Повесть о потерпевшем кораблекрушение - Андрей Колганов

«Руки вверх» — севшим от волнения голосом еле слышно просипел часовой.

«Только бы не успел выстрелить и поднять тревогу!» — мелькнуло в голове у Обера. Резким ударом левой руки снизу он подбросил ствол винтовки вверх, перехватывая винтовку кистью и поворачивая ее за ствол вокруг своей оси и тут же нанес часовому сильный удар ногой в пах. Часовой непроизвольно пригнулся и получил четкий удар ребром ладони сверху по шее. С коротким хрипом он мешком осел на палубу. Обер придержал винтовку, чтобы она не звякнула о металлический фальшборт, быстро закрепил веревочную лестницу и сбросил ее за борт. Подойдя к самому борту, он сделал несколько круговых движений рукой. Он сам едва различал в ночи остановившиеся в двух сотнях метров лодки. Однако там уловили его жест и лодки пришли в движение. Теперь — на верхнюю палубу, к часовому у флага.

Вахтенный офицер, дремавший на мостике, резко дернул головой и схватился за револьвер, когда на баке грохнул выстрел, а за ним — еще два. Офицер бросился к окну, но из освещенной рубки было плохо видно. На трапе, ведущем к мостику, послышался топот ног и когда вахтенный обернулся, дверь была высажена мощным ударом и на него глянули сразу несколько стволов.

«Вы кто? Что вы задумали?» — растерянно пробормотал офицер.

«Брось револьвер или получишь пулю в лоб!» — неласково ответили ему фигуры в черном.

Офицер помедлил несколько секунд, разжал пальцы и уронил револьвер на пол. Обер Грайс подошел к окну рубки, распахнул его, вытянул руку с картонной трубкой и дернул за шнур. Шипя и разбрасывая искры, в черное ночное небо взвилась красная ракета. По этому сигналу лодки бросились к прочим военным судам, стоявшим в гавани, а на суше отряды повстанцев напали на часовых арсенала, штаба гарнизона, старой крепости, порохового завода, береговых батарей, дворца вице-протектора…

Где с боем, а где и без особого сопротивления, в гавани были захвачены все военные корабли. Несколько хуже обстояли дела на суше. Гарнизон крепости не удалось захватить врасплох, и хотя повстанцы проникли за ворота, после скоротечной схватки они были выбиты оттуда. Днем гарнизону было направлено предложение сдаться под угрозой артиллерийского обстрела. Артиллерия береговых батарей сделала несколько выстрелов по крепости, после того, как комендант отказался сложить оружие. Бронзовые пушки крепости не могли достать до береговых батарей — батарея N1 была закрыта скалами, а остальные три располагались слишком далеко, на другой стороне гавани, на противоположном берегу реки Траида. Однако близлежащим домам предместья пришлось несладко — пушки, хотя и бронзовые, хотя и гладкоствольные, успели развалить несколько домов.

Пришлось открыть интенсивный артиллерийский огонь тремя береговыми батареями, орудиями броненосного крейсера «Неистовый рыцарь», канонерок и мониторов. Стрельба была очень неточная и несколько снарядов шлепнулось рядом с домишками предместья. Но мало-помалу некоторые снаряды стали падать и на территории крепости. Через какое-то время пушки крепости замолчали. Прекратился и ответный огонь. На Латраиду спускался вечер. Лучи закатного солнца осветили флаг, вывешенный на ратуше: внизу — узкая зеленая полоса, вверху — широкая голубая полоса с оранжевым полукругом, символизирующим восходящее солнце. А над крепостью развевался флаг Долин Фризии — бледно-желтое полотнище с синим асимметричным крестом с раздвоенными концами.

Телеграф все еще не работал, и в Латраиде, захваченной повстанцами, не знали, как идут дела в других местах Архипелага. Ночью телеграфный аппарат на железнодорожном вокзале Латраиды вдруг включился, передавая депешу из Порту-нель-Сараина. Восстание одержало победу и там. Однако оба броненосца береговой охраны покинули порт за двое суток до восстания — один из них возвращался в метрополию, другой ушел на ремонт в один из портов Элинора (на Архипелаге не было ремонтных доков для таких крупных судов).

Тем временем на Ахале-Тааэа события развивались в основном удачно. Повстанцам с помощью неуловимых воинов-пулагов удалось отбить у противника большую часть артиллерии. Масса крестьян и горожан, вооруженных винтовками с тайных складов, пополнила армию повстанцев. Штабы нескольких полков были разгромлены, части потеряли связь между собой и были блокированы отрядами повстанцев. Зинкус был занят без особого сопротивления. Однако в гавани дела были не блестящи. Захват эскадренного броненосца «Святой Аптиву» сорвался. Его мощные пушки открыли огонь по городу, занятому повстанцами. Две канонерки, на которых были подняты флаги восставших, были потоплены огнем броненосца.

Мощные залпы и дымы пожаров над городом внушили некоторую надежду жандармскому полку, пытавшемуся прорваться к Зинкусу, но остановленному в предместьях. Однако через некоторое время «Святой Аптиву» прекратил огонь, снялся с якоря и ушел в неизвестном направлении.

Когда на рейде Латраиды появился броненосец под флагом метрополии, восставшие не сразу сумели принять необходимые меры. Разглядев флаг Долин Фризии над крепостью и флаги повстанцев над городом и над «Неистовым Рыцарем», броненосец открыл огонь. Комендант крепости, приободренный неожиданной поддержкой, также возобновил обстрел городских предместий. Броненосцу ответили сначала береговые батареи, затем мониторы и канонерки, а затем и броненосный крейсер. Соотношение сил было явно неравным — хотя четыре 22-сантиметровые пушки главного калибра броненосца превосходили своей мощью любое из орудий восставших, но шестнадцать 19-сантиметровок береговых батарей, главный калибр «Неистового рыцаря» (одиннадцать 15-сантиметровок) и несколько 12-сантиметровок на мониторах и канонерках могли нанести броненосцу серьезный урон. Снаряды начали рваться у самых бортов «Святого Аптиву», и его капитан счел за благо не продолжать бой. Вскоре дымы из трех труб броненосца были едва заметны на горизонте.

Комендант крепости, после вспыхнувшей было надежды совсем пал духом и к вечеру крепость капитулировала.

На Тайрасане и Ахале-Тааэа бьшо объявлено об амнистии тем, кто сложит оружие в течение недели. Повстанцы усилили натиск, пользуясь значительным количеством захваченной артиллерии. Пленных становилось все больше. Через три недели капитулировали последние жандармские отряды, оказавшиеся в полном окружении, без продовольствия и боеприпасов. Еще через месяц практически без боя сложил оружие гарнизон третьего по величине острова Архипелага — Оторуан — который лежал почти у самого экватора. Часть войск во главе с высшими офицерами, как только стало известно о захвате повстанцами столицы, покинула остров на кораблях, не дожидаясь дальнейшего развития событий, а оставшиеся сдались, стоило флоту повстанцев высадить на острове свой десант.