На пятьдесят оттенков светлее - Эрика Леонард Джеймс

— Это — прекрасное развлечение, — шепчет он.

— Нет.

— Я ненавижу это, ты не позволишь мне прикоснуться к тебе.

— Какая ирония, да?

Он сужает глаза еще раз.

— Мы еще не все решили, да?

— Я бы сказала, что нет. Кроме того, что я переезжаю из этой спальни.

Его глаза блеснули раскрывшись.

— Элена ничего не значит для меня.

— Но ты в ней нуждаешься.

— Я не нуждаюсь в ней. Мне нужна ты.

— Но не вчера. Эта женщина жесткий барьер для меня, Кристиан.

— Она из моей прошлой жизни.

— Я хотела бы верить.

— Черт, ради всего святого, Ана.

— Пожалуйста, дай мне одеться.

Он вздыхает и запускает руки в волосы еще раз.

— Я увижу тебя сегодня вечером, — говорит он, и голос его мрачный и лишенный чувств. И на мгновение мне хочется обнять его и успокоить… но я сопротивляюсь, потому что я в бешенстве. Он поворачивается и идет в ванную. Я стою заморожено, пока слушаю как закрывается дверь.

Я шатаясь плюхаюсь на кровать. Мое подсознание и внутренняя богиня устраивают мне овацию. Я не пустила слезу, не кричала, и никого не убила, и я не поддалась его «секспертизе». Я заслуживаю Почетную медаль Конгресса, но я чувствую себя так низко. Дерьмо. Мы ничего не решили. Мы на краю пропасти. Поставлен ли наш брак на карту? Почему он не видит, что он в полной заднице, потому что побежал к этой женщине? И что он имеет в виду, когда говорит что не увидит ее снова? Как я могу ему верить? Я смотрю на радио-будильник — восемь тридцать. Вот дерьмо! Я не хочу опаздывать. Я делаю глубокий вдох.

— Кругом тупик, маленький «Blip», — шепчу я поглаживая живот. — Папа может быть проигранным делом, но надеюсь, что нет. Почему, ну почему ты так рано появился, маленький «Blip»? Просто все будет хорошо. — Моя губа дрожит, но я делаю глубокий вдох, взяв свои эмоции под контроль. — Пойдем. И надерем задницы на работе.

Я не говорю Кристиану до свидания. Он все еще в душе, когда Сойер и я уходим. Когда я смотрю из затемненного окна внедорожника, мое самообладание сдается и слезы наворачиваются на глаза. Мое настроение отражено в сером тоскливом небе, и я чувствую странное предчувствие. Мы фактически не обсуждали ребенка. У меня было меньше, чем двадцать четыре часа, чтобы свыкнуться с новостью о маленьком «Blip». У Кристиана было еще меньше времени.

— Он даже не знает твоего имени. — Я ласкаю живот и вытираю слезы с лица.

— Миссис Грей. — Сойер прерывает мои раздумья. — Мы на месте.

— О. Спасибо, Сойер.

— Мэм, я собираюсь сбегать в гастроном. Могу и вам взять что-нибудь?

— Нет. Спасибо. Я не голодна.

Ханна ждет меня с моим латте. Я беру его понюхав и мой желудок сжимается.

— Ммм… Можно мне чаю? Пожалуйста? — бормочу я смущенно. Я знаю в чем причина, потому что я никогда не любила кофе. Черт побери, он пахнет ужасно.

— Ты в порядке, Ана?

Я киваю и сную в свой офис. Мой Блэкберри гудит. Это Кейт.

— Почему Кристиан искал тебя? — Спрашивает она, без вступления.

— Доброе утро, Кейт. Как поживаешь?

— Прекрати это дерьмо, Стил. Что это дает? — инквизиция Кетрин Кавана начинается.

— Кристиан и я поссорились, вот и все.

— Он сделал тебе больно?

Я закатываю глаза.

— Да, нет… не так, как ты думаешь. — На данный момент я не могу общаться с Кейт. Я знаю, что расплачусь, а сейчас я так горжусь собой, что не сломалась этим утром. — Кейт, у меня встреча. Я перезвоню тебе.

— Хорошо. Ты в порядке?

— Да.

Нет.

— Я позвоню тебе позже, ладно? — шепчу я.

— Хорошо, Ана, ты знаешь, что делать. Я всегда рядом.

— Я знаю, — шепчу я, борясь с эмоциями на ее добрые слова. Я не собираюсь плакать. Я не собираюсь плакать.

— Рэй в порядке?

— Да, — шепчу я снова.

— Ах, Ана, — говорит она.

Нет.

— Хорошо. Обсудим позже.

— Да…

Утром, я время от времени проверяю свою электронную почту, надеясь на слово Кристиана. Но ничего нет. В течение дня, я понимаю, что он не собирается связываться со мной, он все еще злится. Но я тоже еще злюсь. Я прерываю свою работу только в обед, чтобы перекусить сливочным сыром, лососем и бублик. Удивительно, что я чувствую себя лучше после еды.

В пять часов Сойер и я отправляемся в больницу, чтобы увидеть Рэя. Сойер очень бдительный, и даже очень внимательный. Это раздражает. По мере приближения к палате Рэя, он парит надо мной.

— Может принести вам чаю, пока вы будете с вашим отцом? — Спрашивает он.

— Нет, спасибо, Сойер. Я в порядке.

— Я буду ждать снаружи. — Он открывает дверь для меня, и я благодарна, когда через минуту он уходит. Рэй сидит в постели, читая журнал. Он побрился и одел пижаму, и выглядит как раньше.

— Эй, Энни. — Он ухмыляется. И опускает лицо.

— О, папа. — Я направляюсь к нему и он, в нехарактерной для себя манере, открывает широко руки и обнимает меня.

— Энни? — Шепчет он. — Что это? — Он держит меня крепко и целует мои волосы. Так что я в его руках понимаю, насколько редки эти моменты между нами. Почему?

Это то, почему мне нравится ютиться на коленях Кристиана. Через некоторое время, я отрываюсь от него и сажусь в кресло рядом с кроватью. Брови Рэй бороздят в беспокойстве.

— Расскажи своему старику.

Я качаю головой. Ему не нужны мои проблемы прямо сейчас.

— Ничего, папа. Ты хорошо выглядишь. — Я пожала ему руку.

— Чувствую себя лучше, хотя нога в гипсе и это дерьмово.

— Дерьмово? — его слова вызвали мою улыбку.

Он улыбается в ответ.

— «Дерьмово» звучит лучше, чем зудяще.

— О, папа, я так рада, что ты в порядке.

— Я тоже, Энни. Я буду рад устроить разнос какому-нибудь внуку на этом чертовом колене однажды. И не хотел бы пропустить это ни за что в мире.

Я моргаю. Дерьмо. Знает ли он? И я борюсь со слезами колющими мои глаза.

— Как дела у тебя и Кристиана?

— Мы поссорились, — прошептала я, стараясь говорить забыв о комке в моем горле. — Мы будем работать над этим.

Он кивает.

— Твой муж, прекрасный человек, — говорит Рэй успокоительно.

— Да это у него есть. Что говорят врачи? — я не хочу говорить о моем муже прямо сейчас. Это болезненная тема для разговора…

Вернувшись в «Эскала», Кристиана нет дома.

— Кристиан позвонил и сказал, что он будет работать допоздна, — сообщает мне миссис Джонс, извиняясь.

— О. Спасибо, что сообщили мне. — Почему он не мог сказать мне? Боже, он действительно дуется на совершенно новом уровне. Я сразу вспомнила о нашей битве, свадебные клятвы и истерию. Но потерпевшая здесь я.