Карабас и Ко.Т - Kagami

— Да сдалась мне их любовь! По-твоему, я должен возлюбить Велиала, даже если мальчик проиграет?!

— А он проиграет, потому что ты ничему его научить не способен!

— Ходить по мирам? — задумчиво произнес Винсент за нашими спинами. — Так вот в чем твой приз, Ася. Через зеркало да в чужой шкурке за Темным властелином не побегаешь. Похоже, если нет другого выхода, тебе действительно придется играть.

Ответить я не успел. Жуткий грохот и нечеловеческий вой на два голоса возвестили о том, что два старых мага нашли-таки в моей тихой и безопасной комнате какое-то смертельное оружие.

Глава двадцать девятая

ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

Эрмот

(Kagami)

Это было странное ощущение. С одной стороны все происходящее казалось фарсом, нелепым нагромождением абсурда — так думал граф Делимор, воин, мститель и заговорщик, а с другой — это было весело и совсем не страшно, по мнению Эрмота. Поскольку этого самого мнения последнего граф Делимор уже давно не спрашивал, то его настойчивое хихиканье в собственной голове изрядно раздражало и мешало мыслить здраво. Причем настолько, что пару раз граф ловил себя на том, что здраво мыслить ему как-то совершенно не хочется. Да и ни к чему это, как-то. Вообще все было не так. Неправильно было. Как тогда, в детстве, когда страшное чудовище в Алых доспехах, уничтожившее всю его семью, вдруг оказалось внимательным и любящим отцом, не гнушавшимся отвечать на бесконечные "почему" и целовать разбитые коленки.

Поставив перед собой цель отомстить бессмертному императору, лорд Делимор — преданный слуга короны, один из лучших бойцов отряда Невидимых-в-бликах, первый кандидат на владение Алыми доспехами — неутомимо искал слабые места в системе, которой служил, и более всего — в магии доспехов. Ни о чем другом граф не помышлял. Наивный, восторженный, влюбленный и любимый студент Академии Эрмот, сын герцога Харвилла, ушел в небытие, уступив место расчетливому, хладнокровному, а порой циничному и жестокому, лорду Делимору. Придирчиво и кропотливо отбирая союзников, он, тем не менее, никому не доверял до конца, верил с оглядкой, и уж тем более не стремился раскрывать душу перед своими соратниками из подполья. Эрмот пробуждался, лишь когда Делимор засыпал. Его искренние ужас и отчаянье, боль утраты и жажда справедливости приносили утром головную боль сродни похмельной, железный привкус во рту и новый виток одержимости местью. Эти сны о предательском убийстве отца и ни в чем не повинной Кристы, о кровавых жертвоприношениях и фанатичных жрецах, о карательных экспедициях, не щадивших ни детей, ни женщин, служили тем стержнем, на котором держалось его упорство в достижении цели. Но гораздо хуже были сны о счастье, когда отец появлялся перед ним улыбающимся, а Криста нежной и страстной. Тогда, проснувшись, он подолгу не мог вспомнить, кто он, где находится и зачем живет. Эти сны приносили боль в никогда не заживающей ране на сердце. И тогда, глядя на свое отражение в зеркале, он не мог понять, кому принадлежат сияющие янтарные глаза на строгом, изуродованном шрамом лице, обрамленном белоснежными волосами, а привычная маска бесстрастия начинала дрожать и плыть, стекая расплавленным воском, обнажая черты человека, которому Делимор запретил существовать.

И вот, в одночасье все изменилось. С того момента, как вампир протянул ему руку, а лысый паренек с наивными глазами улыбнулся и вежливо поклонился, Эрмот, словно очнувшись от семи лет спячки, снова почувствовал себя живым и больше ни на минуту не покидал сознания, продолжая, тем не менее, прятаться за холодным образом лорда Делимора. Но и лорд Делимор больше не мог похвастаться прежней уверенностью в себе и отстраненностью. Власть страха перед его непревзойденным мастерством бойца, благодаря которой он всегда держал окружающих на расстоянии, почему-то совершенно не действовала на открытую, в большинстве своем дружелюбную и совершенно не геройскую компанию навязанных ему соратников. Уж сам факт того, что не он сам набирал себе команду, выводил из себя Делимора и заставлял трепетать сердце Эрмота азартом и любопытством.

