Южная трибуна - Клаус Хоффманн

– Эй, Шварц, не спи средь бела дня. Корзинка с бумагой, чтоб щупы от масла вытирать, доверху, – Драпке на корявом языке пытается объяснить ему, что необходимо сделать. – Вынеси корзину, и дело пойдет, слышь?

– Ладно, сделаю, – неохотно бурчит Калле.

Драпке обделывает для шефа все дела, так он утверждает. И вечно суетится. Потому, наверное, и худой такой, кожа да кости, думает Калле. Заострившиеся черты лица выдают профессионального автомеханика, но еще они выдают больное сердце.

Кроме Драпке и шефа дважды в неделю является еще какой-то парень, он работает в мастерской.

Есть еще Герд, другой практикант. Странный парень, в Калле он видит лишь конкурента, никак не товарища по несчастью.

Надраивая до блеска колонку, Калле почувствовал, как в нем закипает злость: ладно, буду хорошо вкалывать, получу место ученика. А выучусь на механика, сам буду командовать, и Драпке у меня тут же вылетит. Он с удовольствием представил, как начнет придираться к этой жерди.

– Ну, Шварц, как дела? – за спиной раздался голос Шлемеля, шефа.

Калле на мгновение задумался, не выдать ли ему всю правду. Потом сказал:

– Мне у вас нравится. В любом случае лучше, чем в школе. Вечером по крайней мере знаешь, что ты делал.

– Ну что ж, прекрасно, продолжай в том же духе. Возможно, мне понадобится в мастерской еще один толковый парень.

«Если и дальше так пойдет, лучше отказаться сразу», – подумал Калле. Но промолчал.

– Я рад, господин Шварц, что нам предстоит работать вместе, – такую фразу сказал шеф, когда Калле вчера появился у него в мастерской. Правда, до сих пор работал только Калле, шеф лишь дружески похлопывал его по плечу. Работать вместе – такого пока не случалось.

Да и обращение «Господин Шварц» на следующий день трансформировалось просто в «Эй, Шварц». «А завтра они просто будут орать мне «Эй, чистильщик», – ухмыльнулся Калле.

– Молодой человек! Проверьте, пожалуйста, уровень масла в моторе! – С этими словами водитель скрылся в стеклянной конторке Драпке.

– Будет сделано! – Калле обрадовался некоторому разнообразию в работе.

– Оставь, сам сделаю, – опередил его Драпке. У него отличный нюх на чаевые. – А теперь прибери мастерскую. Сам знаешь, где веник.

Калле ушел. Работа в мастерской закончилась. Но Герд все еще здесь. С показным усердием убирает он инструмент, оставленный шефом. Сегодня утром они ремонтировали «мерседес».

– Глянь, а если дать этим по роже, как думаешь, что будет? – Калле сунул Герду под нос огромные клещи. Но у того нет времени вникать.

– Брось болтать, Калле, я должен еще убрать инструмент.

– Я бы тоже с радостью работал здесь, с моторами. Шеф тебя уже чему-нибудь научил?

– Да что ты, здесь всегда такая горячка. До этого дело еще ни разу не дошло.

– Да не суетись ты, работа не убежит. Драпке не может оставить колонку, старика нет. Выкурим по одной, а потом глянем, как работает мойка, – Калле явно пытается разболтать трудовую дисциплину.

– У тебя что, не все дома? – Герд не позволит сбить себя с избранного курса. – Да если кто увидит, как мы прохлаждаемся, я никогда не получу здесь работу. А на улице оказаться совсем не хочется.

Ответ Герда немедленно привел Калле в чувство. На него накатил страх.

– Наверное, ты прав, – согласился он с Гордом, неохотно взялся за веник и принялся подметать.

– Скажи, – Калле пробует вновь завязать разговор, – ты поначалу тоже только подметал?

– Естественно, – отвечает Герд, – здесь ты тоже должен показать себя. Если не станешь взбрыкивать и будешь мести чисто, через какое-то время тебе поручат что-нибудь еще.

– Через какое-то время? Но я уже сейчас сыт по горло.

Драпке как раз глотнул коньяка из небольшой плоской бутылки, когда вошел Калле и нанес еще один удар по собственной репутации.

– Господин Драпке, учитель рекомендовал нам во время практики внимательно приглядываться ко всему, изучать, как работает предприятие. А я пока только подметаю. Может, вы поручите мне что-нибудь еще?

– Так вот что, оказывается, рекомендовал вам ваш учитель. И ты не желаешь более мести пол, так? – Драпке начинает издалека, с вежливой издевкой.

Калле уже ясно, что последует дальше, и он неловко пытается сгладить свои слова:

– Да нет, что вы. Вы решаете здесь, кому чем заниматься. Но я подумал…

– Это хорошо, что ты умеешь думать. Продолжай заниматься этим и дальше, но запомни: если тебя что-то не устраивает, скатертью дорога.

