Джено и белая руна золотого сокола - Муни Витчер

Он поднял ее и прочитал:

Прибывающие антеи первого уровня

Тоам Ратандра, 11 лет (Мадагаскар)

+ Ламбер де Соланж, 13 лет (Франция)

Вот два антея, которые должны прибыть в этот день. Рядом с именем француза стоял красный крестик.

«Ламберу тринадцать лет. Поздновато для вступления в Аркс», — подумал Джено.

Он позвал экономку, чтобы вернуть ей то, что она потеряла. Мисс О'Коннор, общавшаяся с Табором Гаагом, обернулась и с презрительным видом вырвала листочек из рук мальчика, прошипев:

— Надеюсь, ты успеешь с ними познакомиться.

— Почему? — глупо спросил Джено.

— Иди в свою комнату, и сам все узнаешь. — Усмехнувшись, ирландская мудрая удалилась вместе с Табором Гаагом, оставив перепуганного и растерянного Астора Венти.

Тысячи мыслей вертелись у Джено в голове, когда он углубился в коридор, едва освещенный маленькими синими лампочками. Тут он увидел Юди Оду, у которого тоже был изрядно потрепанный вид: он хромал, а на лице у него было две раны.

— Привет! Вижу, тебе тоже досталось от мечей? — спросил юный Астор Венти, надеясь на дружеский ответ.

— Я с тобой не разговариваю. Ты выскочка и друг предательницы, этой сумасшедшей Крикен. Жаль, что мечи не отделали тебя посильнее. По вине твоего краснокожего друга Контра Унико Боба Липмана был отложен, и ты за это дорого заплатишь! — ответил мерзкий японский антей, сплевывая на землю.

Джено, потрогав раненую руку, сдержал гнев и не отреагировал, а вошел в комнату, хлопнув дверью.

— Все начинается плохо! — нервно пробормотал он.

Аромат можжевельника ударил ему в ноздри. На тумбочке он увидел Вводный кодекс, а на кровати — разложенную новую форму: белую тонку, сапоги и перчатки. Парасфера была на своем месте, как и непроницаемый скафандр, кожаный воротник, седло и уздечка. На одном из четырех плетеных стульев, придвинутых к столу, висела аккуратно выглаженная скерья, а на этажерке в стиле барокко лежала ошо.

Джено потрогал оранжевую тунику и мягкую подушку: он прекрасно помнил, как пользовался ими на медитации у мудреца Набира Камбиля. Он положил башмокаты на пол и сел, глубоко задумавшись. В углу, у двухместного диванчика изумрудного цвета стояли два ящика с выжженным клеймом, закрытые на замок. В них хранились Кодексы второго и третьего уровня.

На втором ящике лежал маленький ключик. Джено вставил его в замок и открыл ящик. Он вынул из него Средний кодекс, пыльную книгу с толстой, пышно украшенной обложкой, и рассеянно пролистал, хотя понимал, что его нужно выучить как можно быстрее.

В это время слабый солнечный лучик пробился сквозь серые тучи и вошел в окно, словно по волшебству осветив письменный стол. Графин с Дионисовой водой засверкал, как лампочка. Мальчик протер глаза, бросил толстую книгу на кровать и приблизился к графину. Он увидел письмо и древнюю квадратную деревянную шкатулку с двумя завязанными тесемками по бокам. Джено схватил письмо, решив, что оно от сокола или от Рене. Но он ошибался.

Во время интерканто ты украл МОЕГО ЗОЛОТОГО КРЕЧЕТА. По правилу СК-АМ.6г, ты должен быть наказан. На 48 часов ты будешь подвергнут СУПЛИЦИУМУ! Только когда я тебя вызову, ты сможешь выйти из своей комнаты.

В это время тебе нельзя:

1 — есть

2 — спать

3 — говорить с другими

4 — пользоваться парасферой

5 — пользоваться головокружителем

6 — использовать телепатию или телемпию

Ты должен:

1 — вымыться

2 — надеть спинозу

3 — все время стоять на ногах

4 — громким голосом читать Средний кодекс

5 — каждый раз во время звона колокола кричать: «Суплициум! Суплициум! Суплициум! Я недостойный антей! Прошу прощения!»

Тебе разрешается только пить Дионисову воду, чтобы утолять жажду. Если ты все в точности не исполнишь, суплициум повторится.

Джено скомкал листок. Он в ярости посмотрел на потолок, словно хотел обратиться к коварному фон Цантару, который жил наверху, на четвертом этаже Аркса:

«Злодей! Ты завладел соколом и пергаментами, и я уже не смогу найти своих родителей! И у тебя хватает наглости обвинять меня в том, что я украл Руа!»