Не подумайте, Эрмот, граф Делимор, лорд Империи, мастер клинка и заговорщик отнюдь не страдал раздвоением личности. Просто в нелепой реальности, в которую его занесло по воле древнего артефакта — разумного, разве что, по мнению маразматика-звездочета и наивного маркиза — истинная сущность честного и справедливого парня, увлеченного магией и преданного своим идеалам, наконец, начала сплавляться с искусственно созданной личностью бесстрастного лорда-воителя. Сам он до понимания этого пока не дошел, а потому собственные реакции на некоторые события вызывали у Делимора удивление, заставлявшее его замыкаться в себе. В то время как Эрмота тянуло задавать вопросы и принимать чью-то сторону в бесконечных спорах соратников.

Вот и теперь, едва переварив тот факт, что Звездный покер не только не является легендой, но к тому же совершенно не опасен и даже поможет им добраться до вожделенных Белых доспехов, он мучительно размышлял над тем, стоит ли ему вмешаться в очередной спор, на этот раз из-за того, нуждаются ли в помощи двое сварливых старых магов. С одной стороны, после грохота, повлекшего за собой небольшое локальное землетрясение, и воцарившейся за ним тишины он вполне разделял беспокойство маркиза Аси о состоянии здоровья почтенных старцев. Но с другой — прекрасно отдавал себе отчет в том, что уж эта-то парочка однозначно не станет прислушиваться к чьему-либо мнению, а посему вызволять их — это однозначно посадить себе на шею еще двоих никчемных командиров.

Прежде, чем он успел принять какое-то решение, в" Асилий окончательно взъярился.

— Да как вы можете! — закричал он в ответ на очередную колкую реплику драконицы, поддержанную и развитую вампиром. — Они же там, может быть, кровью истекают или умирают вообще!

И, отшвырнув с пути всех несогласных довольно внушительной воздушной волной, он кинулся к противоположной двери. Делимор на мгновение растерялся. Еще вчера этот парнишка ничего такого не умел, а сегодня использует новую для себя магию с легкостью и точностью магистра. Не совсем своевременно, но в голову воину пришла мысль, что иметь такого командира не так уж плохо, однако граф тут же вспомнил присущее серым глазам маркиза растерянно-мечтательное выражение и покачал головой. Такой командир может повести отряд только один раз — последний.

Маркиз тем временем попытался открыть дверь, а когда она не поддалась — просто щелкнул пальцами, и массивная деревянная панель рассыпалась в труху. Та же участь постигла перевернутый ореховый комод, который, собственно, и загораживал дверь. Из-под холмика опилок, смешанных с интимными предметами туалета и каким-то мелким хламом, послышался стон. Ася нагнулся и быстро, по-собачьи принялся откапывать потерпевшего. Надо сказать, после того, как молодой маг взял на себя всю ответственность и самостоятельно, ни на кого не оглядываясь, принял решение, остальные послушно потянулись за ним и принялись помогать. Под опилками обнаружился старикашка, в котором Делимор не сразу опознал хозяина башни, да и то исключительно по косичкам и вопиющему колпаку — лицо потерпевшего превратилось в один сплошной синяк. Тем временем эльф, Кида и Тим выгребли из-под обломков чего-то не столь массивного, но, несомненно, не менее убойного, тело второго волшебника. Этот тоже был без сознания, к тому же его руки и ноги изгибались под странными, явно нездоровыми углами. В" Асилий поднялся и Эрмот увидел, как побледнело его лицо. "Дог! — промелькнуло в голове у воина. — Дог здесь единственный целитель, кроме пострадавшего мага!". Не дожидаясь развязки, он понесся вверх по лестнице, чтобы позвать на помощь парнишку.