Южная трибуна - Клаус Хоффманн

– А это что за тип? – спросил у соседа парень, стриженый ежиком, в фирменной футболке.

– Понятия не имею. Он еще никогда вместе с нами не ездил.

Стриженый ежиком обратился к Калле:

– Слушай, у тебя найдется закурить? Калле извлек из кармана мятую пачку и передал парию в черно-желтой футболке.

– Спасибо. В первый раз с нами?

– Нет. Но обычно я езжу с ребятами поездом. А сегодня со мной мое сокровище. Она предпочла автобус, это дешевле.

– Спроси как-нибудь у своих, не хотят ли они ездить с нами, тогда мы заполним колымагу целиком.

– О'кей. Как-нибудь спрошу, – без энтузиазма ответил Калле.

Как будто «черти» поедут с этими сонными мухами.

– «Фортуна», сгинь! «Фортуна», сгинь! – скандируют несколько болельщиков в черно-желтых футболках и джинсовых куртках. Им необходимо настроить себя перед встречей с противником.

Калле посмотрел на часы. Клаудиу он заприметил издали. Как хорошо, что он уговорил ее поехать вместе. Чего стоило достать второй билет, да еще в тот же сектор.

«Здорово она смотрится», – подумал он, глядя, как Клаудиа пробирается сквозь толпу. Потом огляделся по сторонам. Кроме Клаудии едут еще только две девчонки. «Футбол – мужское дело, – сказал бы по этому поводу Грайфер. – Бабам здесь делать нечего». У Калле появилось неприятное чувство под ложечкой.

– Привет.

– Привет, Клаудиа. Они поцеловались.

– По-моему, здорово, что ты просто взял и ушел с бензоколонки, – начала она. – Они заставили бы тебя ишачить на себя, вот и все.

– Чарли едет, – крикнул кто-то, имея в виду водителя автобуса.

Чарли посигналил, как обычно, дважды и остановился прямо возле таблички с расписанием. Пассажиры начали шумно рассаживаться. Некоторые уже довольно неуверенно держались на ногах.

– Слушай, а где можно сделать такую штуку? – один из парней показал на татуировку Калле, съевшую почти всю страховку.

– В Бохуме есть парень, делает за пятьдесят марок. У него великолепные сюжеты. Три часа я провел у него, – Калле с гордостью продемонстрировал плечо.

Три часа выдержать можно. Некоторые из «чертей» успели, например, отсидеть в тюрьме значительно дольше. Манни целых два года. Вместе со Счастливчиком он совершил кражу со взломом в супермаркете. Рецидив – так они это называют. Но Счастливчику, как всегда, повезло. Его судили как несовершеннолетнего.

– Ты никогда уже от этого не избавишься, даже если тебе разонравится, – Клаудиа уставилась на татуировку явно скептически.

– Ну и что, мне ведь нравится. Калле чуть-чуть обиделся.

– Скажи, а это больно – делать татуировку? – продолжает приставать парень на соседнем сиденье.

– Заткнись и не мели языком! – отрезал Калле, которого это начало раздражать.

Что понимает такой идиот в татуировке?

После того как у вокзала подсели еще болельщики, начался еженедельный «профессиональный треп». В таких разговорах своей команде обычно предсказываются блистательные победы в ближайших трех-четырех матчах, смотря по тому, сколько до этого выпито пива.

– Если наши сегодня выиграют, а «Кельн» завтра проиграет «Юрдингену», они снова выйдут на шестое место. А на следующей неделе еще два очка за победу над «Оффенбахом». Те должны проиграть в любом случае, у них не будет Кутцопа, он получил красную карточку за игру с «Билефельдом».

«Вечно одно и то же, – подумал Калле. Сегодня ему противны идиотские споры, в которых сам он обычно участвует с таким жаром. – Я должен нынче обязательно уладить все с ребятами, – не отпускает его мысль. – Должен доказать, что я с ними. На турнире болельщиков в прошлом месяце все было совсем по-другому. Тогда в воротах я был король. Взял шесть мячей. Три дня Хорст бесплатно поил меня пивом. А сейчас… с практики вышибли, турка я тогда испугался, они решили, что я шпионю за ними, да тут еще родители».

Все это время Клаудиа смотрела в окно. Сейчас она повернулась к нему.

– Неужели все это интересно? У тебя что, мало проблем? Почему ты должен ломать копья из-за ерунды? Калле не ответил, но в чем-то она, наверное, права.

– Эй, вложи там какую-нибудь кассету, – услышал Калле из-за спины бас, от которого обычно мурашки бегут по коже. Ну, конечно, это Боксер, он вообще-то безобидный, единственное, что внушает ужас, – его голос, благодаря которому он, возможно, попадет когда-нибудь в Метрополитен-оперу.

