Последний теракт. Книга вторая - Олег Сакадин

– Да ничего, – отмахнулся Самсонов, – скелетов дома не храню.

Пройдя два пролета, они очутились в довольно просторном помещении, где царила кромешная тьма, хоть глаз выколи. Платон привычно пошарил на нужной стене, щелкая выключателем, и множество ламп зажглось одновременно, ослепив нежданных гостей.

– Последний раз я был тут пару месяцев назад, тренировался.

– Хорошо стреляешь?

– Вроде неплохо, – кивнул Платон, – в армии был лучшим стрелком.

– Правда? Хм, серьезная заявка. Продемонстрируешь?

– Да можно, хотя я давненько не стрелял.

Он подошел к длинному металлическому столу возле стены, на котором были выложены несколько воздушных ружей, большой деревянный лук, два охотничьих ружья, и травматический пистолет.

Платон выбрал пистолет, встал в стойку, недолго нацеливаясь в бумажную мишень, висящую примерно метрах в тридцати от него, а потом выпустил сразу три пули.

Юра подошел ближе к цели.

– Неплохо, две пули в восьмерку, и одна в девятку! А ты, я скажу, и правда отличный стрелок!

– Спасибо, мне очень приятно слышать такое от тебя.

Платон не кривил душой, стрельба была его любимым хобби, да и природа, признаться честно, наделила его для этого превосходными данными, точнее его руки, которые словно были продолжением глаз, иначе как объяснить такую поразительную меткость.

– Скажи, а ты всегда стреляешь с этой пародии на оружие? Настоящее дома есть?

– Только ружья, но они не для мишеней, это для охоты.

– Сам догадался, – улыбнулся Юра, протягивая Платону пистолет. – Попробуй-ка с этого.

Платон с замиранием сердца осматривал оружие неизвестной марки, а когда взял в руку, то и вовсе потерял голову – пистолет был нелегким, нетяжелым, казалось, он до миллиграмма имел тот самый вес, о котором стрелок мог только мечтать. Его рукоять была настолько удобной и неприхотливой, словно сама ласкала руку. Обтекаемый, нестандартно длинный ствол, заканчивался изображением бриллианта у основания.

– Ух ты! Что за диво! Откуда ты его взял? Я вроде не видел при тебе оружия.

– Не переживай, не в заднице хранил, так что можешь брать не опасаясь, – усмехнулся телохранитель.

Платон с детской радостью покрутил оружие в обеих руках, потом нацелился на цель, и дважды выстрелил, разрушив тишину замкнутой комнаты.

– Да, громковато, надо было надеть глушитель, – сказал Юра, прогуливаясь к мишени, – зато прямо в яблочко! Все в десятки!

– Обалдеть! – воскликнул Платон. – Это что за чудо техники такое! Где можно достать! Я непременно хочу такой же!

– Я не против, если Александр Васильевич позволит. Это не серийное оружие, а личная собственность СБГ, точнее, изобретателя Алмазова.

– Изобретателя Алмазова? – удивился Платон. – Имеет ли он какое-либо отношение к Анастасии Викторовне Алмазовой?

– Какое-то имеет, ведь именно она подарила ему жизнь.

Платон ошарашено застыл, открыв рот, и первое время не находился что сказать.

– Я никогда не знал, что у нее есть дети, – произнес он, наконец, почти шепотом.

– А ты что, с ней так близко общался?

Самсонов смутился.

– Да не то чтобы, просто она была для меня такой уникальной.

– Не только для тебя. Но почему ты говоришь о ней в прошедшем времени?

– Я, просто, давно ее не видел, – спохватился Платон.

– Понятно, не беда, я думаю, скоро увидишь, ведь ее уже долго нет в столице.

– А ты не знаешь, где она?

– Знал бы, не сказал, но я, честно, понятия об этом не имею, – развел руками Юра. – Странно, я обычно охранял ее.

Самсонов не хотел продолжать этот разговор, дабы не наткнуться на слишком острые углы, поэтому спешно перевел тему.

– Ты говоришь, что если Соколов будет не против, я смогу получить такой же пистолет?

– Думаю, без проблем. Если хочешь, можешь пострелять из него еще немного, две запасные обоймы вон там, на столе.

Второй раз приглашать Платона не стоило, и он с удовольствием провел последующие полчаса, намеренно растягивая каждый выстрел. Все пули достигали своей цели с поразительной точностью.

– И все же, ты можешь мне рассказать про изобретателя Алмазова? – спросил Платон за завтраком.

– Да что о нем рассказывать – толковый парень тридцати пяти лет, которого хлебом не корми, дай что-нибудь изобрести. Между прочим, множество примочек в твоем «Мерседесе» тоже его рук дело. Как тебе машина? Видел когда-нибудь что-то подобное?

