БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ - Лорел Гамильтон

— Что делает девочка у камеры?

— У них есть онлайн сайт, где ты можешь смотреть за крошками-фейри,

которые делают разные вещи сами с собой, друг с другом, а иногда и с

людьми. На этот канал можно подписаться на любом порносайте.

— И именно этим занималась его подруга? — Спросила я Донала.

— Они познакомились через сайт. Она нарушала правила, назначив

свидание клиенту, и они уволили ее.

— Значит девочки у камеры — крошка-фея.

— Не только, есть еще люди. Они — просто девочки, которые после оплаты

разыграют для тебя твой фетиш, — сказал Рис.

Донал кивнул.

— И откуда ты это все знаешь, Рис? — Спросила я.

— У меня дом в волшебной стране, Мерри, помнишь? Когда тебе не

разрешают дотрагиваться до кого-нибудь, порно становится полезной

вещью.

Я поглядела на Дойла.

— Я думала, что королева запретила стражам удовлетворять себя

самостоятельно.

— Она ввела это правило только для особо доверенных своих мужчин. Со

временем и с расстоянием, я думаю, что она могла захотеть любого

мужчину когда-нибудь.

— Я должен быть оскорблен? — Спросил Рис.

— Нет, ты должен быть счастлив. У тебя, по крайней мере, была

возможность выпустить пары.

Рис кинул.

— Да уж, заканчиваем тему.

— Ты видел, как они кого-нибудь убили? — Спросила я.

— Нет, клянусь, что я пошел бы в полицию.

— Итак, почему ты уверен, что это они сделали?

— Когда я узнал, что среди убитых были крошки-феи. Она ненавидела тех,

кто мог становиться ростом с человека, и она ненавидела те, кто был

сильнее ее, но только иногда. Иногда она была им подругой, но в другое

время, казалось, она ненавидела их. Она действительно соответствует

своему имени.

— Какому имени?

— Сладкая Горечь. Иногда она называла себя Сладкой и была такой, но

иногда она называла себя Горечью, и становилась безумно злой.

Это был один из тех моментов, когда вещи встают на свои места. Она

была не свидетельницей, она была одним из убийц, но почему она

оставалась там рядом? Почему она не уходила?

— Она притворялась свидетелем первых убийств, — сказала я.

— Может быть, она не притворялась, — сказал Донал.

— Что ты имеешь в виду?

— Если она была Горечью и сделала плохие вещи, то когда она становилась

Сладкой, то была озадачена своими поступками. ” Я никогда не делала бы

таких ужасных вещей“, говорила она. Сначала я думал, что она

притворяется, но, в конце концов, я понял, что она честно не помнила.

— Может крошка-фея впадать в приступы, как богарты? — Спросил Рис.

— Я думала, что только брауни могут быть Джекилом-и-Хайдом, — сказала я.

— Она наполовину брауни, — сказал Донал. — Она говорила, что похожа на

Тамбелину, родившись у полноразмерной мамы, но будучи размером с ее

большой палец. Ее сестра родилась с нормальным ростом, но похожа на

брауни.

Я вспомнила слова Джордана, когда он вышел из наркотического сна в

больнице. ” Тамбелина хочет быть большой“.

— А кто ее отец? — Спросила я.

— Крошка-фей, который может становиться размером с человека. У нее есть

такой брат.

— Как зовут ее сестру?

Он назвал, но такого имени не было у наших жертв. У меня появилась

другая мысль.

— Ее мать и сестра делали пластику лица?

— Они выглядят людьми, носы, рты, все это. И фейри выздоравливают

намного лучше, чем люди, поэтому их пластика незаметна.

— Значит ее мать и сестра, хотя и брауни, могут сойти за человека?

Он кивнул.

— Если ее отец и брат могли бы скрыть крылья, то они тоже были бы

похожи на людей.

— Она — единственная, кто не может изменяться? — Я спросила.

Он кивнул. Он начал проводить своим большой палец по моим

суставам. Я старалась не выдернуть свою руку из его, но если он был

эльфоманом и стал им только от того, что видел порно, то вся его жизнь

была разрушена кем-то из наших людей.

Я посмотрела на Риса.

— Ты видел порно с сидхе?

— Некоторые, — сказал он.

— Этого может быть достаточно, чтобы сделать человека эльфоманом?

— Если они восприимчивыми, то будучи ребенком, могло бы быть и хуже. -

Он посмотрел на мужчину, сидевшего в кресле клиента, и кивнул. Он

поверил ему.

— Назови настоящее имя Лиама, — сказала я.

— Ты веришь мне?

— Да.

Он улыбнулся с облегчением.

— Стив Пэттерсон, и просто Стив, не Стивен. Он всегда ненавидел свое

полное имя.

Я забрала свою руку, и он неохотно позволил мне это сделать.