Бойся своих желаний - Анна и Сергей Литвиновы

В «генеральском доме» было пять отдельных спален (очень подходящее для случившейся оказии количество, по одной комнате для каждого из музыкантов плюс Васнецов), с туалетами и ванными, куда бесперебойно (в отличие от остальных домов городка) подавалась вода, холодная и даже горячая. В строении также размещалась кухня, раздевалка для персонала, а для высоких гостей – большая столовая и просторная гостиная, она же «красный уголок» или при необходимости комната для совещаний: помещение было оборудовано спецсвязью, телевизором, коротковолновым радио с проигрывателем грампластинок, а также наборами настольных игр: шашек, шахмат и домино. Ну, и кроме того, имелась секретная комната, замаскированная под склад барахла – оттуда военная контрразведка вела запись всех разговоров, ведущихся в «генеральском доме».

Едва лимузин остановился у дверей, откуда ни возьмись выскочил румяный офицерик в парадной шинели. Выпрыгнул из своей двери шофер. Оба совместными усилиями распахнули для высоких гостей три двери «Чайки» из четырех. Битлы выбрались на морозный воздух. По их довольным физиономиям Васнецов мог заключить, что происходящее им по-прежнему нравится.

И тут на пороге гостевого коттеджа возникли три персоны, на которых гости просто не могли не обратить самого пристального внимания: три девицы в русских национальных уборах – красные сарафаны долу с синей и белой вышивкой, кокошники. А уж красавицы – одна другой лучше, писаные: брови вразлет, щеки, румяные от мороза и от природы. От дыхания струится вдохновенный парок. А глаза сияют, лучатся: восторгом и даже любовью. Стройные, юные, грудастые. Битлы как только повернулись к ним – так даже дар речи потеряли. Пол присвистнул. Стать и облик девиц даже музыкантов, привычных к женскому поклонению, слегка пришибли.

– В России есть обычай, – пояснил Васнецов парням тихо, но внятно (он уже освоился с их английским), – встречать самых дорогих гостей хлебом и солью. – И действительно, центральная девушка, самая высокая и красивая, держала рушник с национальным узором и тарелку с караваем, на вершине коего была помещена солонка. – Положено отломить прямо руками кусок хлеба, обмакнуть его в соль и символически отведать.

– А следует ли поцеловать девушку? – вопросил Пол.

Он среди них освоился быстрее всех, да и вообще, как показалось Васнецову, являлся заводилой. Вопрос вызвал у «генерала» противоречивые чувства. С одной стороны, половой интерес Пола (скаламбурил про себя он) был, что называется, в струю, потому что служил, конечно, цели операции. Но с другой, он вызвал в его сердце острейший приступ беспокойства и даже ревности.

Почему же?

Дело в том, что хотя главная девушка с караваем по имени Аксинья никакого личного отношения к Васнецову не имела (она являлась переводчицей и старшим лейтенантом Комитета госбезопасности, была отобрана для операции Петром Ильичом и привезена сюда из Владивостока), с двумя другими у «генерала» были совершенно особые отношения. Одна из красных девиц являлась не кем иным, как внучкой самого члена Политбюро Устина Акимыча Навагина – Ниной. А вторая, того хлеще, – Наташей, родной дочерью Васнецова!

О том, с какой стати и каким образом девушки вдруг оказались в секретном авиагородке, в эпицентре специальной операции, – речь впереди. Пока же Васнецов на вопрос Пола о поцелуйчиках выбрал из двух возможных ответ отрицательный – ревнивый и целомудренный: «Традициями это не одобряется». И музыканты, градус восторженности которых от вида встречающих красавиц снова слегка повысился, по очереди отламывали хлеб, макали в соль, жевали – однако послушались и девиц целовать не решились. В то же время глаза последних лучились такой любовью, что они сами, казалось, хотели не просто прыгнуть к английским парням в объятия, но и облизать каждого с головы до ног. «Эх, зря я пошел у девчонок на поводу, напрасно не изолировал – но куда денешься от их упрашиваний, к тому же личную просьбу Леонида Ильича в карман не засунешь». Другое дело, что пожелание Генерального секретаря баловать юную особу, внучку Устина Акимыча, вступало в явное противоречие с другим его наказом: «Смотри, упаси бог, что с ней случится – за Нину головой мне отвечаешь». И как теперь прикажете одновременно и рыбку съесть, и косточкой не подавиться? И лакомую капусту спасти – от четырех козлов?