– Да уж, подобного мне точно видеть не приходилось, – уклончиво ответил Платон. – А можно с ним познакомиться?

– Теоретически, конечно, можно, только его сейчас нет в стране, а когда будет, затрудняюсь сказать. Кстати, – оживился Юра, – про еще одну занимательную штуку хотел спросить у тебя.

– Какую?

– Поднимемся к тебе в спальню, я покажу.

Платон молча проследовал следом, уже понимая, о какой вещице хотел спросить телохранитель. И правда, войдя в спальню, Юра подошел к окну, повернулся к Платону лицом так, что свет из окна падал в основном на Платона, и дернул едва заметный рычажок на небольшой скульптуре богини Фемиды, стоящей на подоконнике. Через секунду встроенный кондиционер в потолке раскрыл отсек, предназначающийся для запасного хранения фреона, и оттуда упали два игрушечных пистолета, которые Юра без труда перехватил прямо в воздухе, наставив пушки на Платона.

– У тебя я тут сморю, целый шпионский арсенал.

– Это? – усмехнулся Платон. – Разве ты не знал, что в каждом мужчине живет ребенок.

– Да уж, – засмеялся Юра. – Долго тренировался?

– Несколько месяцев, зато перехватываю быстрее тебя.

– Серьезно? Покажи?

Платон достал из кладовки небольшую лестницу, поднялся к потолку и заправил игрушечные пистолеты в кондиционерный отсек. Потом подошел к окну, сместив телохранителя, и повторил необходимую процедуру. Юра похлопал в ладоши.

– Молодца! Ничего не скажешь. И правда, наловчился.

– Да вот, первые годы, как здесь поселился, каких только фантазий в голову не лезло. Все думал, что большим человеком теперь стал, на которого, как в кино, могут вести постоянную охоту, вот и пытался защитить себя различными примочками.

– Ну, знаешь ли, игрушечными пистолетами себя особо не защитишь. А настоящие перехватить бы смог?

– Думаю да, правда, не пробовал никогда.

Целый день они провели дома, общаясь, как старые знакомые. Ближе к вечеру Юра вновь растопил баньку, предварительно нарезав первоклассных дубовых веников, растущих неподалеку от участка Самсонова, и обходил ими Платона по всем правилам русской парной.

– А ты что, вообще не пьешь никогда? – спросил Платон, допивая за ужином остатки вина.

– Никогда, – кивнул Юра, – работа у меня не та, не могу позволить себе хоть на капельку утратить бдительность.

– Хм, странно, даже Соколов хлещет водку ведрами, когда расслабляется.

– Будь у меня такой организм, как у Александра Васильевича, может, тоже глушил бы, – усмехнулся телохранитель.

Последний день, проведенный в домашней обстановке, запомнился Платону как день, несущий в себе некую законченность всей его прошлой жизни, которая и так дала трещину неделю назад, став похожа не то, что на задницу, скорее вывернулась наизнанку. Много часов он пролежал молча в кровати, уставившись в потолок, стараясь, наконец, обуздать ненавистные мысли, высасывающие из него все соки. Не сказать, что ему это полностью удалось, но ближе к вечеру дело с внутренним самоконтролем заметно продвинулось вперед, даже удалось сбить нарастающую днями панику и страх.

Юра весь день провел в каминном зале, уважая желание Самсонова уединиться и побыть одному.

Глава 4

Александр Соколов, глава СБГ, уникальный по физическим данным человек, олицетворяющей в себе беспредельную силу матушки земли русской, последние дни просто светился от счастья, улыбаясь гораздо чаще, чем это явление вообще за ним наблюдалось. Его невероятное возбуждение, вряд ли понятное большинству простых смертных, с большим удовольствием разделила бы изголодавшаяся акула, почуявшая горячую кровь жертвы. Адреналин так и бил Соколову в голову, передавая по всему телу волну излюбленного тока, по которому Александр истосковался как голодный орел, если бы того отлучили на год от свиданий с прометеевой печенью.

Два дня! Всего два дня! И он пустит, наконец, кровь врагу!

Лишь одно обстоятельство отравляло нарастающее предвкушение битвы, а именно его слово, данное Меленкову. Да, Соколову пришлось пообещать, что это будет последняя командировка подобного типа, иначе непреступный Голиаф ну никак не соглашался его отпускать. Более того, Анатолий Петрович настоял на том, чтобы Александр взял с собой личных телохранителей, двоих бойцов из легендарного отряда «Контра». Телохранителями они назывались скорее формально, ведь Александр никогда не признавал за собой никакой охраны, и, в общем-то, имел для этого определенные аргументы. Но на этот раз он уступил и здесь.