Калле вновь берется за веник, ругая себя последними словами. «Да заткнись ты, любуйся своей бутылкой, – вот что хотелось бы ему сказать, – а я плевать хотел на ваше место». Но духу не хватило. И что скажут старики, узнав, что уже на второй день я послал все к черту?

Калле стало еще противнее, когда он увидел, как старательный Герд быстро сортирует оставшийся инструмент. «Ну и втируша, – подумал он. – А ведь он уже совсем выдохся. Как, впрочем, и Драпке. Да и у меня почти не осталось сил».

– Что вы здесь копаетесь? «Мерседес» Шмидмайера должен быть сегодня готов. Завтра с утра он его заберет. На мойке машина была, теперь надо почистить все внутри.

«Этот Шлемель умеет выжимать соки», – подумал Калле.

– Хорошо, господин Шлемель, – поторопился согласиться Герд и даже продемонстрировал чувство локтя: – Мы сделаем это вдвоем. Получится быстрее.

Калле собрал все свое мужество:

– Нет, сегодня я не смогу. Вы говорили, что рабочий день заканчивается в шесть. Мне пора домой. Меня ждут к ужину.

– Всего каких-то полчаса, не больше, – шеф явно не воспринял слова Калле всерьез.

Герд получил возможность закрыть собою образовавшуюся брешь:

– Я готов сделать это один. Но Шлемель уже отвернулся.

У Калле в глазах потемнело от гнева. Обращаются как с бессловесной скотиной.

– Пойду принесу пылесос. Герд вновь в своей стихии.

– Принеси сначала ведро.

Герд тут же протянул ему ведро. Калле обиделся на товарища. А впрочем, какой он ему товарищ? Ведь они должны наперегонки выслуживаться перед шефом. Нет, Калле такое не по душе.

– Совсем рехнулся? – начал он выговаривать Герду, когда тот притащил пылесос. – Почему мы должны вкалывать как чумовые после окончания рабочего дня, и ради того только, чтоб старый тюфяк, владелец рыдвана, не замазал свой достопочтенный зад, когда усядется в него поутру?

– Придержи язык, лоботряс, – с уходом шефа Герд сразу заговорил другим тоном, – скоро поймешь, поможет ли тебе твоя болтовня. Шлемель мне обещал, если и дальше буду так вкалывать, место ученика за мной. А ты что получишь? Шиш! Так кто же из нас двоих в выигрыше, как думаешь?

– Сейчас посмотрим, кто в проигрыше. – Весь скопившийся гнев Калле вложил в точно рассчитанный удар кулака.

Пошатнувшись, Герд удержался на ногах.

– А иначе ты решить свои проблемы не можешь? – огрызнулся он. – Погоди, приведу шефа. Сейчас ты кое-что услышишь,

– Давай, давай, недоносок паршивый. Я и с шефом твоим расквитаюсь, – Калле храбрится, но душа у него уже в пятках.

«Сейчас он похож на того турка в прошлую субботу, – подумал Калле, оставшись один. – Если б в субботу я нанес такой же удар тому Ахмету, ребята отнеслись бы ко мне иначе».

– Убирайся на все четыре стороны, – это Шлемель подошел в сопровождении подобострастного Герда. – Таких, как ты, в полицию надо сдавать.

– А пошел ты! И не ори! Подавись своей работой! – Теперь уж Калле действительно все равно.

Шлемель переключился на вторую скорость и только сейчас разошелся по-настоящему. Лицо у него стало багрового цвета. Поток ругательств достиг небывалой мощи.

Калле стремительно вбежал в стеклянную будку, чтобы захватить куртку. Там все еще сидел Драпке. Но его, судя по всему, вовсе не занимало происходящее. Он приканчивал уже вторую бутылку. Калле кинул на него быстрый взгляд и ощутил острый прилив радости оттого, что завтра уже не придется мести этот двор. «Лучше вообще не иметь куска хлеба, чем кончить в итоге вот так», – подумал он, покидая поле битвы.

Рыжий положил на стол папку с образцами.

– Сначала просмотрим все. А потом сможешь выбрать, – сказал он.

Калле кивнул. Ему, по правде говоря, страшновато, но сидящий против него парень внушает доверие.

Драконы, якоря, сердца, женские фигуры и всевозможные орнаменты – Калле перебирает образцы. Рыжий – его зовут Майк – дает пояснения.

Выбор дался Калле нелегко, в итоге он остановился на простеньком орнаменте.

– Решение окончательное? – спросил Майк.

– Да.

– Слушай, парень, а ты ведь еще несовершеннолетний. Как посмотрят на все родители?

– Да им вообще-то наплевать, – Калле замялся.

– По правилам необходимо согласие родителей. Неприятностей я не желаю. Ты меня понял?

– Неприятностей не будет. Можешь на меня положиться.

– Ну ладно.

Майк направился в ванную, принес безопасную бритву и помазок, развел пену для бритья.