Квест Академия. Том 1 и 2 - Марина Ефиминюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От плавных покачиваний корабля и духоты меня сморило. Я начала клевать носом и сквозь дрему почувствовала, как Илай подставил плечо, позволяя использовать его в качестве подушки.
– Мама, – прозвучал плаксивый голос одного из мальчишек, – мне есть хочется.
– И мне, – подхватил второй.
Соседи бодренько завозились. Сквозь полуприкрытые ресницы я наблюдала, как они вытаскивали запасы из большой корзинки для пикников. Зашуршали оберточной бумагой, разворачивая поздний ужин. Запахло чесноком, хлебом, маринованными огурцами и копченой грудинкой. Только один из мальчишек открыл рот, чтобы с аппетитом вонзить зубы в большой кусок хлеба с сыром, как мать строго велела:
– Помолимся!
Бедняга с унылым видом почмокал губами, тяжело вздохнул, что-то быстро пробормотал и снова открыл рот…
– Все? – возмутилась матушка. – Вспомни, что говорил наш духовник.
– Что нельзя детей морить голодом? – уронил Илай, нарочито отвернувшись к слепому окну.
– И лезть со своим уставом в чужой монастырь! – отрезала дама, и в этом я с ней была абсолютно согласна, но на мальчишку, облизывающегося на бутерброд в руках, было больно смотреть.
Некоторое время семья с аппетитом трапезничала: прихлебывала, почавкивала, рвала оберточную бумагу, шумно выяснив, что отец забыл прихватить салфетки. Мать, вновь сославшись на некоего духовника, даже мужу категорично запретила вытирать пальцы о батистовый платок и, не дайте боги, о штаны. Наконец успокоились. На нижней палубе воздушного судна, несущегося по небу к южному берегу королевства, наступило долгожданное сонное безмолвие.
– Мама! – вновь раздался в тишине плаксивый голос. – Мам! Ну, ма-ам! Мне надо в туалет.
– И мне, – естественно, поддакнул второй паренек.
– Я говорила, что неприлично называть уборную туалетом. Надо говорить: комната для мальчиков, – нравоучительно проговорила эта страшная женщина. – Но сначала…
– Только не заставляй их молиться! – хриплым голосом перебил ее мужичок, пытающийся подремать на лавке среднего ряда и вынужденный терпеть беспрерывную возню.
Подозреваю, что только его замечание спасло малышню от конфуза. В конец палубы они удалились без лишних воздаяний высшим силам и упоминаний некоего духовника, которого ненавидел уже не только отец семейства, но и вся нижняя палуба небесного судна. Молельщик, поди, измучился икотой.
Пока они ходили туда-сюда, я окончательно уснула, сладко прижавшись к Илаю. Разбудил меня неожиданный толчок крылатой посудины. От липкого страха душа мгновенно ушла в пятки и сон как рукой сняло. Огни на палубе были приглушены. Вокруг все отдыхали, кто-то смачно храпел. Тильда с Бади успели сбежать на другой ряд, и подруга дрыхла, растянувшись на лавке и пристроив голову на коленях приятеля.
Я аккуратно освободилась из объятий Илая и тихонечко встала. Он приоткрыл глаза:
– Ты куда?
– Сейчас вернусь.
После пары часов в изогнутой позе шея ныла, поясница затекла и очень хотелось одного: выпрямиться. Впервые попробовала в дороге спать на плече у парня и теперь активно не советую. Потом не разогнетесь.
– Проводить? – Илай потянулся. Честное слово, зная характер моей белобрысой принцессы, в жизни не подумаешь, какой запас нерастраченной заботы таился у нее внутри.
– Обещаю, что не заблужусь.
– Главное, спросонья ни на кого не накидывайся, – хмыкнул он.
Через некоторое время я выходила из уборной, спрятанной под лестницей. В тишине с верхней палубы доносились неразборчивые голоса, кто-то отчаянно стучал каблуками по дощатому полу, словно метался возле кают. Я закрыла дверь на внешнюю защелку, только хотела вернуться на свое место, но помедлила: в углу кто-то зашевелился. В первое мгновение почудилось, что у стены шуршит большущая крыса, но оказалось, что в тени прятался маленький пятнистый песик.
– Буся? – неожиданно вспомнилась кличка потеряшки. – Это не тебя наверху ищут? Слинял?
Я присела на корточки и протянула руку. Принюхиваясь, песик сделал пару скользящих шажков на длинных тоненьких ножках. Когда мы поднимались по трапу, хорошенько рассмотреть звереныша не позволило скудное освещение и нервные дергания самого звереныша. У него была короткая гладкая шерсть лимонного цвета с синими разновеликими пятнами.
Пару лет назад из Эртонии к нам пришла престранная мода красить шерсть домашним питомцам с помощью алхимических эликсиров. Во время очередной поездки в столицу тетка Надин насмотрелась на местных модниц с разноцветными питомцами под мышкой и по возвращении решительно перекрасила в сиреневый цвет кота, откормленного рыжего ленивца, живущего в таверне. Бедняга малость облысел и от переживаний седмицу не вылезал из чулана: как забился за ящики с дешевой сивухой, так и сидел. В конечном итоге он оголодал и впервые за карьеру крысолова вышел на охоту!
Как сейчас помню, идет по проходу между столами худой сиреневый демон, волочит по полу облезлый хвост, а в зубах задушенная мышка… Половина завсегдатаев решила, что допилась до белой горячки, и еще уйму времени заведение пустовало. В таверне не раз случались «темные» времена, но месяц после явления сиреневого чудовища тетка считает чернейшим и почему-то винит именно кота, к счастью, вернувшего и рыжий цвет, и повышенную пушистость, и потерянный вес. Последнее – с приличным запасом.
– За что тебя покрасили под рейнсверского папеля? – вздохнула я, приглядываясь к несчастному зверенышу. Зрачки у него оказались вертикальными, как у кота или рейнсверского демона…
Папель! Буся – самый настоящий чистокровный папель. Догадка пронзила меня, подобно магическому удару. Я так резко дернулась, что не удержала равновесия и шмякнулась на попу. «Песик» утробно зарычал низким тембром, мало подходящим милому домашнему питомцу. На холке поднялась коротенькая шерсть, прятавшая острые иголки, а у меня на затылке зашевелились волосы.
– Демоны меня дери! – прошептала я и тут же залепетала: – Нет-нет, Буся, меня нельзя драть. Я категорически против. Это просто дурная присказка, вводное слово…
Конечно, папелю было в высшей степени плевать на тонкости языкознания и речевых оборотов. Он медленно приближался, мягко, пружинисто, ведя носом по воздуху. Я так же медленно, стараясь не делать резких движений, поднималась. В общем, мы оба были плавными, осторожными и приглядывались друг к другу. Звереныш еще и принюхивался, видимо рассматривая меня в качестве перекуса после сытного ужина.
Вдруг наверху что-то бабахнуло. Демон взвился в воздух, с места подпрыгнув на высоту человеческого роста, и я сорвалась. Заклятие обездвиживания слетело с кончиков пальцев. Бесполезная, казалось бы, на живых существах магия вырвалась рефлекторно, после декады зубрежки и практики, но на представителя рейнсверского бестиария подействовала безотказно! Папеля парализовало. Похожий на набитое опилками чучело, он шлепнулся под ноги. Лапы расставлены, пасть раззявлена, глаза вытаращены – хоть сейчас ставь на каминную полку по соседству с охотничьими трофеями.
С опаской склонившись к демону, я приложила ладонь к неожиданно мягкому животу и проверила
