У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Марина... - он все-таки взялся рукой за висок. - Дав себе труд хоть на минуту представить такую возможность, я бы, конечно, не сделал этого. Но мне и в голову не пришло, что Эрве об этом спросят, да еще в подобной форме. У меня, видишь ли, свои воспоминания, связанные с этим домом, и я, признаюсь, был рад, что он достается Полине. Мне очень не хотелось, чтобы она отвергла этот подарок. Вышло очень плохо, конечно. Государь хотел возместить урон ее репутации, а вместо этого... - Димитри не стал договаривать и махнул рукой.

   - А вместо этого она получает еще ушат помоев, - невозмутимо заметила Марина. - И теперь ты меня спрашиваешь, что с этим делать.

   - Да, - жестко сказал князь. - Я спрашиваю тебя, что мне с этим делать, а мог бы решить сам. С твоим участием решение может быть лучше. Без твоего участия оно все равно будет. Если у меня не останется выбора, я не стану размышлять о цене.

   - В таком случае, - медленно сказала Лейшина, - или вызывай сюда вашу судейскую коллегию, или отправляй меня туда. Кто-то же должен объяснить вашему императору, что произошло.

   Димитри обреченно кивнул.

   - Но сначала все-таки завтрашняя пресс-конференция. Унриалю есть что сказать вашей прессе, поверь. И он не досточтимый Эрве. Посмотрим для начала, как ваши журналисты переживут этот день.

   Интерес к точке зрения Унриаля да Шайни и к его персоне вообще у Эгерта появился после прочтения стенограмм с заседаний суда в Исанисе. Суд слишком откровенно пытался замять позицию пораженного в правах младшего маркиза да Шайни, несмотря на то, что его высказывания по меньшей мере соответствовали линии церкви Аль Ас Саалан или официальной идеологии империи. Когда журналист увидел официальное объявление о персональной пресс-конференции с бывшим наместником Озерного края, он понял, что хочет на ней быть. Хотя бы и без аккредитации. И не пожалел о своем решении. А аккредитацию удалось получить достаточно просто.

   Пресс-конференция дала такой пакет новостных поводов, за которым несколько померк даже вопрос о результатах судебного процесса за звездами. Выслушав вопросы прессы, Унриаль да Шайни без подготовки произнес краткую речь, переломившую отношение мирового сообщества и к нему самому, и к саалан в общем.

