Фаворитка (СИ) - Цыпленкова Юлия

Эта женщина приходится мне двоюродной тетушкой, когда-то державшей меня на своих коленях. Она искренне любит меня, я же не оставляю ее без своей помощи и внимания, а потому не сомневаюсь, что баловства и потворства моей бывшей жене не будет. К тому же мое родство с ее ребенком, которого она сейчас вынашивает, вызывает большие сомнения, а это возмущает даже дочь Левит, особенно если она является моей родственницей…».

Вот так вот завершилась история с покушением на мою жизнь. Бывшая герцогиня Ришемская ожидала разрешения от бремени среди служительниц культа Праматери, ее помощники бесследно исчезли, а его светлость, приняв пожелания государя к сведению, быстро сыскал себе новую невесту и уже почти был вновь женат. Так что здесь можно было поставить точку.

— Надо же, — усмехнулся Гард, — даже не верится, что государь мог не прикрыть «шалости» своей сестрицы, что бы она там ни натворила.

— Ах, оставьте, — отмахнулась я. — По правде сказать, ее «шалость» заслуживает самого сурового наказания. И лишь потому, что виновница в родстве с нашим сюзереном, она пойдет снова замуж, а не туда, куда отправились те, кто знает ее тайну. Атленг уже ищет ей нового мужа.

— Меня гложет любопытство, — усмехнулся Фьер.

— Мой дорогой, все эти тайны вредны для здоровья, — я улыбнулась ему в ответ. — А вы слишком хороши для того, чтобы стать обладателем опасных секретов. Я бы и этого вам не сказала, но знаю, что могу на вас положиться.

— Без всяких сомнений, — серьезно кивнул Гард. — Вашего доверия я не предавал и не предам. Вы мне дороги, и знаете это, Шанни.

— Как и вы мне, мой любезный друг, — я протянула руку, и барон мягко пожал мне ладонь.

— Кстати, я тут слышал, что лучших сыскарей отправили на поиски какого-то мага, которого должны были доставить из Канатора, — вновь заговорил Фьер. — А так как мы с вами дружны, то мне об этом нашептали в надежде, что я знаю об этой истории, что-то любопытное. Однако я ничего не знаю, но мне, если уж быть откровенным, тоже стало любопытно. Расскажете? Или же этого мне тоже лучше не знать?

— Об этом расскажу, но я удовлетворяю только ваше любопытство, до чужого мне дела нет, — ответила я, и Гард кивнул, соглашаясь.

— Скажите мне сразу, это ведь не тот маг, который участвовал в вашем похищении? — спросил Фьер прежде, чем я успела начать свое повествование. — Меня, признаться, заставляет нервничать любое упоминание неизвестного мага, если дело касается вас. А тут Канатор, арест, побег…

Я улыбнулась и отрицательно покачала головой. Нет, матрос Утткер не имел отношения к тому магу, след которого потерялся уже давно. Арестант недолго оставался загадкой. Его жизненный путь оказался вполне приметен, и оба сыска: магический и королевский – быстро его проследили. К сожалению, только это, сам бывший матрос затерялся на просторах Камерата. Его дар был слишком  слаб, чтобы уловить его поисковой сетью, так что надежда была лишь на обычную полицию.

Однако я вернусь к личности матроса Утткера, мне есть, что рассказать о нем. И в первую очередь приходится подтвердить, что его отец и вправду был аристократом. Впрочем, тут реальность расходится с выдумками мага – связь его родителей была короткой и закончилась, как только горничная забеременела. После этого ее выставили из особняка. Никто ей дом не покупал, никто не заботился и, тем более, не собирался оставлять наследство незаконному отпрыску. Да и родитель беглеца здравствовал по сей день и о своей любовнице и ее отпрыске не вспоминал. А потому оставим недостойного сластолюбца и проследим за бывшей горничной.

Девушка, оказавшаяся в весьма затруднительном положении, поспешила покинуть места, где о ее падении знали и относились соответственно. И домой не вернулась, понимая, что в ее положении родные ей вряд ли обрадуются. К сожалению, даром она не обладала, как говорил Утткер, но вот ее дед и брат очень даже. Тоже слабые маги, но их способность передалась Утткеру. Как сказал Элькос – дар в этом роду вырождается и еще проявляется в мужчинах, но женщины уже могут быть только носителями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Скажу честно, оно и к лучшему. Не люблю менталистов, они опасны даже для собратьев. Умение управлять чужим сознанием вселяет самоуверенность и чувство вседозволенности, — подвел итог магистр.

