Жертва на замену (СИ) - Анастасия Дронова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Может, попробовать вернуться?» — промелькнула мысль, заставившая обернуться назад. Но огонек надежды погас, как бракованной фейерверк в новогоднюю ночь — гадкое чувство разочарования пропитало очевидные выводы.
Даже если я чудом выберусь на первый этаж замка и не заблужусь в тех бесконечных поворотах, первый же попавшийся стражник с удовольствием вгрызется в мое горло.
«Можешь даже и не пытаться сбежать. Не получится», — пронеслись в голове слова того мужчины с головой фараоновой собаки. Если он был так в этом уверен — то не стоит и пытаться, особенно сейчас. Да и остальные вели себя так, будто это в порядке вещей — приносить в жертву людей. Даже Мила и Сако, хоть и не прыгали от счастья, даже не старались как-то мне помочь — хотя отвращения в их глазах я не заметила.
Прикусив губу, будто в нерешительности, стоя под приоткрытой дверью в квартиру закадычной подружки, решая: зайти так или постучать. Пожав плечами, потянула дверь на себя за кольцо. Руки затрясло от непривычной нагрузки. Открыть так, чтобы образовалось приличная щель, и я могла проскочить — получилось с третьего раза. Скользнув внутрь, поморщилась от яркого света. После хождения в полутемных коридорах расставленные свечи, замыкающие пентаграмму в кольцо, резали глаза.
Так. Погодите-ка… Подошла ближе. Затейливый рисунок представлял собой квадрат, который стоял на углу с вписанным в него кругом, треугольником и кругом поменьше, и заключал в себя вытянутую шестиконечную звезду с изображением той самой птицы в самом эпицентре. До дрожи в коленках испугали не надписи на незнакомом языке, ни треугольники — два из которых были с горизонтальной линией — ютившиеся в пространстве между углом квадрата и кругом в нем. Испугал не рисунок. А то, как он был выполнен: медные почерневшие желоба составляли этот символ — и, судя по бурым пятнам вокруг, по ним в свое время тек далеко не березовый сок…
Когда подходящее слово пришло на ум, и я отшатнулась, прижав ладонь к открытому рту, давя в себе приступ тошноты — ненавязчивый запах застарелой крови, вдруг стал невыносимым. От стены справа отделилась фигура и медленно проследовала по направлению к тому месту, где мои ноги будто приросли к камню.
Поднять голову и оторвать взгляд от будущего места казни, я не могла. И только когда горящие фитильки дрогнули: край плаща прошел в опасной близости от искрящегося огня — я выпрямилась.
Те самые глаза — янтарно-карие окунули меня в свою обманчивую теплую глубину.
Глаза хищника, ловко поймавшего свою добычу.
11
Споткнулась, в попытке отшатнуться, стоило незнакомцу снять капюшон. И упала прямо в любезно подставленный для кровавого действа круг, едва не опалив край легкого платья.
Цепкие глаза скользили по моему лицу, оценивая. Но не так, как человек смотрит в витрину супермаркета, гадая, свежая колбаса или нет. По-другому, будто с легкими искрами беспокойства. Казалось, он сейчас откроет рот и банально спросит, в порядке или я, и протянет руку.
Нет, Гень, у тебя точно крыша от страха поехала. Еще скажи, что палачи с заботой в голосе спрашивают у болтающихся в петле несчастных, жмет ли им веревка.
Хотя объективно боятся нечего. В этом Лайонеле — имя было выжжено на подкорке, как только Мила его произнесла — не было ничего отталкивающего. Пауза, возникшая между нами и горящие свечи дали мне возможность его рассмотреть. Точеное лицо с угловатым подбородком и квадратной челюстью, не портил даже нос с широкой спинкой. Массивные надбровные валики, нависающие над глазами, в идеале должны были придать грозности взгляду, но не вышло.
Человек? Ни клыков, ни ушей, ни шерсти. КАК? Миром этих существ может править человек?
Я настолько удивилось, когда данный факт достиг мозга, что открыла рот, чтобы спросить.
Непонятная обида пронеслась по венам. Значит, меня решили принести в жертву, как какую-то свинку. Видите ли, я — человек. Их не жалко. Именно так между строк выразился здешний Анубис. А у них здесь всем заправляет человек! Что за непонятная дискриминация?
— Отойди, — короткая фраза эхом отскочила от каменных стен.
Кровь от ужаса превратилась в лед. За всеми своими внутренними возмущениями я забыла, с какой целью меня привели сюда.
— Зачем? — вопрос вырывался против воли. Не было ни сил, ни желания кричать или что-то требовать. Странно, но этого мужчину я совсем не боялась. Сердце уж точно стучало относительно ровно, когда как более жизнелюбивая часть сознания, делящая лавочку с рассудительностью, орала «Беги, дура! Беги!».
Черная густая бровь удивленно изогнулась. Видимо, те, кто здесь был до меня, истошно орали, ревели или дрались, а не задавали вопросы. Я встала. Грозно нависнуть над правителем всея этой глуши — не получилось. Он был выше, и шире в плечах, раз в два, минимум.
Возведя глаза к потолку, будто ища там ответ, Лайонел снова посмотрел на меня. Упрямо сжала губы и ни на миллиметр не сдвинулась — но тут сказывалось нервное напряжение — будто мышцы содрали с костей и засунули в морозильник.
Мой молчаливый собеседник не стал расшаркиваться и, просто пожав плечами, переставил меня на другое место — немного правее от круга из свеч.
Открыла рот, но тут же захлопнула, когда плащ разрезал воздух, а Лайонел в несколько рывков оказался рядом с одним из каменных выступов, имитирующих нечто похожее на места для сидения.
Мне стало интересно, что же он там делает, вместо того чтобы умерщвлять благословенную жертву? Дурацкое врожденное любопытство. Не думала, что оно у меня так сильно развито — оказывается, я из тех людей, кто заглянет в рот аллигатору пересчитать зубы лишь из чистого познавательного интереса. Одно дело, совать нос куда-нибудь, когда тебе в принципе ничего не угрожает или будущее весьма туманно, а не когда ты находишься в подвальном помещении, в котором тебе собираются убить. Но если честно, до всего произошедшего, в жизни у меня происходило не так много интересного, так что любопытство обычно спало почти мертвым сном.
Отвернулась от призывно темнеющей двери и повернулась в сторону странного каменного подобия сундука — Лайонел со скрежетом сдвинул крышку и достал два деревянных ведра, вымазанных чем-то бурым, отчего даже железные ручки покрылись ржавчиной. Развернувшись, он торопливо зашагал обратно — я не успела сделать и пару полноценных шагов. Непонятная жижа расплескивалась, оставляя позади себя неровный след. Но стоило Лайонелу подойти ближе, смрад тяжелой волной обдал лицо. Стиснула зубы, подавляя рвотный