– Хорошо бы «черти» приехали раньше нас, они-то уж наведут там порядок, – заметил один из болельщиков. Из-за маленького роста его почти не видно за спинкой сиденья.

«Лучше не надо, – подумал Калле. – Стоит увидеть меня в таком окружении, и я совсем упаду в их глазах».

– Передай-ка сюда еще бутылку.

– Не сейчас, мы уже почти приехали.

– Итак, все слышали? – это командует стройный усатый парень, одетый как все они.– Через полчаса после окончания игры встречаемся здесь. Только в этом случае все уедете без выбитых зубов.

Группами приехавшие направляются к кассам, а некоторые прямо к воротам. Их то и дело задирают дюссельдорфские болельщики. Прелюдия.

– Стой, сумку придется сдать на хранение, – распорядитель всерьез намерен свести потребление алкоголя на стадионе к минимуму.

– Это почему еще? Там одно пиво.

– Бутылки вносить на стадион запрещено, – продолжает настаивать высокий, атлетически сложенный распорядитель.

– Прямо сдохнуть можно. Уж и выпить нельзя ничего с собой принести.

– Лучше не спорь, парень, а то вообще останешься за воротами.

Угроза мгновенно приводит Калле в чувство. Черт бы его побрал! К счастью, распорядитель не заметил небольшой плоской бутылки под курткой.

Клаудиа ушла на несколько шагов вперед, теперь она посмеивается над ним…

– С тобой потом автобус не найдешь, если тебя развезет.

– То есть как это развезет? С такой крошечной дозы? – хорохорится Калле. – Глотни, сразу настроение поднимется, – он протягивает ей водку.

– Отстань со своей гадостью. Видно, что ей противно.

– «Фортуна»! «Фортуна»! – раздалось неподалеку, всего в нескольких шагах от них.

– Давай отсюда быстрей, только чтоб пятки сверкали, – крикнул Калле и потянул ее за руку.

Уже убегая, они услышали, как позади началась свалка. В таких случаях достается обычно приезжим болельщикам.

– Давай скорее в наш сектор.

Впереди бежит парень с татуировкой, которого он отшил в автобусе. Все-таки

мы немного того, собираемся смотреть футбол, а видим лишь половину игры, вторую половину деремся», – мелькнуло в голове у Калле.

– Ура, мальчики, «черти» появились, теперь-то они разберутся с этими свиньями, – крикнул кто-то в их секторе.

«Разберутся» – это хорошо сказано. Пользующиеся скандальной славой, всюду появляющиеся исключительно в клубной форме, болельщики из Дортмунда не знают удержу. Калле видит лишь заключительную сцену, рискнув наконец спуститься немного по лестнице.

Явно напуганная, Клаудиа забилась в середину толпы. Калле вытащил ее на лестницу.

– Погляди, обычно я с ними, – гордо показал он на дерущихся.

– Давай лучше уйдем, – попросила Клаудиа. – Все это не имеет никакого отношения к футболу.

– Уйти сейчас? Да ведь все только начинается по-настоящему! – Калле в родной стихии.

– Не очень-то ему здорово, – злорадствует один из болельщиков «Боруссии», наблюдая, как обрабатывают коваными сапогами поверженного дюссельдорфца.

Калле бросил взгляд на новые свои сапоги, купленные на «блошином рынке». Выглядят в точности, как те внизу, такие он и хотел. В кованых сапогах тебя все уважают. Но тут изнутри к горлу подступил предательский тошнотворный комок.

Драго заметил Калле и крикнул:

– Эй, Калле!

Стоявшему рядом с ним парнишке он объяснил:

– Смотри-ка, Калле тоже здесь!

Калле протянул Драго спасенную бутылку.

– Возьми, а то у тебя такой вид, будто срочно требуется пропустить пару глотков.

– Спасибо.

– Второй номер Бернд Шторк, третий Майнольф Кох, четвертый… – диктор на стадионе зачитывает составы команд.

– Пошли, игра началась, хватит с них пока, – гаркнул Манни, у которого, как всегда, под курткой темно-зеленая полевая форма.

С боевыми возгласами в честь «Боруссии» все рассаживаются по местам.

– А ты почему не поехал с нами? Боялся, что надают по мордам? – начал приставать, как того и опасался Калле, один из парней. – Да мы любого положим на лопатки.

– Просто я захватил с собой подружку. А она предпочла ехать автобусом.

– А, это та малышка, – парень мимоходом удостоил Клаудиу внимания.

– Ладно, пойдешь с нами. А то ты всегда норовишь увильнуть, как начинается дело. Мог бы и показать уже, на что способен, – принялся подкалывать Калле Картошка.

– Да ты окурком своим подавишься, если я разойдусь, – безуспешно пытается защищаться Калле.

– Хватит болтать! – сидящий рядом парень кладет конец судилищу.