задумался, чувствует ли целительница боль? По логике, не должна, поскольку обряд проведен им лично, и худшая сторона его последствий тоже легла на его плечи.

– Ее нужно залечить. Не думала, что ты все так и оставишь.

Анделино устало потер глаза ладонями и снова посмотрел на целительницу. Девушка никуда не исчезла и все так же сидела на краю постели. Это было выше его понимания. Сначала бросить в него статуэтку, а потом прийти, чтобы вылечить. Не забыть про увечье, предоставив Зору самому со всем разбираться (а он попросту махнул на это рукой, не желая вызывать целителя и объяснять тому происхождение раны), а явиться в спальню и спрашивать о его самочувствии.

– Она затянется сама, – спокойно вымолвил Анделино, раздумывая над тем, как девушка решилась на подобный поступок.

– Останется шрам. Я ведь целитель и знаю, о чем говорю. В школе первые основы, которые нам преподавали, это законы целительской этики. Мы не должны бросать без помощи тех людей, которые в ней нуждаются.

– Я не нуждаюсь в помощи.

Девушка недоверчиво хмыкнула и снова протянула к нему руку. Зор не стал уворачиваться, слегка прикрыл глаза и почувствовал, как тепло ее ладони потихоньку разгоняет жгущий под кожей огонь. Рана воспалилась и ныла второй день. Пряди волос скрывали ее от посторонних глаз, но покраснение распространялось все дальше.

Бэла между тем склонилась ниже, и тугая коса упала ему на грудь. Зор вздрогнул, а девушка положила на его лоб уже обе ладони.

– Мне не дает покоя странное чувство. Оно гложет меня. Если я тебя вылечу, возможно, оно исчезнет.

– Нет, – негромко ответил маг, чувствуя, как постепенно уходит боль, противный нарыв рассасывается, а опухоль спадает, – твое чувство называется зависимостью.