Юный антей чувствовал, что все потеряно. Никто не сможет помочь ему. Бороться против суммуса стало слишком сложно. Он с презрением взял Средний кодекс и нашел правило СК-АМ.

«Но это правило совсем не объясняет то, что мне написал фон Цантар!» — нервно подумал он.

Джено почувствовал, что у него пересохло в горле, налил в стакан Дионисовой воды и залпом выпил. Эта безобидная на вид жидкость действовала очень быстро: Дионисова вода была сильнейшим алхимическим препаратом, вызывающим галлюцинации.

Хотя Джено не знал этого, он заподозрил, что вода опасна.

— Даже если она отравлена, я все равно не умру. Я слишком зол, чтобы позволить Ятто победить. — Он вложил в эти слова всю ненависть, которая была в его сердце. Сунув руку в карман, мальчик вытащил третий пергамент и фотографию отца с Рене и поклялся отомстить: — Я одержу верх, подлый фон Цантар.

Джено чувствовал себя сильным, потому что мог противостоять любому магопсихическому вызову.

Мальчик бросил на пол листок с инструкциями и открыл старую шкатулку, разорвав два узла. Внутри он нашел плотно свернутую в рулон необычную майку, сделанную из маленьких металлических колечек. На ней была этикетка, пришитая к воротнику железными нитями, с большой черной пуговицей посередине. Она была страшно грязная, но надпись читалась довольно ясно: «Иглы спускаются с пружин, когда спиноза надета».

— Иглы? — повторил Джено, разворачивая одеяние.

Майка напоминала кольчугу средневекового рыцаря.

— Колдовство! Почему я должен надевать ее?! Не понимаю, откуда выходят иглы! А для чего эта пуговица? — Джено нервно вертел в руках спинозу, и из нее вдруг что-то упало. Это был пожелтевший от времени документ, содержащий краткий список имен.

«Наказание служит для того, чтобы все осознать»

СПИНОЗА — одежда, приносящая страдания. Создана в 1666 году

Антеи второго уровня, которые ее надевали:

22 апреля тысяча шестьсот шестьдесят шестого года — Ганс Бисвангер, 12 лет, комната 8.

Подвергнут суплициуму за кражу золотого перстня суммуса сапиенса. Когда пробил 47-й час наказания, юный Ганс заснул, свалившись на пол. Окулюс Дьяболи полностью расширился. Иглы пронзили тело мальчика, умершего от потери крови.

2 июня тысяча шестьсот шестьдесят шестого года — Эмили Лондон, 11 лет, комната 3.

Подвергнута суплициуму за кражу седла суммуса сапиенса. Когда пробил 41-й час наказания, Окулюс Дьяболи полностью расширился, и юная Эмили осела на землю. Иглы проткнули ее сердце.

16 августа тысяча шестьсот шестьдесят шестого года — Амос Корриас, 12 лет, комната 6.

Подвергнут суплициуму за кражу волшебной чернильницы суммуса сапиенса. Когда пробил 39-й час наказания, Окулюс Дьяболи полностью расширился, и юный Амос, пытаясь снять спинозу, вонзил иголки себе в виски. Он умер от нестерпимой боли.

— Ужасно! Они ведь просто украли вещи. И умерли, потому что надели эту проклятую штуковину! — воскликнул Джено, держа в руках опасную металлическую майку. — А что такое Окулюс Дьяболи? Никогда не слышал! В правиле СК-АМ.6г ничего не говорится о Спинозе, — твердил он, все больше пугаясь.

Перечитав бумагу, Джено обратил внимание на то, что все эти антей умерли в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году.

— Тот же год стоит на пергаментах, которые я нашел в аптеке, и все они были подписаны суммусом сапиенсом П. А. В.! — в ужасе произнес он.

Джено почувствовал, как страх овладевает его сердцем. Если спиноза была изобретена в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году, значит, в наказании и смерти этих ребят виноват тот же суммус.

— Это не мог быть мой отец! Он не убийца! Он не мог жить в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году. Это простое совпадение. И подпись на формуле клонафорта могла быть совпадением, случайностью, у которой есть логическое объяснение.

Мальчик окончательно утратил хладнокровие, ему хотелось выбраться из Аркса Ментиса и бежать в Нижний Колокол к дяде Флебо.

— Но что же произошло в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году? И кто был в действительности П. А. В.? Почему он был таким злодеем, что заставлял детей умирать в мучениях?

Вопросы, одни вопросы. Джено не находил на них ответов. Он чувствовал себя потерянным, словно его жизнь до сих пор была бессмысленной. Охваченный отчаянием, он понимал, что ему нужно бежать из этого места, ставшего таким враждебным.