«Генерал» лично проводил каждого из битлов в отведенные им комнаты. Далее, на его усмотрение, операция должна была развиваться следующим образом: либо дать музыкантам принять душ и отдохнуть с дороги (Васнецов знал, сколь фанатично много буржуазия уделяет времени личной гигиене), либо немедленно вести их обедать. Петр Ильич почувствовал, что надо ковать железо, пока горячо, и потому пригласил музыкантов к столу.

Столовая блистала. На крахмальном столе заманчиво мерцали хрустальные графины с водками, коньяками и настойками. Обреченно улыбался румяный поросенок. Вздымала хищный хребет стерлядь. Матово светились чаны с красной и черной икрой.

Прорабатывая меню, Васнецов настоял, чтобы угощение подавали исключительно а-ля рус: никакого, прости господи, виски или, допустим, фиш-н-чипс. Раз музыканты – гости Советского Союза, значит, и блюда должны отведывать национальные, разбавленные легким акцентом нерушимой дружбы советских народов – вроде грузинского шашлыка или среднеазиатского плова. И теперь Петр Ильич оглядывал столовую с чувством законной гордости – тем паче и подавальщицами выстроилась сплошь его креатура. Официанток он лично отобрал – сперва по фотографиям в делах, а затем и в результате личных собеседований. Требования к кандидаткам были четко очерчены: во-первых, красота, во-вторых, знание английского – ну, и в-третьих, определенная моральная неразборчивость (не сама по себе, а, разумеется, по приказу партии и правительства). Умение принести-унести-подлить – дело десятое и наживное, справедливо рассудил Васнецов. Человек, специально выписанный из Владивостока, красоток за три дня натренировал. А на официанток у негенерала с особыми полномочиями имелись далеко идущие планы. И преимущества социализма, полагал он, следует демонстрировать не только в сфере ракет, хоккея с шайбой и балета, но и женской красоты. Коли резиденты и связники спецслужб легко ловятся в медовые ловушки, то морально неустойчивым музыкантам сам бог велел.

Словом, явление накрахмаленных дивчин в столовой зале произвело на битлов предсказуемый эффект. И красота трех официанток – русой, чернявой и блондинистой, в коротких, по современной западной моде, юбчонках – поразила музыкантов в самые глубины их сердец и выветрила из них (понадеялся Васнецов) воспоминания о красавицах в кокошниках (в том числе и о родной его дочери), встречавших квартет на пороге гостевого домика. Одна из официанток, самая красивая и возрастная, Маруся, двадцати семи лет, старший лейтенант госбезопасности, протянула с поклоном парням (и «генералу») поднос, на коем светились штофы с водкой.

– Полагается выпить до дна, – пояснил Петр Ильич по-английски. – И здесь поцелуи не возбраняются. – И подал пример, залпом опрокинув рюмку, а затем вместо закуски смачно поцеловал Марусю в губы. Ливерпульских парней уговаривать не пришлось. Рашен водка и рашен претти вумен все они отведали охотно.

Итак, Васнецов умело поддерживал градус веселья и потихоньку накалял атмосферу взаимопонимания.

А что же его родная дочь Наташа и ее драгоценная во всех смыслах подруга Нина? Вопреки трепетным надеждам девиц в кокошниках к столу с битлами не допустили. Офицерик-ординарец в чине лейтенанта и старшая дева в сарафане вежливо, но решительно закрыли перед ними дверь в столовую, а затем проводили в мрачную подсобку, где приказали переодеться и сдать сценические костюмы. Девочки были в отчаянии: неужели они интриговали, махинировали, бежали из дома и ехали за восемь тысяч километров только ради того, чтобы в течение двух-трех минут лицезреть объект своей страсти: Джона, Пола, Джорджа и Ринго? «Ну, папка, ну, я тебе устрою!» – гневалась Наташа. «Позвонить, что ли, прямо отсюда Леониду Ильичу?» – деловито размышляла более практичная Нина.

Однако следует раскрыть загадку: каким образом девушки вдруг очутились в Комсомольске-17 именно в тот день, который в плане операции «Моряк» был определен как день икс?

Все тайное рано или поздно становится явным, а болтун – находка для шпиона. Две этих нехитрых истины познал на своей шкуре замзавотделом ЦК товарищ Васнецов. Стоило ему однажды прийти с работы в подпитии… Похвастать в этом состоянии родной жене об операции, которую он имеет честь возглавлять… Упомянуть название «Битлз» и то, что акцию курирует лично Генеральный секретарь… Короче говоря, их с супругой доверительный разговор подслушала Наташа. Однако у нее хватило ума не выспрашивать у папки подробности – все равно он, протрезвев, все бы отрицал, – а поделиться информацией с Ниной. И вот…