   Я так и не понял, - сказал он, - почему вы повторяете слова, не пытаясь подумать об их значении. И ладно бы вы не знали настоящего значения слов и говорили их просто так, но ведь это вранье несет реальную угрозу чьим-то жизням. Вот, например, слово "эвтаназия". До восемнадцатого года я его слышал чуть ли не чаще, чем "здравствуйте". Я бы понял применение этого слова к себе подобным. Как метод избавления от мучений смертельно больных людей такое можно принять и даже согласиться с этим. А речь шла о здоровых бездомных кошках и собаках. Вы их даже не едите! Но почему-то называете умышленное истребление животных эвтаназией. Тех, кто поддерживает это кровопролитие, не зовут убийцами. Они "эвтаназисты". За четыре года моего здесь присутствия в качестве наместника я так и не смог до вас докричаться. Пользуясь возможностью, хочу напомнить, что "эвтаназия" в переводе с вашего греческого означает "благая смерть", то есть убийство из милосердия, прекращение жизни с целью освобождения от неизлечимой болезни или невыносимого страдания. Кроме этого, принято считать, что эвтаназия принимается страдающим осознанно и добровольно. Вы спросили хоть одну бездомную собаку или подвальную кошку, хочет ли это животное расстаться с жизнью именно сегодня? Я сейчас не говорю о несчастных хозяевах неизлечимо больных домашних питомцев. Эти, вызывая спецслужбу, умываются слезами и присутствуют рядом со своими малыми друзьями до последнего их вздоха. Каждый такой случай - драма семьи, и в подобных обстоятельствах вы говорите "усыпление", а слово "эвтаназия" вами не применяется. Вы используете его тогда, когда вам нужно признаться в массовых убийствах животных. По-моему, то, что происходит с бездомными кошками и собаками некоторых стран этого мира с довольно обширными территориями, не имеет ничего общего с эвтаназией. Это сознательное истребление неудобных кому-то молчаливых и беззащитных существ. Милосердие тут и мимо не пролетало. Зачем и кто совершает подмену смыслов, несложно догадаться. За этим термином скрывают холодный расчет и полное бездушие. С ярлыком "эвтаназия" очень удобно продавать людям благую для них, но не для убиваемых животных, смерть. "Она ведь безболезненная, быстрая и избавляет животных от страданий и ужасной, тяжелой, невыносимой жизни на улице", - вот чем здесь у вас оправдывают обыкновенное циничное убийство. Мне его тоже пытались продать. И не только его. "Дисциплинирующее воздействие" и "коррекция поведения" - вот как вы говорите про истязание животных, с которыми не способны договориться. В отношении самих себя вы определяете те же самые действия как пытки. И я не могу понять этих двойных стандартов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   Видите ли, няньки нашего народа отличаются от ваших собак очень немногим. Только речью и предпочтениями в еде. Поэтому понять ваш стиль обращения с существами, кроткая преданность которых заслуживает если не ответной любви, то хотя бы благодарности, я так и не смог. Да, наверное, я был чересчур неуступчив в не слишком принципиальных для вас вопросах. Возможно, я не сумел достаточно ясно донести вам свою позицию. Должен сказать, конфликт культур начался гораздо раньше, чем вы его заметили. В тот самый день, когда мне предложили к дневной трапезе мясо животного, молоком которого я завтракал. И в отличие от нашего скота, квамов, ваши животные, коровы, узнают хозяев и способны быть верными им. Разумеется, я сразу попросил заменить блюдо на что-то более этически приемлемое, и мою просьбу услышали, но выводы, сделанные по итогам этого случая, были удручающе поверхностны. Меня сочли вегетарианцем и не стали слушать в других вопросах. Я-то хотел, чтобы умышленное расчетливое массовое умерщвление хотя бы прекратили прикрывать лицемерием. И пытки, кстати, тоже. Особенно мне не нравится, когда животных мучают на потеху толпе. Я готов закрыть глаза на пищевую неразборчивость, в конце концов, здешняя история знает и более темные страницы, но некоторые ваши развлечения неприемлемы. Вы кое-как согласились с тем, что нельзя устраивать бои между детьми, но что насчет птиц и собак? Я уже не говорю об извращенных сексуальных практиках. Никому из моего народа в голову не пришло бы вступить в связь с животным, а тем более после подобного еще и употребить его в пищу. Да, формально у вас за все это даже предусмотрены наказания, но такие мягкие, что ими никого не напугать и не остановить, да и расследуются эти дела без особого интереса.

   Что до цирков и особенно дельфинариев, скажу кратко. Ваши тюрьмы по сравнению с этими учреждениями еще можно назвать приемлемыми условиями. Теперь об этих несчастных созданиях, которых я, с вашей точки зрения, цинично убил. На мой взгляд, то, что я сделал, было именно эвтаназией. Понимаете, недопустимо брать на себя ответственность за жизнь существа и не обеспечивать его всем необходимым, а ограничивать только минимальным списком условий. Содержание живых существ в плохих условиях ради получения выгоды называется рабством, если речь идет о людях.

   Почему с животными должно быть иначе? Ваши зоопарки и цирки - это неприемлемо. Для животного вольер хуже, чем барак для человека. Держать живое существо в грязи, незащищенным и зависимым - постыдно. Что до цирковых нравов, с ними дело обстоит еще хуже. Животные любят играть и спокойно относятся к публичности своей игры, в отличие от людей, но играть невозможно по приказу. И неотменяемыми требованиями к игре считаются здоровье играющего и хорошие безопасные условия. Ваши бессловесные цирковые артисты ютятся в тесных клетках, плохо спят и постоянно встревожены. Их заставляют делать то, что противно их природе. Вот, например, тигры. Они любят плавать и играть с водой, но на арене цирка постоянно прыгают через огонь, которого боятся. Почему бы не сделать представление с большими кошками в воде? Ответ очень прост. Вам нравится мучить тех, кто не может ответить. Я пресекал это, пока мог. Жаль, что моих сил хватило так ненадолго.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})