В общем, помочь себе опороченной девушке было нечем, а потому, собрав всё, что успела скопить за службу, она отправилась прочь от родных и знакомых. Часть своих сбережений бедняжка потратила на подложный документ, утверждавший, что она является женой некоего Салвина Утткера. Бывшая горничная хотела выправить и второй документ, где бы говорилось, что ее муж скончался, однако передумала, потому что денег у нее было мало, и потому появилась история о муже-мерзаце, который бросил свою беременную жену и бежал с любовницей в неизвестном направлении. Это объясняло, почему господин Утткер так и не явился за супругой и собственным сыном. Зато вызвало сочувствие людей, слышавших эту печальную историю. Похоже, слагать сказки в роду матушки Лайсса умели много лучше, чем управлять чужим сознанием.

Таким образом она обосновалась в местечке под названием Смади. Поначалу девушка работала в харчевне уборщицей и мойщицей посуды за кров, еду и весьма маленькое жалование. Но когда родила, хозяева сочувственно покачали головами, однако выставили вместе с кричащим свертком на улицу. И пришлось бы ей совсем худо, но бедняжку приютили дочери Левит. В Доме Богини мать и дитя прожили три года, а потом бывшей горничной помогли устроиться прачкой в дом местной аристократки – вдовствующей баронессы, где она получила комнату и стол, а также жалование, значительно превышавшее то, что получала в харчевне. И с этого момента жизнь начала налаживаться.

Прелестный и живой мальчик вызывал симпатию. Лайсс Утткер полюбился дворне, да и детей в усадьбе хватало, а потому ему было с кем играть. А когда ему исполнилось восемь, баронесса, приметившая мальчика, взялась сама обучать его грамоте, математике и иным наукам, кои постигала в пору своего взросления. А так как она была женщиной, то и обучала музыке, рисованию, этикету, изящной словесности. Но мужских наук не преподала, и это стало ответом на мои вопросы, на которые сам Лайсс Утткер не смог ответить.

А еще чуть позже, когда юноше исполнилось шестнадцать, благодетельница преподала ему и науку любви. Назвав Лайсса своим воспитанником, ее милость уехала с ним путешествовать. К тому времени дар Утткера пробудился, и баронесса использовала его ради забавы, иногда жестокой, если желала кому-то отомстить или наказать. Воспитанник набирался опыта, послушно исполняя всё, чего от него хотела ее милость.

После возвращения в усадьбу Лайсс сожительствовал с баронессой еще пару лет, а потом она начала охладевать к молодому любовнику. С его помощью она увеличила свои земли – Утткер внушил соседу продать свое поместье почти за бесценок. Прорвалась в тот круг, где раньше не была принята из-за сплетен о легкости своего нрава, кстати, совершенно оправданных. Неизвестно, кем бы мог стать юноша, если бы его не развратила непорядочная женщина. Хотя, если он шел на поводу у своей покровительницы, то склонность к аферам и мерзости уже имел. Так что они попросту нашли друг друга.

Так вот, когда баронесса начала охладевать к своему любовнику, Утткер понял, что вскоре снова переедет из богатых покоев в комнатку своей матери. И тогда он взялся за ее милость. Попытался внушить, что та должна составить на его имя завещание – решился избавиться от покровительницы, однако она была умней и предусмотрительней, и потому давно обзавелась амулетом, защищавшим ее от собственного воспитанника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Услышав, о чем толкует Лайсс, баронесса сразу поняла, что задумал вскормленный ею щенок. Женщина улыбнулась, попросила подождать немного, а после призвала своих охранников. Они избили несостоявшегося душегуба и наследника и вышвырнули за ворота.

Мать, которой Утткер пренебрегал слишком долго, считая общение с прачкой ниже своего достоинства, за сына не заступилась и не последовала за ним. К тому времени ее собственная жизнь достаточно наладилась, и она сошлась с одним из лакеев и вполне счастливо сожительствовала. И если бы не злосчастный документ о браке, который невозможно было расторгнуть за неимением супруга, готового подтвердить согласие, то и замуж могла бы выйти.